Чистые души. Книга 1 (СИ) - Эм Рина

— Карину?

— Да, девушку из университета. Ты ведь устроил её сюда стажеркой?

— Я не помню, — пробормотал парень. — Не помню!

Семен протяжно вздохнул. Поднял руку, коснулся лба, провел пальцем вверх до корней волос, будто сдвигая преграду. Прислушался, хмыкнул:

— Да, ты не помнишь. Прелестно… а как зовут твою секретаршу, например, помнишь? Или хотя бы где ты учился?

— Эммм…

— Не помнишь?

— Не помню.

— А декана на факультете?

— Мммм…

— Какой номер у твоей машины?

— Это очень странно, но я…

— Что ж, ясно.

— Почему так? Я все забыл! — Максим вернулся назад и рухнул в кресло. — Я не понимал ведь даже… все забыл. Как же так?

— Это последствия проклятья. Такое бывает. Проклятье почти убило тебя, не мудрено, что оно разорвало твою память в клочья… внутри тебя есть что-то, но это обрывки. Ты и сам не понимаешь, пока не хочешь найти в памяти что-то конкретное. Ты копаешься внутри себя, но там только цветные пятна и разные лица, а кто есть кто, ты не понимаешь.

— Все так! А это пройдет? — крикнул Максим, когда Семен уже стоял на пороге.

— Вряд ли. Но новые воспоминания останутся. Твоя жизнь пошла заново, воспользуйся этим с умом.

Карину он нашел на этаже ниже, в офисе, разделенном оргалитовыми панелями на пчелиные соты.

Он увидел её издалека, Карина говорила по телефону и невольно Семен остановился, почувствовав как тепло поднимется внутри. Он стукнул костяшками пальцев в боковую панель и она подняла голову. Спустя миг её брови полезли вверх в удивленно-радостном выражении. Прикрыв рукой трубку, она шепнула:

— Ты тут⁈ Какими судьбами?

Семен вздохнул и указал на телефон взглядом.

— Да, да.

Она быстро попрощалась и обогнув перегородку, потянула его к выходу.

— Не надо было приходить на работу… пойдут слухи, да и неудобно!

Но он ясно слышал сквозь её ворчание неприкрытую радость. Наконец они оказались на пустой площадке пожарной лестницы. Вверх и вниз, все пусто.

Он притиснул её к стене и взяв обеими руками за щеки повернул так, что её глаза оказались напротив его.

— Карина…

— Господин, Семен, прекрати. Умоляю… я уже хочу тебя… не здесь же!

— Я принес тебе кое-что, — он протянул её кошелек.

— Да ладно⁈ — она схватила его, пролистнула все карты. — Так вот зачем ты пришел! Ой, и карточки на месте! Семен! — Теперь её глаза светились благодарностью:

— Как ты нашел его⁈ Ты просто чудо!

Она потянулась к нему с поцелуем. Семен обхватил ее руками, поднял, ее ноги обвились вокруг него. Где-то наверху хлопнула дверь. Она отпрянула:

— Вечером… вечером, ладно? Вечером я отблагодарю тебя!

— Максим, сын директора Ракиса, ты ведь его знаешь? — спросил он, поставив её на пол.

— Да, знаю. А что?

— Откуда?

— Роман познакомил как-то. В общем-то он знакомил меня с его отцом, с Ракисом Раимовичем, а с Максимом так, потому, что они были вместе. Роман рекомендовал меня Ракису, — она усмехнулась. — Мне очень нужна была работа.

— Ясно. Максим привозил тебя на учебу когда-нибудь?

Она пожала плечами:

— Наверное… не помню. А что такое то?

— Ничего. Увидимся вечером. Когда закончишь, приезжай.

Она потянулась и запечатлела на его щеке поцелуй:

— Хорошо… стой! Если я вдруг задержусь, ты же сможешь теперь сам позвонить мне, да?

— И не только это. Ты вообще теперь в моих руках.

Ра положила распечатанные файлы на столик, у дивана. Едва Семен сел в кресло, Кусимир тут же вспрыгнул ему на колени.

— Кот! Где ты бываешь все время? Я никак не могу показать тебе свою девушку!

Вместо ответа, Кусимир завел песню и принялся бодать его руку круглой, лобастой головой.

— Я тебе не Ра, иди к ней гладиться!

— Фффф! — выдохнул Кусимир и рухнул на бок, так, что Семен покачнулся. Еще бы — восемь килограмм!

— Ты не слишком много ешь? Не пора ли на диету?

— За собой следи, — фыркнул кот и закрыв глаза, уткнулся носом Семену в бок.

Вытащив листки бумаги, Семен принялся за чтение. Информации и правда было очень мало. Рачительный поставили у изгиба реки Таз в конце шестнадцатого века. В Богом забытом месте и покинули так же стремительно и быстро. Место, где он стоял уже исчезло. Поставили его как острог, во время продвижения вглубь Сибири стрельцов и казаков. Сперва Рачительный был крепостью, привалом во враждебном мире, потом, из острога превратился в торговую факторию, которая быстро расцвела. Поднялись над берегом деревянные стены с четырьмя башнями, вокруг крепости рос посад, на реке, у пристани толпились юркие кочи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Дни Рачительного были недолгими — не успев расцвести, торговля зачахла и фактория пришла в упадок. Затем внутри нее случилась настоящая война. Двое воевод вдруг сцепились друг с другом. В чем была причина их ссоры никто не знает, но не успела она закончиться, началась эпидемия, а потом пожар совсем добил поселение. Остатки жителей, из тех, кто не погиб, сбежали в другие поселения. От Рачительного осталась только воспоминание, да церковные книги. Один из ученых даже посвятил этим книгам статью, рассуждая, правда ли эти записи были сделаны в Рачительном, или попали из какого-то другого поселения? Потратив десяток страниц, автор так и не пришел ни к какому выводу.

Отложив листки, Семен вздохнул и глянул на часы. Время встречи с новой заказчицей приближалось. Он осторожно провел ладонью по спинке кота, встал и направился к двери. Кошачий хвост дважды недовольно стукнул по покрывалу.

— Ну что поделать, Кусимир, у меня дела, — сказал ему Семен.

Глава 13. Одержимый демоном

Заказчицу он почуял сразу. Волны серой тоски мягкими кольцами стелились по полу. В них не было агрессии, или ненависти, только глубокое горе. Целое море скорби текло рекой, исходя от одной единственной сгорбленной фигуры.

На первый взгляд не скажешь кто это, мужчина, или женщина. Мешковатая куртка, капюшон. Человек прячется в одежде, будто в засаде, затаился, втянув в плечи голову. Кашлянув, Семен сел рядом, вытянул ноги.

— Здравствуйте.

Женщина глянула на него испуганно, кивнула:

— Добрый вечер.

— Я вас слушаю.

Семен прекрасно знал о чем пойдет речь, но хотел, чтобы она сама все рассказала. Звук её голоса и язык тела расскажет больше любых слов.

— Мой муж… вы не знаете? — она посмотрела с каким-то отчаянием, будто хотела, чтоб он сказал: да, знаю! Семен промолчал.

— Он убил соседей. Троих. Из ружья.

Она говорила едва разжимая губы, а внутри кипело недоумение. Его было так много, что Семен прекрасно мог представить, как она говорит таким тоном что-то вроде: «Мы приехали на дачу вчера. А там расцвели яблони. Посреди зимы». Удивление. Недоумение. Потрясение, вот что идет сначала, а уже потом стыд, отчаяние и горе. Горя совсем мало, на кончике ножа. Она еще не поняла ничего, она еще не верит.

— Он никогда не сделал бы такого!

— То есть, вы думаете, он не делал?

Она вдруг разозлилась:

— Да нет же! Сделал!

Семен развел руками:

— И что же? Вы удивлены?

— Вот именно то! Не мог — а сделал!

Промолчав, Семен обернулся, кивнул бармену:

— Одно капучино, принесите нам, пожалуйста.

Тот глянул удивленно, в кафе не было официантов, но кивнул.

— Он взял ружьё, я видела. Это был муж. Но это был не он. Вернее это был он…

— Но его как подменили? — попробовал понять Семен.

Женщина подняла на него огромные, удивленные глаза, Семен еле успел опустить взгляд.

— Нет… как будто его заговорили.

— Что вы имеете в виду?

Бармен принес кофе, покачал головой, будто сам себе удивляясь, поставил чашку и ушел.

— Это вам. Пейте, — предложил Семен. — Пейте и говорите. Кто его заговорил? Когда? Почему вы так думаете?

Она обхватила чашку двумя руками, сжала так, что пальцы побелели, сделала глоток. Её вдруг затрясло мелкой дрожью. Она благодарно кивнула: