Пламя над бездной - Вернор Виндж

Эхо просто орало – хуже, чем от незанавешенного кварца. Булат заставил себя успокоиться, как часть делал в присутствии Хозяина. Эхо ослабело, но все равно стены гудели струной. Такого даже лучшая белокурточная стая больше пяти минут не выдержит.

Эта мысль заставила Булата подобраться. Дисциплина. Тишина не обязательно означает покорность – бывает, что она означает охоту. Булат оглянулся вокруг, игнорируя ревущее бормотание.

Свет исходил от голубоватых полос на потолке. Когда глаза привыкли. Булат увидел то, что описывали его люди: внутри было всего две комнаты. Он стоял в большей из них – грузовой трюм? В дальней стене был люк, а за ним – вторая комната. Стены не имели стыков – с виду, по крайней мере. Они сходились под углом, не соответствовавшим внешнему корпусу – там должно быть мертвое пространство. Вокруг комнаты веял ветер, но воздух был намного теплее наружного. Никогда еще не был Булат в таком месте, которое так излучало бы силу и зло, как это. Очевидно, все дело в акустике. Когда здесь навесят поглощающую обивку и поставят рассеиватели, это чувство уйдет. И все же…

Комната была уставлена гробами, и эти были несожженными. Воздух вонял запахом тел чужаков. В каком-то смысле это успокаивало: чужаки дышат и потеют, как все живые существа, и при всех своих замечательных изобретениях не способны держать свое логово в чистоте.

Булат прошел вдоль гробов. Ящики были смонтированы в стойках с рельсами. Когда те, что снаружи, тоже были здесь, комната была забита очень плотно. Неповрежденные гробы были шедевром ремесла. Из щелей на боках стоек дул теплый воздух. Булат принюхался: сложный, немножко тошнотворный, но точно не запах смерти. И не отсюда шел все заглушающий запах пота богомолов, заполнявший все.

У каждого гроба на боку было окошко. Ну и почести для останков одиночного элемента! Булат подскочил и заглянул в одно из них. Труп полностью сохранился. В голубом свете он казался замороженным. Булат наклонил вторую голову над краем ящика, получив двойное изображение лежащего внутри существа. Оно было намного меньше, чем двое, убитые при нападении. Даже меньше, чем то, которое захватили в плен. Некоторые советники Булата считали, что маленькие – это щенки, может быть, еще грудные. В этом был смысл: пленник ни разу не издавал звуков мысли.

Частично ради самодисциплины Булат заставил себя долго смотреть на странное плоское лицо чужака. Эхо мысли было непрекращающейся болью, съедавшей внимание, требовавшей, чтобы он отсюда выбрался. Ничего, пусть болит. Ему приходилось выносить и худшее, и пусть все стаи снаружи знают, что Булат сильнее их всех. Он умеет преодолевать боль, и его проницательность непревзойденна. А потом они тут поработают, устанавливая обивку и изучая содержимое комнат.

И Булат, почти без мыслей, смотрел в это лицо. Вопль стен несколько утих. Ну и уродливое же лицо! Булат уже видел обугленные трупы снаружи, заметил мелкие челюсти и странно деформированные зубы. Как эти существа едят?

Прошли минуты, уродство и шум сливались в одно, как во сне… И посреди транса Булата вдруг ударил ужас кошмара: лицо шевельнулось. Перемена была небольшая и произошла очень, очень медленно, Но за несколько минут лицо изменилось.

Булат упал с гроба, стены отразили вопль ужаса. Несколько секунд Булату казалось, что шум его убьет. Потом он снова обрел способность мыслить тихо. И снова залез на ящик. Все его глаза смотрели сквозь кристаллическую стену, он застыл в ожидании, как стая на охоте…

Изменение было регулярным. Чужак в гробу дышал, но в пятьдесят раз медленнее любого нормального элемента. Булат перешел к другому ящику и стал смотреть в него. Каким-то образом они все живы. В этих ящиках просто замедлялась жизнь.

Почти не видя, он поднял глаза от ящиков. Зло, излучаемое этой комнатой, было звуковой иллюзией.., и чистой правдой.

Богомолоподобные чужаки высадились вдали от тропиков, вдали от коллективов. Может быть, они думали, что северо-запад Арктики – необитаемая глушь. И прибыли на корабле, набитом щенками богомолов. Эти ящики – как коконы личинок: стая приземляется, выращивает детенышей до взрослого состояния – подальше от цивилизации… При этой мысли шерсть у Булата встала дыбом. Если бы стаю богомолов не захватили врасплох, если бы войска Булата были хоть чуть менее агрессивны.., это мог быть конец мира.

Булат, шатаясь, добрался до внешнего люка, и страх его отражался от стен все громче и громче. Но даже при этом он все равно на момент остановился во тьме и в крике. Когда все его элементы сошли по лестнице, он двигался спокойно, каждая куртка точно на месте. Вскоре его советники узнают об опасности, но его страха они не увидят никогда.

Булат легкими шагами прошел дымящийся дерн, вышел из-под корпуса. Но даже он не смог удержаться от короткого взгляда на небо. Здесь был один корабль, одна стая чужаков. Ему не повезло, что он налетел на Движение. И даже при этом его поражение зависело от слепой удачи. А сколько еще сядет кораблей или уже сели? Есть ли время чему-то научиться от своей победы?

***

Разум Булата вернулся к настоящему, к орлиному гнезду над замком. Первая встреча с кораблем была много декад тому назад. Угроза еще оставалась, но теперь он лучше ее понимал. И, как любая великая опасность, она открывала и великую перспективу.

На бастионе Свежеватель-в-Ожидании скользил вдоль стены в сгущающихся сумерках. Глаза Булата следили, как движется эта стая под факелами и исчезает один за другим на ведущей вниз лестнице. Чертовски много от Хозяина было в этом фрагменте; он многое понял о приземлении чужаков раньше всех прочих.

Булат бросил последний взгляд на темнеющие холмы, повернулся и пошел по винтовой лестнице вниз. Спуск был искривленный и крутой – обзорная площадка находилась на вершине сорокафутовой башни. Ширина лестницы еле достигала шестнадцати дюймов, а потолок нависал над лестницей в тридцати дюймах. Со всех сторон обступал плотный камень – настолько близко, что мысли не путались эхом, но при этом настолько близко, что разуму приходилось вытягиваться в длинную линию. Подъем по винтовой лестнице требовал вывернутой напряженной позы, которая делала любого атакующего легкой добычей защитников башни. Особенности военной архитектуры. Для Булата же ползание в искривленной темноте было приятной тренировкой.

Лестница выходила в общий коридор десяти футов шириной с закутками каждые пятьдесят футов. Там его ждали Теневик и телохранитель.

– Последние известия из королевства Резчицы, – сказал Теневик. Он держал свиток шелковой бумаги.

В свое время то, что второго чужака упустили в руки Резчицы, казалось страшным ударом. Лишь постепенно Булат сообразил, как это здорово можно использовать. У него были агенты среди резчиков. Сначала он намеревался приказать убить чужака – это было так просто сделать. Но просочившаяся на север информация была интересной. Среди резчиков были сообразительные ребята. Они додумались до того, что ускользнуло от Булата и Хозяина – фрагмента Хозяина. Фактически у Резчицы оказалась дополнительная лаборатория Булата по изучению чужака, и враги Движения служили ему, как любой другой инструмент. Непобедимая ирония.

– Отлично, Теневик. Давай это в мое логово. Я там скоро буду.

Булат махнул белым курткам в сторону резервного закутка, они забились туда, а он прошел мимо. Прочесть рапорт за хорошей выпивкой – неплохая награда после трудового дня. А пока – другие обязанности и другие удовольствия.

***

Хозяин начал строительство Замка на Скрытом Острове уже больше ста лет назад; и Замок все еще рос. В самых старых строениях, где обычный правитель разместил бы тюрьмы, находились первые лаборатории Свежевателя. Хотя многие из них можно было принять за тюремные камеры – что и делали их обитатели.

Булат осматривал лаборатории не реже раза в декаду. Сейчас он обходил самые нижние этажи. От света факелов, которые нес телохранитель, разлетались в разные стороны сверчки. Пахло гниющим мясом. Иногда лапы Булата скользили на покрытом слизью камне. В полу через правильные расстояния были проделаны дыры. В каждой мог находиться один элемент, тесно прижав ноги к телу. Каждый был накрыт крышкой с небольшими отверстиями для воздуха. Средний элемент сходил с ума через три дня подобной изоляции. Результирующий «сырой материал» можно было использовать для построения стай с чистым разумом. Обычно получались стаи, способные на чисто растительную жизнь, но от некоторых Движение большего не требовало. А иногда из этих ям выходили замечательные вещи. Например, Теневик. Как его называли некоторые, Теневик Бесцветный. Теневик Бесстрастный. Стая, живущая вне боли и вне желаний. Его надежность была надежностью часов, но созданных из плоти и крови. Он был не гений, но Булат отдал бы одну из восточных провинций за еще пятерых таких. Ожидание еще большего успеха заставляло Булата использовать изоляторные ямы снова и снова. На такую переработку он отправил большинство переживших засаду обломков…