Ветлужцы - Андрей Архипов

— Древодела? Нет, скорее для тесляра...

— Да? Слушай, легче найти какого-нибудь специалиста и посоветоваться с ним, а то только все серебро просадим, что Лаймыр в первый день выручил. Эх ты... А ну, держи его!

Последний возглас относился к чумазому мальчишке лет девяти-десяти, явно примерявшемуся к мошне, висевшей на поясе воеводы. Не промедлив ни секунды, Трофим сначала захватил маленькую кисть в стальной капкан своей ладони, а уже потом оглянулся и подтянул пацана к себе за вихры. Очумело вертя головой, малец даже не пытался вырываться, а только заворожено переводил взгляд с одного воина на другого.

— Так, попался тать... — протянул Трофим, с сомнением поглядывая на ничего не выражающую юную физиономию.

— Да ты встряхни его посильнее, авось очнется, — посоветовал ему Иван, одновременно сопровождая свой совет действием.

— Ась? — грязный палец пацана наполовину залез в нос, выковыривая оттуда весь причитающийся своему возрасту набор.

— Чей ты? Холопом ли будешь? — грозный вопрос воеводы повис в воздухе, вызвав лишь короткие повороты голов торговцев, расположившихся в начале посадских торговых рядов. Лишь одна дебелая рыжая молодуха проворчала скорее себе под нос, чем для окружающих, что оный малец ужо который день крутится поблизости.

— Повторяю. Последний раз. Кто ты? — внушительный кулак Трофима застыл перед лицом мальчишки. — Иначе веду тебя к ближайшему мечнику! А то и спрошу вон у того мытника, где тут малолетних татей в поруб бросают...

— Дашь поглядеть? — детская рука потянулась к поясу воеводы, однако не к кошелю, а к оголовью меча.

— Почудилось тебе, Иван, — скорчил недовольную физиономию Трофим, брезгливо поглядывая на пацана. — Этот дурачок на меч загляделся, вот и распустил свои ручонки. Пошли, некогда нам.

— А ты уверен? — Иван присел около продолжающего ковырять недра своего сопливого носа мальчишки. — Что-то он переигрывает, тебе не кажется? Ну-ка, проведем эксперимент, — на ладони полусотника заблестела четвертинка серебряной монетки достоинством в куну. — Смотри, малец, эта чешуйка будет твоя если ты мне окажешь одну услугу... Хотя ты можешь и дальше продолжать прикидываться дурачком, выбор за тобой. В любом случае мы тебя не тронем за то, что ты на наше добро глаз положил, слово даю. А услуга очень простая. Нужны нам инструменты кузнечные, однако в них мы ничего не понимаем, потому посоветоваться нам хочется со знающим человеком. Вот к такому ты нас и отвел бы... Ну? Как хочешь! — Иван поднялся, развернулся к пацану спиной и вместе с Трофимом стал проталкиваться вдоль торговых рядов.

— И с чего это ты помыслил, что он умнее, чем кажется? — пробурчал воевода. — Может, он и вовсе по-нашему не понимает...

— Почему я так подумал? — хмыкнул Иван. — А потому что другие тут не выживают... Оглянись-ка назад, Трофим, — за спиной у них стоял тот же малолетний персонаж, дернувший секунду назад полусотника за рубаху, и манил их ладошкой за пределы торговых мест. Та же ладошка в укромном уголке требовательно вытянулась в их сторону.

— Давай свою куну, боярин. Отведу я тебя к знающему человеку. Не подведу.

— Ха, хлопчик! Я тебе слово давал и его исполнил, так что мне вера есть, а вот ты... рассказывай, что знаешь, и веди на место, — вальяжно присел на какую-то лавку ветлужский полусотник. — Потом рассчитаемся, даже больше дадим, если угодишь. Только скажи вначале, как зовут тебя?

— Микулка, — помялся малолетний актер, вытирая рукавом перемазанную грязью физиономию. — А меч ваш я лишь потрогать хотел...

— Ага, кому другому это рассказывай, — Иван растянул губы в насмешливой ухмылке. — Тем более за это тоже немало отгрести можно... Кем ты тут будешь и к кому нас хочешь вести?

Микулка шмыгнул носом и довольно коротко и внятно изложил свою историю. Мать его умерла в конце зимы от неведомой болезни, под самый свой конец сильно кашляя кровью. Сама же она была холопкой у княжеского тиуна в Кидекше, что навеки определяло судьбу самого Микулки. Отца у него не было никогда, также не имелось в наличии других братьев и сестер, поэтому присматривать за ним было совершенно некому, что, впрочем, освобождало его и от опеки за своими малолетними родичами. Холопом же он быть не хотел, вот и сбежал, как только стало припекать солнце. Вразумительно ответить, что он собирается делать, когда наступит зима, Микулка не смог, однако сбивчиво и туманно начал рассказывать о каких-то дальних родичах под Ростовом, куда он собирается пробираться в скором времени вместе с сопельниками.

Как ни странно, сбежавшего холопского ребенка в родном селе никто не искал. Может, подумали, что сгинул где-то по дурости своей, а может, просто никто не захотел напоминать занятому княжескими делами тиуну, что тот может лишиться в будущем одной пары рабочих рук. Кто его знает, как было на самом деле, и почему хозяин проявил такую безучастность к его судьбе? Однако про такое равнодушие Микулка вызнал точно, встретив на посадском торгу ремесленника из своего поселения. Вдобавок тот рассказал, что многих закупов из деревни тиун нынешним летом записал в обельные холопы за невозвращенные долги. Среди потерявших вольную жизнь людишек ходил слушок, будто бы княжеский ставленник в чем-то провинился перед своим владетелем и теперь пытается срочно достать где-то монеты, чтобы его задобрить. Да и слишком быстрый перевод в полные холопы говорил сам за себя, раньше тиун всегда давал достаточно времени, чтобы рассчитаться по взятым у него средствам.

А с того же мальца что взять? Его еще кормить несколько лет надо, прежде чем он начнет приносить прибыль. Так что Микулка на удивление свободно разгуливал рядом со своим бывшим селением, а порабощенные людишки трепетно ждали своей участи, рассчитывая все же, что хозяин оставит их жить на прежнем месте. Кидекша была расположена в стратегическом месте при впадении Каменки в Нерль. Кроме того, она пришлась по нраву князю Юрию и тот уже присматривался к этому селу, чтобы построить тут небольшую крепостицу, так что люди в этом месте когда-нибудь понадобятся. А среди новых невольников были и кузнецы, и плотники.

И все-таки мастеровые холопы стоили достаточно дорого, поэтому тиун мог рискнуть разом решить все свои проблемы, а будущую нехватку в рабочих руках восполнять постепенно, когда вернется благоволение князя. Именно из-за этого недобрые предчувствия гнали потерявших независимость людей на расположенный в пяти километрах суздальский торг. Там украдкой, через оставшихся вольными соседей они пытались продавать утаенный от хозяина немудреный скарб, в числе которого попадался плотницкий и кузнечный инструмент. На одного такого знакомого и нарвался Микулка, шныряя по торговым рядам. Тот угрюмо покачал головой, дивясь, что малец еще жив и до сих пор на свободе, однако поделился последними новостями и предложением тишком найти покупателей, рассчитывая на пронырливость мальчишки. Так что странное предложение степенных ратников пришлось как нельзя кстати для вольного хлопчика, живущего на торгу явно не подаянием и милостью окружающих.

Еще не дослушав до конца нового малолетнего знакомца, Иван положил ему руку на плечо и подтолкнул в требуемом направлении. Иди, мол, показывай своего односельчанина. А сам неторопливо отправился следом за ним, сопровождаемый беззлобным ворчанием воеводы, который начал сетовать, что полусотник опять втравил его в какую-то историю. И как оказалось, втравил таки, оставив воеводу торговаться с пожилым рыжим торговцем из Кидекши. Сам же пробормотал что-то про скрипку и как завороженный присел около соседнего прилавка, где были выставлены на продажу музыкальные инструменты.

Там Иван неверяще водил пальцами рук над натянутыми струнами, и что-то продолжал бормотать себе под нос. Рядом с ним замер Микулка со страдающими глазами, жадно пожирающими тот же торговый прилавок, и воеводе даже на мгновение показалось, что выражение лиц у обоих его спутников было совершенно одинаковым. Однако это продолжалось недолго, ровно до того момента, как торговец попытался отогнать чумазого пацаненка подальше. Микулка было отскочил с обиженной физиономией, но Иван так цыкнул на продавца, назвавшегося Одинцом, что тот сразу замахал руками, призывая мальчишку обратно. А потом еще с минуту многословно извинялся за свою непонятливость. Не подумал, мол, что покупатели пришли вместе.

— Это самые мои большие и звонкие гусли. А гляньте, какая роспись! — расхваливал свой товар Одинец, обрадованный нечастыми посетителями его прилавка и озадаченный, что ими являются суровый ратник и маленький оборвыш. — Или сопели для сынка своего возьмите, а? А вот варганы! Не знаете, как играют? На... как тебя? Микулка? Держи концами к зубам, а губами придерживай! А теперь вдувай и выдувай воздух... Так! И пальцами язычок варгана щипай, ага. А рот свой по-разному разевай, звук меняться от этого будет... А вот гудки! Попробуйте смычком по ним поводить! Три струны всего, а какой звук! Это все из-за выдолбленной полости... А струны из конского волоса или жил не нравятся, так на шелковые заменю, это я разом. Купи, мил человек... Ох, прости боярин, обмолвился.