Часовня погубленных душ - Антон Леонтьев

Оля вставила ключ в замочную скважину, повернула его – раздался тихий щелчок, и дверь распахнулась. Девочки переминались с ноги на ногу, не решаясь войти в комнату. Наконец Оля первой шагнула через порог.

Комната была без окон и походила больше на кладовку. Катя щелкнула выключателем, и желтый свет залил крохотное помещение. Около стены на табуретке стояло странное сооружение, походившее на перегонный куб, и из крана в большую бутыль что-то капало.

– Кровь жертв дяди Крюка! – взвизгнула Катя, склоняясь над бутылью.

Однако Кате не требовалось особенно присматриваться, чтобы понять, что капает из перегонного куба в бутылку. Запах, пропитавший всю комнатку, был слишком хорошо ей знаком – так же пахло в квартире ее матери. Это был запах дешевого алкоголя.

– Никакой крови жертв дяди Крюка тут нет, – вздохнула девочка и указала на пузатые многолитровые бутыли, батарея которых стояла около стены. – Ты видишь перед собой самогонный аппарат. Захар Филиппович занимается здесь производством алкоголя, видимо, из подручных средств, которыми ведает, являясь завхозом.

Оля растерянно протянула:

– И все? Он прячет в своей норе всего-навсего самогонный аппарат? Но почему именно в школе?

– Дома у него жена, куча детей, любопытные соседи, – снова вздохнула Катя. – А так никому и в голову прийти не может, что он варит зелье в школе.

– То, что Захар гонит паленую водку, вовсе не значит, что он не является одновременно маньяком! – возразила Оля. – Не забывай, мы же видели у него сапожки Антошки! Откуда они у него взялись?

Оля присмотрелась и указала на две большие картонные коробки, стоявшие друг на друге в углу. Девочки подошли к ним, сняли с верхней крышку и ахнули. Коробка была заполнена вещами. Это была верхняя одежда, обувь и исподнее, все вперемешку, женское и детское.

– Я же говорила! – произнесла торжествующе Оля. – Дядя Крюк попался!

Внезапно она всхлипнула – потому что вытащила из вороха одежды черную курточку на алой подкладке.

– Антошкина… – произнесла Оля странным голосом. – Этот изверг отобрал у меня братика!

Вдруг из кабинета послышался громкий стук. Девочки окаменели, и Катя выдохнула:

– Захар вернулся!

Она тотчас потушила свет в кладовке. Но кто-то продолжал настойчиво стучать в дверь кабинета. А затем послышался приглушенный голос:

– Это я, Леонид, новенький…

Девочки выскочили из кладовки в кабинет и подбежали к двери.

– Ты что здесь делаешь? – зашипела Оля. На что Леня вполне резонно ответил из-за двери:

– А вы что здесь делаете? Но сейчас нет времени об этом беседовать, Захар Филиппович вот-вот вернется – он только что вышел от директрисы. Вы спрячьтесь получше, а я попробую его отвлечь…

Оля раскрыла рот, чтобы обругать Леню, но тут в отдалении раздался неприятный голос завхоза:

– Мальчик, ты что здесь делаешь?

– Ой, я боюсь! В школе пожар, да? – захныкал Леня. – Ведь здание горит?

Девочки быстро нырнули обратно в кладовку и прикрыли дверь. Их обеих била крупная дрожь.

– Никакого пожара нет, – объявил завхоз, и девочки услышали, как он отпер входную дверь. – А теперь иди на свежий воздух, уроков сегодня больше не будет. Эх, узнать бы, кто весь этот балаган устроил!

– Задыхаюсь, задыхаюсь! – послышался хриплый голос Лени. – Помогите мне! У меня астма! Я сейчас умру! Позовите немедленно врача!

Вслед за тем раздался звук падающего тела и испуганный возглас завхоза:

– Эй, ты чего, сопляк? Господи, в обморок бабахнулся! Час от часу нелегче!

А через несколько секунд послышался тихий голос Лени:

– Выходите, он ушел!

Девочки выскользнули из кладовки и увидели Леню, лежавшего на полу. Приподнявшись, он сказал, указывая на приоткрытую дверь:

– Уходите быстрее! Завхоз побежал за медсестрой. Ну, живее, чего стоите!

Девочки выбежали из кабинета и по лестнице поднялись на второй этаж. А навстречу им несся завхоз в сопровождении пожилой медсестры с чемоданчиком.

– Посмотри, что я взяла из коробки… – сказала Катя, показывая Оле синий шарф с красными и зелеными помпонами. – Вещица наверняка принадлежит кому-то из жертв. Вот оно, доказательство!

– Нам нужно как можно быстрее в милицию. Вернее, к Михаилу Федоровичу, – сказала убежденно Оля. – Если кто нам и поможет, так только он!

Но «как можно быстрее» не вышло – разъяренная директриса в компании с завучем, физкультурником, трудовиком и завхозом устроила в школе настоящий шмон и подвергла наиболее подозрительных учеников допросу.

Оле и Кате повезло – в число потенциальных подозреваемых они не попали. А классная, напуганная произошедшим, начисто, к счастью, забыла о том, что столкнулась с девочками около кабинета Захара Филипповича.

Подозрение пало на одного двоечника из команды Жирняка Сереги – у него обнаружили складной нож, пачку сигарет, зажигалку и, как позднее шептались, иностранный календарик – если смотреть на него с одной стороны, то видна благочинно одетая блондинка, а если повернуть и посмотреть справа, то блондинка оказывалась совершенно голой, корчившейся к тому же в вызывающей и развратной позе. Буржуазная дрянь, как выразилась директриса.

Календарик (который быстро спрятал себе в карман трудовик) отчего-то и убедил директрису в том, что именно этот парень и устроил в школе переполох. Тем более так совпало, что класс двоечника должен был писать в тот день годовую контрольную по алгебре, и никто не сомневался, что ужасная акция с дымовыми шашками была направлена на то, чтобы сорвать сие архиважное мероприятие.

Двоечника сдали на руки приехавшим милиционерам, которые знали его как облупленного, а уроки в самом деле оказались сорванными. Директриса заявила, что за пропущенный день придется, возможно, учиться в воскресенье, после чего школьников отпустили домой.

Катя все надеялась, что Леня найдет их – она хотела поблагодарить его за помощь, однако новенький куда-то делся. Поняв, что Катя ищет глазами именно его, Оля заявила:

– Не до поцелуйчиков сейчас, Катюша! Айда к Михаилу Федоровичу! Нам надо с ним поговорить!

Однако в районном отделении милиции их упорно не хотели пропускать к Пономареву. Только после того, как Оля, залившись слезами, заявила, что ее младшего братика убил дядя Крюк, кто-то позвонил Михаилу Федоровичу, и тот спустился в вестибюль.

Он ничуть не удивился, увидев девочек, и провел их в свой кабинет. Предложив им сока, опустился на стул напротив неожиданных посетительниц и произнес, поправив пятерней рыжий чуб:

– Я сразу понял, что вы – две подружки неугомонные. Ну и хорошо, хорошо! Потому что только так мы можем с этой мразью справиться!

Катя поняла, что милиционер имеет в виду дядю Крюка.

– Оленька, как у тебя дела с Геннадием Ивановичем? – спросил Пономарев. – Знаю, он сих пор тебя видеть не желает, и тут уж ничего не попишешь. Однако если он на тебя еще раз руку поднимет…

Оля мотнула головой, вытащив из портфеля шарф, положила его на стол.

– Вот вещь, которую мы раздобыли у дяди Крюка. Достаточно, чтобы его арестовать и провести у него обыск?

Михаил Федорович ахнул и потребовал от девочек, чтобы они все рассказали ему. Пока Катя и Оля, перебивая друг друга, вели повествование о том, что им удалось узнать, он, заложив руки за спину, ходил по кабинету туда-сюда.

– Значит, так, барышни! – произнес он, запуская пятерню в чуб, когда девочки замолчали. – О том, что именно вы устроили в школе светопреставление, никто не узнает. Но это мелочи. То, чем вы занялись, – верх безрассудства! Почему сразу не сообщили в милицию, что дядя Крюк напал на вас на кладбище? Почему не сказали о том, что видели завхоза Побатько, продающего на рынке вещи убитых?

– Мы-то сказали, но ваш сослуживец не заинтересовался! – возразила Катя. – Ему Захар Филиппович продал подешевле ворованную олифу и лак для ремонта, вот милиционер и рад, за это не трогает завхоза!

Пономарев нахмурился и заметил:

– Ну, с сослуживцем я разберусь… Мне надо кое-что проверить! Подождите-ка в коридоре, барышни!

Девочки вышли в коридор, а Пономарев принялся куда-то звонить. Наконец милиционер снова позвал их в кабинет.

– Так вот, барышни. Я позвонил одному своему приятелю, который входит в команду оперативников, ловящих дядю Крюка, и он проверил – в списке пропавших вещей убитых маньяком нет синего шарфа с красными и зелеными помпонами. Но это не значит, что вы ошиблись. Ведь у дяди Крюка могут иметься жертвы, о которых мы еще не знаем!

– У него в кладовке курточка Антошки! – заявила Оля. – Пусть объяснит, откуда она взялась! И еще там масса других вещей.

– Хм, я тоже хотел бы знать откуда… – произнес Пономарев, вставая. – И узнаю! Но пока оснований для задержания завхоза Побатько нет. Скорее, имеются все основания, чтобы задержать вас, барышни! Но я этого делать, естественно, не буду. А вот с Захаром Филипповичем я побеседую – с глазу на глаз. У меня нюх на лжецов и подлецов, и если завхоз будет врать, я выведу его на чистую воду. Говорите, у него в кладовке стоит самогонный аппарат? Этим-то я его и прижму. Он мне все расскажет про то, откуда у него взялись вещи жертв! И если он – дядя Крюк, то от возмездия ему не уйти!