За фасадами старинных особняков. Экскурсия по самым известным петербургским домам - Татьяна Алексеевна Соловьева

поставило Александра I перед необходимостью предпринять шаги для преобразований внутри страны с целью приспособить царизм к новым общественно-политическим усло виям. Решением этой двуединой задачи и предстояло заняться Каподистрии». Поэтому хотя первым статс-секретарем и управляющим Коллегией иностранных дел был назначен Нессельроде, но все современники единодушно отмечали, что в 1815–1820 годах большим доверием и авторитетом императора пользовался Каподистрия. В связи с этим представители иностранных держав, приезжая в Петербург, вели обычно официальные беседы с Нессельроде, но тайком добивались аудиенции у Каподистрии…

Естественно, такое соперничество двух статс-секретарей не могло не отразиться на их взаимоотношениях. Формально каждый из них имел свою сферу деятельности (Нессельроде занимался западными державами, Каподистрия вел восточные и греческие дела), однако на практике между ними шла открытая и тайная борьба за ключевое положение в Коллегии и во внешней политике России. Вражда эта влияла и на их окружение, сказывалась на общей атмосфере в департаменте.

Позднее Александр Михайлович Горчаков вспоминал: «Начал я свою карьеру служебную под покровительством и руководством знаменитого впоследствии президента Греческой Республики графа Каподистрии. Но этого покровительства было достаточно, чтобы вызвать ко мне нерасположение Нессельроде, который был смертельный враг Каподистрии».

Оказался в немилости у первого статс-секретаря и находившийся в подчинении у Каподистрии Пушкин. Трудно складывались отношения с Нессельроде у Александра Сергеевича Грибоедова, который вскоре был отправлен из Петербурга в должности секретаря поверенного в делах с Персией. Когда же он попытался отказаться от своего назначения, сославшись на то, что ему — поэту и музыканту — нужны слушатели, которых в Персии не будет, то получил отповедь первого статс-секретаря. Нессельроде не без злорадства заметил, что ему в Коллегии нужны не поэты, а способные чиновники. Грибоедов вынужден был подчиниться воле начальника.

А вот Федор Иванович Тютчев, поступивший в Коллегию весной 1822 года, сам сбежал из-под власти Нессельроде, подав буквально через несколько месяцев пребывания на службе прошение о назначении его за границу. Он был причислен сверхштатным чиновником к русской дипломатической миссии в Мюнхене: началась его двадцатилетняя жизнь за пределами России…

Молодые люди, естественно, не испытывали симпатий к первому статс-секретарю. Они все иронизировали над ним. Поводом для насмешек чаще всего был очень маленький рост Нессельроде. Кто-то из бывших лицеистов остроумно заметил, что в Коллегии не два, а только полтора статс-секретаря. Другие остряки, удачно обыгрывая имя, прозвали Карла Васильевича «карлой». Прозвище прижилось. Так, в 1850 году Ф. И. Тютчев, обращаясь к Нессельроде (тогда уже канцлеру) писал:

Нет, карлик мой! Трус беспримерный!..

Ты, как ни жмися, как ни трусь,

Своей душою маловерной

Не соблазнишь Святую Русь…

В этих четырех строчках поэт сумел выразить свое отношение, да и отношение многих современников к Нессельроде. Окружающие видели в нем человека, чуждого той стране, интересы которой ему приходилось представлять и защищать. Прожив в России большую часть жизни, он так и не научился правильно говорить и писать по-русски. Зато в совершенстве овладел наукой делать карьеру. Не обладая большими дипломатическими способностями, он охотно исполнял или проводил в жизнь волю императора, был всегда осторожен в словах и крайне предусмотрителен в поступках, зная, что инициатива чаще всего наказуема.

Иван Антонович Каподистрия являлся его антиподом. Энергичный, умный, решительный, он представлял собой яркую индивидуальность на дипломатическом поприще. Греческий патриот служил России так же честно, как и своей родине.

В Коллегии второго статс-секретаря уважали за бескорыстное отношение к делу, строгое к себе и доброжелательное к людям. Его знали как человека широко образованного, подлинного ценителя науки и искусства. Не случайно в 1818 году И. А. Каподистрия был избран членом Петербургской академии наук. О нем с восхищением отзывались В. А. Жуковский и Н. М. Карамзин. Более того, участники литературного общества «Арзамас», куда входили В. А. Жуковский, К. Н. Батюшков, П. А. Вяземский, А. С. Пушкин, А. И. Тургенев, приняли Каподистрию почетным членом («почетным гусем») своего веселого и деятельного братства.

Статс-секретарь, в свою очередь, всегда оказывал поддержку людям талантливым. Он сделал все возможное, чтобы К. Н. Батюшков был направлен в русскую миссию в Неаполе. А когда над двадцатилетним А. С. Пушкиным нависла угроза ссылки в Сибирь, принял в его судьбе самое дружеское участие. В своем подчиненном он видел прежде всего поэта и менее всего чиновника, ибо сразу же обнаружил в его стихах «великие красоты замысла и слога». Вот почему легко догадаться, что именно Каподистрия сумел убедить императора смягчить наказание Пушкину, заменив ссылку переводом в Екатеринослав в распоряжение генерал-лейтенанта И. Н. Инзова. В ту пору Инзов был назначен наместником Бессарабии. Каподистрия направил к нему опального поэта в качестве министерского курьера, везущего радостную весть адресату.

Надо учесть, что Бессарабия находилась тогда в непосредственном ведении второго статс-секретаря Коллегии, и вряд ли личное его письмо Инзову об оказании содействия молодому Пушкину не сыграло своей положительной роли. И позднее Каподистрия не оставлял поэта без внимания и всячески старался облегчить его жизнь вдали от столицы: он неоднократно посылал запросы о нем местному начальству.

Отставка Каподистрии

Это произошло в 1820 году, а 1821-й стал поворотным в судьбе самого Ивана Антоновича Каподистрии. Именно тогда обнаружились серьезные разногласия между ним и Александром I по целому ряду международных проблем и особенно в связи со вспыхнувшим восстанием греков против турецкого господства.

Весной 1822 года Александр I, не желая и далее выступать в защиту греческого национально-освободительного движения, согласился участвовать в Венской конференции держав по Восточному вопросу, организованной Меттернихом. Каподистрия устранился от подготовки этого «мероприятия», понимая, что императором взят курс на так называемую австрийскую систему, а это сулило неблагоприятный исход делам греческим. Видя всю тщетность своих усилий по данному вопросу, Каподистрия даже с радостью принял предложение Александра I подлечиться на водах. Второй статс-секретарь отправился в длительный отпуск, не сомневаясь в том, что принял отставку. Навсегда простившись с Россией, он выехал в Швейцарию. Прошло несколько лет, и в апреле 1827 года, в разгар войны за независимость, Национальное собрание Греции избрало его главой государства…

В России же управление иностранным ведомством с 1822 года единолично осуществлял Карл Васильевич Нессельроде. Более тридцати лет он бессменно занимался дипломатической деятельностью; в 1828 году (уже при Николае I) получил звание вице-канцлера, а с 1845 года стал государственным канцлером Российской империи. Это звание он сохранил даже тогда, когда, в связи с поражением России в Крымской войне и ослаблением ее позиций в Европе, был уволен в 1856 году с поста министра иностранных дел.

Глава Иностранного ведомства — А. М. Горчаков

Жизнь преподнесла неожиданный «сюрприз» Карлу Васильевичу: во главе иностранного ведомства встал Александр Михайлович Горчаков, тот самый однокашник Пушкина, который начал