На двух планетах - Курд Ласвиц

— Сам не знаю, отчего, но эти воспоминания всегда вызывают у меня неистовую жажду!

При этих словах Йо с наслаждением глотнул марсианского напитка и поднялся с места.

— Как жаль, что завтра вы уже уезжаете, — сказала ему Ла. — Вы должны еще рассказать нам о том, что вы пережили, когда были так близко от солнца.

— Согласен. Но об этом можно рассказывать только в сильную стужу.

— А что же сталось с Аллем? Так ничего о нем и не узнали? — спросил Грунте.

— Ничего! При неоднократных посещениях южного полюса никаких следов обнаружить но удалось… А теперь, до свидания! До завтрашнего утра!

Йо пожал руки немцам, и все марсиане последовали его примеру. Вслед за этим они удалились. Только Ла и Зэ задержались еще на несколько минут и уговаривали своих гостей не пускаться зимою в обратный путь на родину, а отправиться вместе с ними на Марс.

— Надеюсь, что Йо не слишком вас запугал своим рассказом, — улыбаясь, сказала Ла. — Теперь мы захватим с собою столько направляющих снарядов, что сможем преодолеть какие угодно препятствия. Ведь опасность прежних полетов заключалась в том, что при высадках приходилось спускать корабль непосредственно на Землю я производить отправку так же непосредственно с земной поверхности; теперь же на обеих планетах у нас имеются внеатмосферные станции.

— Опасности пути не удержали бы нас, — серьезно заметил Грунте. — Ведь мы надеемся со временем с помощью ваших соотечественников предпринять путешествие на Марс.

— Что же мешает вам теперь же отправиться вместе с нами? — спросила Зэ.

— Долг, — отвечал Грунте.

Ла и Зэ промолчали. Потом Зэ, взглянув на Зальтнера, сказала:

— Но существует долг и по отношению к друзьям.

— Долг благодарности к нашим спасителям навсегда для меня священен, сказал Грунте.

— Но при столкновении двух обязательств побеждает более старое…

— Или более высокое, — вставила Ла. — И этот вопрос мы еще обсудим.

— Ведь вы же знаете — пылко сказал Зальтнер, — что охотнее всего я последовал бы за вами, куда бы вы меня ни повели.

— За которой же из нас? — пошутила Ла. — На Марсе мы, к сожалению, живем на расстоянии трех тысяч километров друг от друга.

— Это не так уж страшно, — возразил Зальтнер. — Там у вас, наверное, такое отличное сообщение, что я мог бы проводить один день тут, а другой день там. Это тоже имеет свои хорошие стороны.

— Очаровательно! — воскликнула Зэ, — Это как нельзя лучше подходит к марсианским нравам… А что, если мы поймаем вас на слове?

Зэ и Ла обменялись многозначительным взглядом. Потом обе они взяли его за руки и одновременно произнесли:

— Связан.

Зальтнер смутился. Он не вполне понимал, что это означает.

— В чем дело? — спросил он. — Что это?

— Игра, — воскликнула Ла, и обе они так необычайно и так приветливо смотрели на него, что ему как-то совсем странно стало на душе.

— Полноте, — растерянно пробормотал он. — Вы, наверное, смеетесь надо мной. Что же я должен теперь делать?

— Это выяснится потом. Прежде всего, вы должны быть очень любезным, сказала Зэ.

— А теперь, покойной ночи! Завтра вам придется рано встать. Вагонетка отправляется на внешнюю станцию ровно в час.

— До свидания! Завтра встретимся у абарического поля, — воскликнула Ла.

Обе они ласково кивнули ему, поклонились Грунте и своей легкой поступью проскользнули к двери. Облако сверкающих искр струилось вокруг Зэ, и над ее стройной шеей мерцала нежная радуга ее волос. Точно венчик сверкал над головою Ла, и ее глубокие глаза долгим взглядом остановились па Зальтнере.

Потом дверь закрылась. Феи острова исчезли.

Долго еще, молча, стоял Зальтнер и глядел на закрытую дверь. Что они хотели сказать? Как можно было это истолковать?.. И которая из двух…

Потом он повернулся на каблуках и тихо свистнул.

— Это кстати, — сказал он: — они, повидимому, не ревнивы… Но, в конце концов, это совсем уж не так лестно для меня… Кто их поймет, — этих фей! Пойдем-ка, Грунте, поужинаем.

Они прошли в комнату Грунте и за ужином толковали о том, смогут ли они воспротивиться желанию марсиан и остаться на полюсе.

— Я охотно отправился бы с ними на Марс, — сказал, наконец, Зальтнер, но от вас, старый друг, я не уйду. А теперь сами решайте, на что мы можем рассчитывать.

XV 6356 КИЛОМЕТРОВ НАД СЕВЕРНЫМ ПОЛЮСОМ

Грунте и Зальтнер еще спали крепким сном, а в абарическом поле уже кипела жизнь. Однако, в этот день им пришлось встать раньше обыкновенного, потому что третья вагонетка, которая должна была их отвезти на внешнюю станцию, отправлялась с острова в 0,6 часа, чтобы поспеть на кольцевую станцию за час до отхода марсианского корабля.

Почти все марсиане были уже в сборе на месте отправки, когда туда прибыли Грунте и Зальтнер. Большинство присутствующих было им уже знакомо, и все любезнейшим образом приветствовали их. Тут же был и врач Хиль. Людям предстоял первый полет по абарическому полю, если не считать того насильственного, который они совершили на своем воздушном шаре, и наблюдения над ними представляли для Хиля огромный научный интерес. К тому же было неизвестно, как отразятся на них эти непривычные условия и не понадобится ли врачебная помощь.

Между тем, Грунте и Зальтнер уже не проявляли никакой неловкости, вступая в помещение, где господствовало уменьшенное тяготение. К своему удивлению, они увидели, что здесь марсиане уже сняли меховые воротники, которые обычно надевали, когда выходили на остров, и одеты только в домашнее платье.

Хиль предложил им так же снять плащи, так как до возвращения выходить уже не придется, а вагонетка и кольцевая станция, разумеется, хорошо отапливаются.

Зальтнер напрасно искал глазами Ла и Зэ. Уже раздался сигнал к отправлению, когда Ла поспешно вошла и поздоровалась с присутствующими. Ее взгляд тотчас устремился на Зальтнера, который быстро к ней подошел и хотел протянуть ей руку. Но она положила обе руки ему на плечи и нежно заглянула ему в глаза. Это ошеломило его; он должен был собраться с мыслями, потому что зная, что такое приветствие принято только между очень близкими друзьями или возлюбленными и приблизительно имеет то же значение, что у людей поцелуй. Но ее взгляд сразу придал ему мужество, и он ответил тем же, при чем к его великой радости ему посчастливилось дотронуться до ее плеч руками, не слишком высоко вскинув их и снова снять их, не теряя равновесия. Только тогда, когда ее розовато-мерцающие волосы коснулись его пальцев, он вздрогнул, как от прикосновения электрических искр.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});