Кругом одни принцессы - Наталья Резанова

— Да здравствуют традиционные ценности! — орали они. Пришлось вступать в бой в одиночестве. К сожалению, арбалет мне так и не вернули, и пришлось обходиться оружием ближнего боя.

Боюсь, мне нечем хвастать, рассказывая об этом сражении. Мне удалось посбивать с коней нескольких нападавших, тем паче, что держались в седлах они не слишком крепко. Но и мне едва не засветили в голову странным плоским оружием на длинной рукоятке. Уклонившись, я перерубила рукоять, но лишь для того, чтобы броситься на землю, уходя от удара дубинки-колотушки. И тут на меня обрушилась сверху огромная сеть сверхпрочного плетения. Прежде чем я успела из нее выпутаться, сеть затянули и потащили по земле, приторочив к луке седла. И нападающие устремились прочь, в глубину пустошей. Мне удалось увидеть, что в соседних авоськах Бешеные Бабки (а это были именно они) тащили Хэма и Рыбина Граната. Что произошло с прочими обитателями становища, оставалось только гадать.

Об этой ночной скачке я сохранила мало приятных воспоминании. Хотя могло быть и хуже: почва в Пустошах травянистая, а не каменистая. Но это не особо утешало. Я не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой, и от оружия, остававшегося при мне, не было толку. Дышать и то удавалось с трудом. Платье доктора Ньюэры, верно послужившее мне вчера, превратилось в лохмотья. Однако предстояло побеспокоиться скорее о шкуре, чем о платье.

На рассвете наши похитительницы остановились. У меня было такое чувство, что это именно лагерь, а не становище — никаких признаков жилья, даже временного, здесь не было.

С нас сняли сети, но только для того, чтобы связать по рукам и ногам. Перед этим обыскали без всякого стеснения. Оклемавшпеся мои спутники (о, сколь тяжким для них было утреннее похмелье) орали и ругались, полагая, что, как было предсказано, сейчас подвергнутся поруганию. Но Бешеных Бабок интересовало оружие, деньги и ценности. Правда, мои чеки и деньги Рыбина Граната оставались во вьюках, о судьбе которых мы не имели представления. Оружие отобрали, а одежду и обувь оставили. Это несколько успокоило Рыбина Граната и Хэма. Меня тоже, но по другой причине. Нас оставили связанными на траве, а Бешеные Бабки разложили костер. В огонь они подкинули чего-то сладко-пахучего, настолько приторного, что голову заломило хуже, чем от напитков Пришельцев. Сами бабки, вопреки названию, отнюдь не все были преклонного возраста. Их можно было различить по одежде. Старухи были в глухих черных платьях и платках, женщины помоложе носили светлые блузы, клетчатые юбки и такие же платки. Мечей я ни у кого не заметила, зато почти у всех были пращи, разнообразные дубинки и колотушки, у молодых в волосы были воткнуты заостренные шпильки, отлично заменяющие стилеты, а старухи почти все были вооружены боевыми спицами, наподобие тех, что в ходу па Ближнедальнем Востоке. Свободные от стражи уселись вокруг костра, вытащили спицы и принялись вязать — должно быть, такие же сети, что были предназначены для беспомощных пленников. Молодые тем временем освежали боевую раскраску.

Пахучий дым, по моему разумению, не мог быть ни чем иным, как сигналом. Так оно и оказалось. С того места, где я находилась, заметить приближающуюся кавалькаду было трудно, но о том, что надвигаются жданые гости, я поняла по поведению Бешеных Бабок. Младшие начали еще старательнее прихорашиваться, взбивать кудри и щипать себя за щеки. И все без исключения извлекли из поясных сумок украшения и стали цеплять на себя браслеты, бусы и кулоны, а также опрыскиваться духами, отчего Хэм принялся неостановимо чихать.

И под его чих в лагерь въехали всадники в форме стражников принципата Ля Мой, только без знаков различия. Следом катилась повозка, нагруженная какими-то тюками, а правил ею мужчина, одетый так же как остальные, но в надвинутой едва ли не нос шляпе, нижнюю же часть лица он обмотал платком. Тем не менее я его узнала. Судя по ругательствам, которые вырвались у Рыбина Граната, он — тоже.

Генеральный принц Остин Мартин XVI Ля Мой сошел с повозки. Навстречу ему шагнула старуха с жестким, густо напудренным лицом. Её запястья украшали тяжелые золотые браслеты, морщинистую шею обвивала бриллиантовая нить.

— Господин мой генеральный принц, — произнесла она протокольным тоном, — преступники, о которых вы предупреждали, захвачены.

— Я не сомневался в этом, почтенная Баба Карла. Со своей стороны — заверяю, что в этой повозке наилучшие сласти, и ткани моднейших расцветок, и станки для ног, и щетки для волос, и притирания для лиц, зубов и ресниц от придворных производителей — ведь вы этого достойны! Но прежде скажите мне — вам удалось захватить их имущество?

— Вот. — По знаку Бабы Карлы бабка помоложе бросила к ногам принца-генерала наши сумки. — Та, что подала нам сигнал, показала, где их вьюки.

Рыбин Гранат обернулся ко мне.

— Стоящая-С-Кошельком, — пояснила я. — Она подозрительно рано смылась с праздника.

— О женщины, стукачество вам имя! — простонал Рыбин Гранат. Я хотела напомнить ему о Кэше, но сдержалась, ибо восточному единоборцу в ближайший миг предстояло пережить новое испытание.

Принц-генерал не поленился лично покопаться в нашем барахле и выудил оттуда кошелек с башлями и мои (то есть Хэмовы) чековые книжки.

— Вот справедливость и восстановлена. — Он выпрямился и прислонился к повозке. — Не стоило держать меня за простачка, наглые мои! Ваши действия по выезде из Даун-тауна нетрудно было угадать. А угадав — предупредить.

— Что, интригуете в духе мессира Офигелли? — спросила я. — Вместо того, чтобы бороться с теми, кто угрожает принципату, прикармливаете их?

— Угрожает? — он усмехнулся. — Я давно мог бы уничтожить их, но они нужны мне, чтобы держать в узде этих идиотов из Верховной Ложи, которые думают, что мною можно управлять.

— А не боитесь, что правда выйдет наружу?

— Как? Мои славные маршалы получают свой процент от сделок с Пришельцами и Бабками. А вы в военной тюрьме Даун-тауна можете болтать что угодно. Вас никто не услышит, а услышав — не поверит.

Принц-генерал просто расцвел, выдав такую чеканную формулу. Но вмешалась Баба Карла.

— Ты хочешь забрать пленников, господин?

— Разумеется. Разве не так мы договаривались?

— Тогда у меня к тебе просьба: забери мужчин, но оставь нам женщину.

— Хм. Как-то не ожидал от тебя…

— Ты не так понял, принц-генерал! Нынешнее правосудие в принципате слишком смягчилось, слишком далеко ушло от заветов отцов-обоснователей! Даже смертная казнь применяется редко и не страшит преступников. Мы потому и покинули Ля Мой, что не были согласны с позорным мягкосердечием.

— И тут борчихи за древнее благочестие, — пробормотал Рыбин Гранат.

— И потому снова прошу тебя — отдай нам женщину! Мы будем судить ее пустошным трибуналом. Преступления ее велики: она путешествует вместе с мужчинами, несомненно для того, чтобы предаваться разврату и блуду! Она бесстыдно стрижет волосы, оголяет ноги и даже не носит чулок! Кроме того она причинила нам тяжкий урон, повредив лучшую из боевых сковородок и нанеся тяжкие раны нашим соратницам в борьбе, причем Анна-Лиза Конда вряд ли оправится… За это мы поступим с ней так, как отцы-обоснователи поступали с ведьмами — отправим ее на костер.

— Отцы-обоснователи ведьм вешали, — поправил ее принц-генерал.

— Ты говоришь верно. Но надо учитывать местную специфику! Здесь вешать не на чем, разве что на кактусах, да и тех поблизости нет…

Не знаю, чем бы кончилась эта познавательная и увлекательная дискуссия, но речь Бабы Карлы была прервана самым неделикатным образом. Между ней и генеральным принцем в многострадальную землю Пустошей вонзилось копье. А затем раздался звук, рядом с которыми боевые вопли Бешеных Бабок показались бы кошачьим мяуканьем. Нет, я, конечно, раньше слышала громкий свист. Но не такой. Разве что подобный — на сверхскоростном ковре-самолете.

— Дикие Хозяйки! — бледнея, вскричал один из лямойских маршалов.

Бешеные Бабки спешно приводили себя в боевой порядок. Нужно отдать им должное — сразу не побежали, а попытались оказать сопротивление, обратив в оружие те предметы обихода, которыми располагали. Однако их лямойские гости не были готовы к такому повороту событий. Генеральный принц вскочил в повозку и принялся нахлестывать лошадей.

— Маршалы, сомкнитесь вокруг меня! — орал он. — Уходим! Спешно!

Дикие Хозяйки поливали отступающих стрелами. Бешеные Бабки отвечали градом камней из пращей.

— Ужас без конца! — простонал Хэм.

— Почему? — удивилась я. — Нормальная рабочая обстановка. — После чего стукнула каблуком, чтобы открылся тайник в подошве и выскочил припрятанный специально для подобных случаев стилет. Извернувшись, перерезала ремни на себе, потом на Рыбине Гранате. Наше оружие, сваленное вместе с вьюками, было неподалеку, убрать его не догадались.