Большая книга славянской мудрости - А. Серов

– Ваш сын будет примером мужества для всех нас…»

М. Горький, «Мать»

Вечные истины

Времена меняются, вместе с ними меняется и человек. То, что было правильным для прапрадедов, ныне может показаться несуразностью, а то и дикостью. Но какие изменения не претерпевали бы понятия и идеи, основа всегда остается прежней. Главные моральные и нравственные ценности неизменны в веках.

* * *

«…Совершенное воспитание состоит из физического воспитания, из нравственного и, наконец, из школьного, или классического. Первые две части всякому человеку необходимо нужны, третия же некоторого звания людям нужна и прилична, но притом не лишняя никому и украшает и самую высшую степень знатности, в коей таковые приобретенные красоты ума с большим блеском оказываются и сияют. <…>

Физическое воспитание выполняется, когда детям чрез простую пищу, чрез простое и покойное платье, чрез движение, привычку к воздуху и трудам подадут силы и сделают их телом крепкими и здоровыми. Польза оного ощущительна не только относительно долголетию, но и способствию, коим таковое воспитание служит соделывать так вскормленных людей способными к большим предприятиям, геройским подвигам и к непоколебимой твердости в предпринятом; ибо трудно себя ласкать надеждою от истощенного и слабого тела увидеть действия великого духа, кои всегда с трудами, а нередко и с опасностью соединены бывают.

Хорошее воспитание не в том, что ты не прольешь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой.

А. Чехов

Нравственное воспитание выполняется, когда детей к терпению, к благосклонности и к благоразумному повиновению приучишь, когда вперишь им, что правила чести есть закон, коему подчиняются все степени и состояния; когда, не обременяя их память излишними предписаниями, впечатляешь в нежные сердца их любовь к правде и к Отечеству, почтение к законам церковным и гражданским, почтение и доверенность к родителям, омерзение к эгоизму…

Школьное, или классическое, воспитание выполняется совершенным познанием природного языка, также латинского и греческого, коим учат для почерпания в зрелых летах красот и высоких мыслей, которых бы мы на нашем языке не имели, если б из древних латинских и греческих классиков оных не заняли…

Оканчивает же воспитание светское обращение; испытание нас сильнее убеждает, нежели какие предписания или книги нас уверить удобны. А как при таковом здесь изображенном воспитании полагается, что юноши к развратным сообществам вкорененное омерзение иметь будут, то обхождение с благородными и умными людьми выполняет то, чему книги и наставники основание положили».

Е. Дашкова, «О смысле слова „воспитание“»

Принести в подоле

На первый взгляд, это выражение несет в себе только негативный контекст. Однако корни этого фразеологизма уходят в историю народного русского костюма.

Конечно, на Руси детей носили и на руках, но матери важно было иметь руки свободными, ведь с рождением малыша дел только прибавлялось. Потому в ход шли платки, перевязи и даже плетеные туески, но удобнее всего было носить ребенка в подоле. Подолом называли не только низ обычной юбки, но и широкий длинный передник. Его повязывали на пояс, а концы скрепляли вокруг шеи. В такой своеобразной «люльке» малыш путешествовал с мамой и по дому, и в поле, и даже в лес по ягоды и грибы.

И. Пелевин. Первенец, 1888

Нет ничего невозможного

Влюбленные юноши обещают возлюбленным звезду с неба. Влюбленные мужчины клянутся положить к ногам женщин царство. Но воистину нет преграды для родителей, если от исполнения желания ребенка зависит его жизнь. И если маленькую девочку от смертельной болезни может излечить только настоящий слон… что ж, так тому и быть!

* * *

«– Мама… а можно мне… слона? Только не того, который нарисован на картинке… Можно?

– Конечно, моя девочка, конечно, можно. <…>

Но девочка глядит на игрушку так же равнодушно, как на потолок и на стены, и говорит вяло:

– Нет. Это совсем не то. Я хотела настоящего, живого слона, а этот мертвый. <…>

Папа хватает себя за волосы и убегает в кабинет. Там он некоторое время мелькает из угла в угол. Потом решительно бросает на пол недокуренную папиросу (за что ему всегда достается от мамы) и кричит горничной:

– Ольга! Пальто и шляпу!

В переднюю выходит жена.

– Ты куда, Саша? – спрашивает она.

Он тяжело дышит, застегивая пуговицы пальто.

– Я сам, Машенька, не знаю куда… только, кажется, я сегодня к вечеру и в самом деле приведу сюда, к нам, настоящего слона. <…>

На другой день девочка просыпается чуть свет и прежде всего спрашивает:

– А что же слон? Он пришел?

– Пришел, – отвечает мама, – но только он велел, чтобы Надя сначала умылась, а потом съела яйцо всмятку и выпила горячего молока.

<…> Слон оказывается гораздо больше, чем думала Надя, когда разглядывала его на картинке. Ростом он только чуть-чуть пониже двери, а в длину занимает половину столовой. Кожа на нем грубая, в тяжелых складках. Ноги толстые, как столбы. Длинный хвост с чем-то вроде помела на конце. Голова в больших шишках. Уши большие, как лопухи, и висят вниз. Глаза совсем крошечные, но умные и добрые. Клыки обрезаны. Хобот – точно длинная змея и оканчивается двумя ноздрями, а между ними подвижной, гибкий палец. Если бы слон вытянул хобот во всю длину, то наверно достал бы он им до окна. <…>

Приносят поднос с булками. Девочка угощает слона. Он ловко захватывает булку своим пальцем и, согнув хобот кольцом, прячет ее куда-то вниз под голову, где у него движется смешная, треугольная, мохнатая нижняя губа. <…> А девочка радостно хохочет.

Чувство выздоровления – одно из самых сладостных.

А. Пушкин

Утром девочка просыпается бодрая, свежая и, как в прежние времена, когда она была еще здорова, кричит на весь дом, громко и нетерпеливо:

– Мо-лоч-ка!

Услышав этот крик, мама радостно крестится у себя в спальне.

Но девочка тут же вспоминает о вчерашнем и спрашивает:

– А слон?

Ей объясняют, что слон ушел домой по делам, что у него есть дети, которых нельзя оставлять одних, что он просил кланяться Наде и что он ждет ее к себе в гости, когда она будет здорова.

Девочка хитро улыбается и говорит:

– Передайте Томми, что я уже совсем здорова!»

А. Куприн, «Слон»

VI

Мудрость благополучия

Как у Христа за пазухой

Благополучие – понятие широкое, включающее в себя разные аспекты жизни. Но, если смотреть на вещи просто, для того чтобы считать себя благополучным человеком, нужно в первую очередь быть здоровым, а во вторую – что-то иметь за душой. Недаром самое первое, чего мы желаем человеку по какому-нибудь знаменательному поводу, – это здоровье. Без здоровья нет ни сил на новые свершения, ни радости от достижений, ни желания что-либо делать. «Больной – и сам не свой» – говорит народная пословица.

О достатке и богатстве тоже сложено немало пословиц и присказок. Деньги – благо, если человек не забывает, что они лишь средство, а не цель жизни. Жадность и гордыня – побочные продукты благосостояния – всегда осуждались народом. Настоящий крепкий хозяин умеет считать копейку, но не скупится, помогает тем, кто оказался в беде; он заботится о своей выгоде, но не будет ради нее обманывать ближнего; он думает не только о себе, но и об общей пользе, о том, как сделать лучше для всех.

Средства от всех болезней есть в русских сказках

В народных сказках самым верным средством от ран, болезней и от самой смерти была живая вода. Эта волшебная жидкость обладала сверхъестественной силой. Тот, у кого был пузырек живой воды, мог ничего не бояться. В христианской культуре аналогом живой воды является вода святая. Яблоки у славян считались символом здоровья и долголетия, а в сказках их свойства достигали своего предела – молодильные яблоки помогали вернуть молодость и даже давали надежду на вечную жизнь.

* * *

«Один царь очень устарел и глазами обнищал, а слыхал он, что за девять девятин, в десятом царстве, есть сад с молодильными яблоками, а в нем колодец с живою водою: если съесть старику это яблоко, то он помолодеет, а водой этой помазать глаза слепцу – он будет видеть. У царя этого было три сына. Вот он посылает старшего на коне верхом в этот сад за яблоком и водой: царю хочется и молодым быть, и видеть. <…>

Вот и вздумала она попросить своего батюшку, чтоб он послал ловить в море рыбу, и сама она пошла с рыболовами к морю; затянули невод, вытащили рыбы и бознать сколько! Она поглядела и сказала: „Нет, это не моя рыба!“ Затянули в другой, вытащили голову и туловище молодца-удальца. Полюша скорей подбежала к нему, нашла у него в пазухе пузырек с живой водой, приставила к туловищу голову, примочила водой из пузырька – он и оживел. Она ему рассказала, как ее хочет взять постылый для нее детина. Удалец утешил ее и велел идти домой, а он сам придет и знает, что делать. <…>