Гоа-синдром - Александр Сухочев

Шри Индраджара был уважаем не только в деревне, слух о его умном руководстве дошел до Панджима, и уже несколько раз шеф-министр Гоа приглашал его на аудиенцию в свой большой особняк. Все говорили, что скоро сэрпанч займет место в правительстве. Дяде Прамоду это было так выгодно, но Лакшми разрушила его планы.

Ей нравился Прашант, но выходить за него замуж она не собиралась – после того вечера он стал для нее хорошим другом, а всю свою нежность и любовь Лакшми дарила Бруно, она была благодарна ему за то, что он открыл ей новый мир, мир взрослой женщины, мир волшебных ощущений и сказочных переживаний.

Бруно приезжал почти каждый день, работа в полиции не занимала много времени. Лакшми нравилось быть с ним, сидеть рядом в его машине, когда он, нажав на педаль газа, увозил ее сквозь дождь куда-нибудь далеко от дома. Они закрывались в комнате какого-нибудь придорожного отеля и не выходили оттуда часами, вода стучала в окна, а Лакшми стонала от удовольствия быть в одной постели с Бруно.

Однажды она попросила отвезти ее в госпиталь к дяде Прамоду. Бруно купил фруктов, надел костюм, Лакшми выбрала самое красивое сари, но дядя, увидев их вместе на пороге больничной палаты, лишь зашипел и, откашлявшись, тихо сказал: «Пошла вон!»

Лакшми долго плакала, слезы текли по щекам, как дождь по лобовому стеклу, счастье уходило вместе со слезами, а Бруно гладил ее по черным прямым волосам и осыпал поцелуями шею.

– Когда мне папа сказал то же самое, я развернулся и ушел из дома. Потом устроился работать в полицию, а потом встретил тебя, – он поцеловал ее в губы. – Тебе проще, у тебя есть свой дом, никуда уходить не надо.

– Дядя Прамод уже пять раз пытался переселить меня к себе. У него во дворе стоит маленький домик, там даже кухни нет, а мой он хочет продать. Какой-то русский строит по соседству виллу, и ему нужно много земли. Он хочет снести дом, вырубить мой сад и вырыть яму для бассейна, он не понимает, что этот дом построили родители, в нем их душа, и я не могу это потерять.

– Да, русских стало очень много. Но они лучше, чем англичане, – тратят много денег, много дают полиции. Все в нашем участке ждут начала сезона.

– Почему вас так легко купить, почему вы продаете Гоа?

– Мы не продаем Гоа, мы просто все хотим немножко лучше жить. Мы ведь не воруем у них…

– Вымогаете, – Лакшми отвернулась в сторону и игриво надула губы.

Бруно засмеялся, и они поехали к ней домой.

Ночью, когда Лакшми спала, Бруно тихо встал, оделся и вышел из дома. Завел машину, медленно, чтобы звук мотора не разбудил безмятежный сон девушки, тронулся и уехал – Лакшми проснулась оттого, что не почувствовала рядом любимого. Мятая простыня еще хранила его тепло, губы были еще влажными от его поцелуев, но его самого не было.

Когда дожди уже закончились, дядя Прамод выписался из госпиталя домой, но по-прежнему не обращал внимания на племянницу. Он ни разу не справился, как она живет и чем, только в Дивали, в праздник света и богини Лакшми, отправил ей с Прашантом конверт с деньгами.

Кроме денег, в конверте была еще записка: русский не оставлял надежды заполучить лакомый для него участок, и дядя в очередной раз уговаривал продать дом.

Лакшми, прочитав послание Прамода, отправила конверт с деньгами обратно, с тех пор дядя вообще как будто забыл о ее существовании.

Бруно приехал в начале ноября с огромным букетом цветов. Туристический сезон к тому времени уже начался, и работы у него было много. Лакшми понимала это, старалась звонить Бруно как можно реже, но она скучала по его ласкам, по его нежности, по его страсти.

– Happy Diwali, – Бруно появился очень неожиданно, сначала из-за двери показались цветы, а потом его улыбающееся лицо. – Я желаю тебе счастья и много-много света в этой жизни. Я люблю тебя.

Потом они вместе поехали в ресторан, шикарный ресторан в центре Панджима. Бруно заказывал самые дорогие блюда в меню, но аппетита у Лакшми не было, она боялась сказать новость и вяло ковыряла вилкой в лобстере. Вино, выпитое за вечер, все же придало ей храбрости, и когда принесли десерт, Лакшми, опустив глаза, тихо сказала:

– Я была у доктора Вилли, он сказал, что я беременна. У нас будет девочка.

Бруно побелел и, не сказав ни слова, молча отвез ее домой, быстро поцеловал у ворот в щеку и уехал, лишь посоветовав обратиться к доктору Вилли, чтобы тот сделал аборт.

Лакшми не могла пойти на это, не могла пойти на убийство, она надеялась, что Бруно изменит свою позицию и вернется.

Он добавил, что приедет только после того, как Лакшми избавится от ребенка. Бруно не мог позволить себе детей, и уж тем более он не мог позволить брак с хинду – его бы просто не поняли. Вот и вся любовь… Католическая.

В этот же вечер приехала Приянка с Прашантом, они привезли много свечей, выключили свет во всем доме и зажгли свечи, расставив их по углам. Потом подруга спросила разрешения воспользоваться спальней и, получив положительный ответ, сразу же потянула Прашанта за руку в сторону большой кровати, еще с утра старательно заправленной Лакшми для самой себя и Бруно.

Слезы наворачивались на глаза, но плакать было непозволительно. «Вместе со слезами все счастье уходит», – слова Мамани плотно засели в голове с самого детства. Лакшми лишь всхлипывала и молила всемогущую богиню о маленьком комочке радости, который появился внутри нее.

После того вечера, когда Приянка выпроводила дядю Прамода, она стала видеться с Прашантом все чаще и чаще. Суреш, менеджер из Бангалора, пропал со своей красной «шкодой» как только закончился его отпуск и он потратил все деньги, предназначавшиеся для отдыха.

Прашант оказался парнем смышленым, открыл шек на берегу океана в Анджуне. Приянке нравилось им управлять и чувствовать себя полезной не только по ночам в кровати Лакшми.

– Подруга, почему твои глаза опять полны дождя?

– Я беременна, Приянка, и Бруно отказывается заводить ребенка. Я не знаю, что делать, как дальше жить. У меня нет денег, чтобы его родить, и у меня нет сил, чтобы сделать аборт. Что мне делать?

– Подруга, я всегда буду с тобой. Ты в любой момент можешь попросить помощи, и я никогда тебе не откажу, – Приянка обняла Лакшми и прошептала ей на ухо: – Мы с Прашантом решили пожениться, я хочу пригласить тебя и всю твою семью на свадьбу.

– У меня больше нет семьи. Я осталась одна.

Лакшми уже не могла сдерживать слезы, она уткнулась в плечо Приянки и зарыдала:

– Почему так случилось? Неужели я настолько виновата, что боги наказывают меня таким способом?

– Боги не наказывают тебя, а дарят самое волшебное существо, которое ты можешь иметь в этой жизни, – Приянка обняла Лакшми и прижала ее к себе. – Я обещаю, что никогда не брошу тебя, ты моя подруга на всю жизнь. Запомни эти слова, я, в отличие от Бруно, никогда от них не откажусь.

Десять дней праздника Дивали Лакшми провела дома. Приянка приезжала каждый вечер, привозила вкусную еду и ароматические свечи, она расставляла их в спальне и уходила туда с Прашантом, а Лакшми, слыша скрип кровати и стоны подруги, только вспоминала о том времени, которое они проводили с Бруно.

Он так и не появлялся, а дядя Прамод все равно нашел способ получать разрешения на гоа-транс пати от Шри Индраджара. Они стали достаточно близки, в Ассагао начали строить новую электростанцию и темпл30, но дядя не мог смириться с тем, что Лакшми отказалась выходить замуж за сына сэрпанча. Он даже и не подозревал, что близкая подруга племянницы встречается с Прашантом. Каждый раз, посещая дом Шри Индраджара, Прамод рассказывал о достоинствах Лакшми, не оставляя надежды связать две семьи родственными узами.

В середине декабря, когда туристический сезон был в разгаре, Лакшми поехала на своем мопеде к доктору Вилли, она отказалась делать аборт и теперь раз в месяц приезжала на обследование – Лакшми хотела родить здорового ребенка, а Приянка, полностью поддержав решение подруги, помогала ей деньгами и собственным участием.

Кабинет доктора Вилли находился рядом с футбольным полем Анджуны, сразу за ним Лакшми в сумерках уходящего дня узнала машину Бруно и, оставив мопед у кабинета, тихо подошла к желтому «лансеру». Кресло было откинуто, на нем лежала белая девушка, а Бруно, задрав ей юбку, опустил руку между ее ног, без устали повторяя, что она божественна.

Первый попавшийся под руку камень Лакшми запустила в боковое стекло, следующий полетел в салон, а третий, самый большой, оставил безобразную вмятину на капоте. Это была ее последняя встреча с Бруно, решение оставить ребенка укрепилось в ее сознании, а о красавчике с Мирамара она постаралась забыть прямо в тот же вечер.

Через несколько дней Лакшми отправилась к дяде Прамоду, она решилась рассказать ему о своей беременности, кроме этого, Приянка вручила ей приглашения на свадьбу.