Войны Роз - Джек Ландер

Если бы какой-нибудь способный и многоопытный капитан повел войска против турок, врагов христианского мира, это было бы большим ударом[60] и несчастьем. Но сказать по правде, вследствие этих гражданских разногласий наше богатство начинает таять, и мы сами обильно поливаем собственной кровью свою землю, в то время как мы не желали помочь людьми и деньгами армии Его Святейшества против неверных турок, несмотря на все просьбы Его Святейшества и Его Преподобия. Но границы письма не позволяют мне высказать свое мнение обо всех этих вещах.

Позвольте нам теперь вернуться к нашей марионетке, которая вместе с вышеупомянутой Маргаритой, своим сыном, герцогом Сомерсетом и некоторыми другими нашла убежище в новом замке[61] приблизительно в шестидесяти милях к северу от Йорка. Из двух писем, присланных сюда двумя разными людьми, мы услышали, что они были захвачены несколькими рыцарями той стороны из числа наших друзей. Я не могу, однако, утверждать этого, поскольку сам не вполне уверен[62], но я не думаю, что они уйдут отсюда так легко, как им хотелось бы. Я предпочел бы, чтобы Ваша Светлость услышала от других, а не от меня о поведении в сем сражении короля, отважного герцога Норфолка, моего брата и моего дяди, боровшихся мужественно, и о том, как они предводительствовали войсками, ободряли и вдохновляли их, что придавало тем силы.

Наш король Эдуард в прошедший день марта мирно ввел свои войска в Йорк. Мой брат, лорд Монтегю (Montacute), остававшийся в городе во время бегства врагов, с милордом Барнесом (Barnes)[63] пошли к королю просить прощения за граждан.

Полагают, что король пробудет здесь несколько дней для улучшения положения дел в этих местах. И недавно я получил распоряжение Его Величества явиться к нему немедленно. После пучины горя и страданий, наверное, мы заслужили, чтобы на нашей земле воцарились спокойствие и мир, и, я надеюсь, что ненастья сменит ясное небо, и после стольких кораблекрушений мы пристанем к желанному приюту.{102}

Многие иностранцы, оказавшиеся свидетелями этих событий, в своих письмах домой описали свои впечатления. Один неизвестный корреспондент писал из Лондона Пигелло Портинари (Pigello Portinari) 14 апреля:

Та сторона фактически разрушена, и король Эдуард стал хозяином и правителем целого государства. Мне не хватает слов описать, насколько народ обожает и чтит его, как будто он их Бог. Все королевство торжествует по этому случаю, который кажется ниспосланным свыше. Пока он производит впечатление справедливого принца, имеющего намерение исправить и организовать дела иначе, чем это делалось до сих пор, так что все тешат себя надеждами на будущее благоденствие.{103}

Просперо ди Камулио, давший свою оценку событиям четыре дня спустя, был настроен гораздо менее благосклонно.

Добрую славу Эдуард и Уорик заслужили благодаря своему успешному командованию, и их огромная популярность обязана их многочисленным победам…

…Я думаю, что обязан сделать следующие замечания:

Во-первых, если король и королева Англии с другими беглецами, упомянутыми выше, не пойманы, то кажется вполне вероятным, что в свое время нужно ожидать возникновения новых беспорядков; к тому же еще не отбили охоту у народа наводить смуту, значит, покуда буря продолжает бушевать одинаково как над их собственными головами, так и над головами принцев; чем меньше власть предержащих, тем людям лучше, и они думают, что сейчас находятся ближе к свободе, к которой, как я слышал, население Лондона очень стремится.

Если же беглецы будут схвачены, тогда это королевство, где будут править король Эдуард и граф Уорик, можно будет рассматривать как прочное и спокойное и затем, поскольку они хорошо расположены к дофину и герцогу Бургундии, кажется вполне вероятным, что из-за тех непредсказуемых вещей, которые король Франции сделал герцогу Бургундскому, равно как и из уважения к дофину, полагающему, что так больше не может продолжаться, они будут преследовать планы пойти во Францию[64], особенно, если дофину не удастся договориться с королем Франции…

…Я обратил внимание на то, что герцог Бургундский проявляет к Англии особый интерес. Он одновременно был в хороших отношениях с графом Уориком и поддерживал контакты своего сына с королевой Англии так, чтобы при любом повороте дел Англия сохранила дружбу с Бургундским домом…

…Мы постоянно получаем новости относительно английских дел. Два дня назад сюда прибыли письма от почтенных английских купцов, и также через Кале дошло сообщение, подтверждающие, что король Генрих, королева, принц Уэльский, их сын, герцог Сомерсет, лорд Рус, его брат[65], и герцог Эксетер схвачены, и герцога Сомерсета вместе с братом немедленно казнили. Когда та же самая судьба нависла над герцогом Эксетером, туда прибыл приказ освободить его, и, как говорят, ему удалось избежать наказания благодаря родственным узам с королем Эдуардом, на чьей сестре женат. Однако, поскольку он жестокий и свирепый, думается, они уготовят-таки ему смерть, но более благородную. Я пока не буду об этом писать, чтобы посмотреть, подтвердятся ли мои предположения[66]; если все обстоит именно так, то вскоре король Эдуард и Уорик припомнят все обиды побежденным королю Генриху и королеве; а тот, кто, казалось, уже имел мир у своих ног, явит собою замечательный пример того, что благоразумные люди, оправдывая человеческие ошибки, называют Судьбой.

И любой, кто станет оплакивать несчастливую долю этой королевы и останки тех убитых и осуждать жестокость страны и победителей, должен, без сомнения, как мне кажется, молиться Богу за души павших не меньше, чем за живых.

Относительно будущего этой страны существует множество разнообразных мнений у тех, кто наблюдает за ней, лишившейся столь многих своих принцев, из которых остались только двое. Оба они благодаря своему благоразумию, доброму нраву и храбрости преодолели все гонения и выдержали все, что выпало на их долю. Однако, поскольку распутывание столь сложных узлов не является моей слабостью, я буду наблюдать за событиями, чтобы исправно держать в курсе всего происходящего Ваше Превосходительство.{104}

Глава III.

ЭДУАРД ЙОРК И УОРИК, «ДЕЛАТЕЛЬ КОРОЛЕЙ»

Просперо ди Камулио не был одинок в своих сомнениях относительно будущего нового короля. В мае 1461 г. даже Коппини отметил, что «теперь, когда их положение стало слишком ненадежным»{105}, Эдуард и Уорик стали нуждаться в совете и поддержке. 2 июня Камулио в письме домой дал оценку перспективам французского вторжения:

Войско из 20 000 французов, покинув Нормандию, отправилось в Англию. Говорят, что услуги и содержание 5000 из них оплатил граф Мэнский. Также ходят слухи, что они выбрали дорогу мимо острова в Бристольском заливе, чтобы поднять людей из Уэльса, которые, как считается, любят королеву. Однако Бристоль — хорошо защищенный город, и любым судам, не считая совсем крохотных, нелегко будет пройти отсюда к Шотландии вдоль острова из-за отлива, который длится шесть часов. Поэтому кажется, что они не смогут добраться до Шотландии таким путем. Уорик, как считают, имеет недостаточно большой флот, чтобы дать сражение французам в открытом море, посему он просто постарается не допустить их высадки на острове и будет охранять Дуврский пролив на участке между Дувром и Кале, который составляет восемнадцать миль.

Здесь опасаются, что благодаря покровительству шотландцев и столь значительной поддержке французов та сторона сможет напасть и завязать сражение. Если так действительно произойдет, то, без сомнения, сюда будет вовлечена остальная часть общества и все королевство английское. В любом случае, король Эдуард и Уорик, имея в своей власти весь остров и королевство, предпринимают необходимые в этой ситуации меры предосторожности. Король Эдуард в настоящее время идет к Лондону, как мне кажется, чтобы предпринять определенные шаги для объединения королевства и усилить свои позиции перед лицом возможной угрозы. Воистину, достойнейший из лордов, эти англичане не получат спокойного правления, пока не найдут подходящего лидера, каковыми и являются король Эдуард и граф Уорик…{106}

Заседание парламента, отложенное в июне из-за опасности нападения с севера шотландцев, состоялось наконец 4 ноября. После того как спикер, сэр Джон Стренджвейс (Strangeways), родственник Невиллов, выступил со льстивой речью, восхвалявшей личную красоту Эдуарда и недавнее «избавление и спасение» им своих подданных, король и его советники под видом парламентского акта[67], декларирующего его право на трон, выпустили злобный пропагандистский памфлет. Акт не оправдывал притязаний семейства Йорков. Он просто делал невозможным дальнейшее обсуждение этого вопроса. Эдуард потребовал признать себя наследником, решив наконец реализовать долго игнорируемые права своего семейства, следуя завету герцога Йорка, гласящего, что даже если право пока почивает и безмолвствует, все же оно не зачахло и не канет в лету. В акте говорилось следующее: