Планета Вода (сборник с иллюстрациями) - Борис Акунин

– А-а, рад видеть тебя здесь, брат, – сказал он, сердечно пожимая Эрасту Петровичу руку.

Ласт и держался, и выглядел здесь по-другому. Он был в куртке с золотым шитьем и с золотым кортиком на боку – значит, офицер. Улыбчивый, словоохотливый, он совсем не казался похожим на Мефистофеля.

– Ознакомительная экскурсия? – спросил он. – Наполеон когда-то и меня так водил в первый раз. Помню, какое это произвело на меня впечатление. Только тогда я перестал сомневаться, правильно ли сделал, что ушел от великого Фрейда.

– К-кого?

– Я вижу, ты мало интересуешься достижениями медицинской науки, – хмыкнул Ласт. – Прежде я был ассистентом у венского светила психиатрии, которого в нашем кругу именуют не иначе, как Великим Фрейдом. Я исследовал тему «Половые дисфункции у малокровных предклимактерических женщин невротического склада» и считал, что занимаюсь очень важным делом. Но Наполеон прочистил мне мозги. Поиграл на своей волшебной дудочке и увел сюда, в свое подводное царство. Я перестал интересоваться психозами малокровных невротичек. Нашлась работа позначительней.

«Например, поставлять девочек монстру? – подумал Фандорин, вежливо улыбаясь. – Где тут у вас профессор Кранк? Вероятно, в лаборатории. Скоро свидимся».

От этой мысли улыбка на лице Эраста Петровича стала еще шире.

– Да, отсюда видишь мир с его п-проблемами иначе, – заметил он.

– Вот именно. – Ласт глубокомысленно покивал. – Вдруг сознаешь, что человечество пока не заслужило этого гордого имени. Что мир населен стадом животных, которым еще только предстоит сделаться людьми. Пока же они жуют свою жвачку, плодятся, бестолково толкаются боками и дохнут безо всякого смысла. Цена такой жизни – грош. Великий Фрейд тратит себя на смешную ерунду. Ветеринару незачем быть психиатром. А настоящей медициной занимаюсь я, потому что слежу за физическим и психическим здоровьем элиты человечества. К которой теперь принадлежишь и ты…

Он запнулся, и Фандорин подсказал:

– Булль. Пит Булль.

– Ладно-ладно, еще успеете поболтать. Идем дальше. – Наполеон потянул Эраста Петровича за собой.

Зона «Восток» поразила Фандорина еще больше, чем предыдущие, хотя казалось, что способность изумляться уже должна была бы притупиться.

Улица (Наполеон назвал ее «Восточной») вывела к поселку, расположенному под стеклянным куполом высотой метров в двадцать. Над головой голубела морская вода. Время от времени там проплывали стаи рыб.

– Мы на дне моря, – сказал Наполеон, с удовольствием наблюдая за спутником. – В ночное время поверх купола закрывается плотный механический экран, иначе с поверхности моря было бы видно просачивающийся снизу электрический свет.

Вдруг Фандорин вспомнил видение эдема, открывшееся ему в последний миг перед тем, как он, оглушенный подводным взрывом, потерял сознание.

То была не галлюцинация! Он действительно увидел свет, пробившийся сквозь шов «экрана»! Маса и «Лимон-2» погибли где-то здесь, над подводным поселком…

– Сегодня редкий для этих широт пасмурный день, поэтому горят фонари. – Принц вел Эраста Петровича по нарядной улице, между аккуратных, будто игрушечных домиков. – Обычно в дневное время электричество не нужно, хватает пробивающегося сквозь воду солнечного света. Ты увидишь, как это красиво: мягкий изумрудно-золотистый мир. Это лучшее место на планете, и мы создали его собственными руками!

Волшебный городъ

Его голос задрожал в экстазе. Фандорин мрачно подумал, что самые опасные на свете люди – поэты, обладающие властью над человеческими судьбами. Правитель должен быть существом приземленным, прагматическим и лишенным художественного воображения. Иначе – беда.

– Нет, внутрь мы сейчас не пойдем. – Наполеон взглянул на часы. – К сожалению, у меня мало времени. Тебе выделят квартиру в одном из этих красивых домов, оснащенных по последнему слову бытовой техники, и ты сам увидишь, как разумно устроена жизнь поселка. Идем назад, в «Центр». Я коротко расскажу тебе про остальные две зоны, и на этом наша экскурсия закончится.

Они вернулись быстрым шагом. От сухого дока тянулись еще две галереи – одна такая же широкая и людная, как Восточная улица, другая узкая и пустая.

– По Западной улице ты попадешь в Сан-Суси, это квартал, где братья отдыхают и развлекаются. – Принц подмигнул. – О да, Пит, мы хоть и члены ордена, но не монахи. Умеем не только работать, но и получать удовольствие от жизни. Скучать в нашем жутком подземелье тебе не придется. Там у нас прекрасный ресторан, синематограф, любительский театр и лучший в мире публичный дом. По сравнению с ним бордель, который ты видел наверху, – жалкий притон. Сюда, вниз, попадают самые отборные красотки. Они не члены Ордена и не имеют права покидать пределы зоны, но невольницами их назвать трудно. Они живут, как султанши в гареме.

– А кстати, какое место на планете Вода будет отводиться женщинам? – заинтересовался Эраст Петрович.

– Это вопрос дискуссионный. И непростой. – Наполеон забыл, что торопится, и остановился, увлеченный темой. – Я как раз сейчас много об этом думаю. Знаешь, Пит, я всегда полагал, что женщина – всего лишь спутница человека. Недаром ведь в большинстве языков «мужчина» и «человек» обозначаются одним и тем же словом. Женщина нужна для физической разрядки, для обслуживания, для продолжения рода. Так называемая «любовь» к женщине – психическое заболевание. Сына у матери нужно отбирать, как только она его выкормит, женское воспитание для мальчиков губительно. Ну, на этот счет мое мнение не переменилось и сейчас. Но есть в ордене и иная точка зрения. Доктор Ласт давно убеждает меня, что лучшие представительницы женского пола могут принести нам пользы не меньше, чем мужчины. Что пора ввести ранг «сестры». Я долго не соглашался, но теперь начинаю думать, что он прав. Не все существа женского пола одинаковы…

– В самом деле? – Фандорин приподнял брови, как бы удивляясь столь рискованной мысли.

– Да. – Наполеон вздохнул и повернулся к югу. – Южный переулок тебе не понадобится. Там находится моя резиденция, и вход туда воспрещен. Не из-за моей персоны, – улыбнулся он, – а потому что в том же отсеке находится склад взрывчатки для торпед.

Так-так, сказал себе Эраст Петрович.

И с невинным любопытством спросил:

– Неужели ты живешь там один?

– Не совсем… – неопределенно и с каким-то странным смущением ответил Наполеон. – Но об этом говорить давай не будем. Просто запомни, что «Юг» – единственная зона, где тебе бывать незачем.

Вероятно, женщина, предположил Фандорин. Вот чем объясняется эпохальное озарение, что «не все существа женского пола одинаковы». Но это ладно. Про склад взрывчатки интереснее. Разберемся.

– Генерал, правда, требует, чтобы мы ужесточили меры безопасности и поставили охрану ко всем жизнеобеспечивающим узлам. К сожалению, враги догадываются о том, что остров Сен-Константен имеет двойное дно. Англичане и немцы всё время пытаются разнюхать, чем мы здесь занимаемся. То подсылают шпионов, то еще что-то. Например, позавчера наша 79-я подбила прямо у ворот чужую субмарину. Очень приличного качества и, что удивительно, всего с одним членом экипажа. Я точно знаю, что англичане строительством подводных лодок не занимаются. Подводник был с азиатской внешностью. Возможно японец. Хотя какого черта японцам может быть нужно в Атлантике, непонятно…

Внутренне замерев, Эраст Петрович сказал:

– Если бы в Японии производили субмарины, это было бы известно. Я слежу за подобными вещами. Так японец это или нет?

Может быть, Маса жив?! Взят в плен?!

– Неизвестно. И, честно говоря, меня больше заинтересовала сама лодка. У нее алюминиевый корпус, очень легкий. Как конструкторам удалось придать этому мягкому металлу достаточно прочности, чтобы выдерживать давление на больших глубинах? Субмарину подбили над самым куполом «Востока», а это почти сорок метров ниже уровня моря.

«Нет, Маса мертв…»

– Я занимался этой проблематикой, – ровным голосом произнес Фандорин, приказав сердцу успокоиться. – И, думаю, знаю ответ на этот вопрос.

– В самом деле? Прекрасно! – обрадовался Наполеон. – Тогда передашь разработку пневмоаппарата одному из коллег. Я подумаю, кому именно. Будешь работать в отделе конструирования субмарин. Сейчас я отведу тебя к квартирмейстеру. Он займется твоим обустройством. Пойдем-пойдем, времени…

Конца фразы Эраст Петрович не расслышал: все звуки заглушил мощный рев сирены.

Сигнал был коротким, секунды на две, и повторился трижды.

Не зная, что это означает, Фандорин не сводил глаз с принца. Тот в первый миг смертельно побледнел, но, когда звук прервался в первый раз, шумно выдохнул – с видимым облегчением. После второй паузы лицо Наполеона сделалось ожидающе-напряженном. Но вот сирена взревела в третий раз, и, не дожидаясь тишины, принц побежал в сторону Северной улицы.