Война в небесах - Чарльз Уильямс

— Что ж, поехали. Там и поговорим спокойно. А не могут они с дороги позвонить в полицию? — осведомился Морнингтон у архидиакона.

— Едва ли, — отвечал священник. — Персиммонс не захочет впутывать власти.

— Арестовать им нас не удастся, пока мы не остановимся, — резонно заметил герцог. — Но я не собираюсь останавливаться.

— Арестованы на дороге герцог Йоркширский и настоятель Фардля! — выкрикнул Морнингтон. — Необычайное происшествие! Святой Грааль — в Англии? Свидетельствует отставной издатель! Покупайте вечерний выпуск! Да нет, не посмеют они нас остановить, — закончил он обычным голосом.

— Ну что ж, в Лондон, так в Лондон, — покоряясь неизбежному, сказал герцог.

Кеннет оглянулся на машину преследователей. «Архидиакон, конечно, потеряет свой приход, — подумал он. — Работу я уже потерял, а герцог вот-вот потеряет репутацию. Зато старый Персиммонс уже потерял Грааль, а сэр Джайлс Тамалти поубавит свою спесь, если только я доберусь до него».

В машине, преследовавшей их, Грегори как раз думал о возможной огласке. Ему пришлось остановить полковника, собравшегося повернуть к станции, чтобы позвонить в полицию. Он попытался объяснить Коннерсу масштаб предстоящего скандала.

— Еще неизвестно, чем кончится суд, — говорил он. — Даже если мне удастся вернуть потир, представляете, сколько народа поверит архидиакону? А клерикалы в парламенте?

Давайте все-таки попробуем догнать герцога и все ему объяснить. Должен же он понять, что доводы рассудка на моей стороне. Разве они друзья с архидиаконом?

— Я вообще не знал, что они знакомы, — раздраженно ответил Коннерс. — Герцог, да и все его семейство, — католики. Он же из Норфолков, его мать — урожденная Ховард.

Поэтому мне совершенно непонятен его каприз. Разве что этот чертов священник заморочил ему голову.

Машины неслись по дороге, Грегори пытался сообразить расклад сил. В стане противников только герцог неизвестная величина; но, в конце концов, и на герцога можно найти управу. Сэр Джайлс вхож в самые неожиданные круги.

Грегори вспомнил, как в субботу они заходили в аптеку и обсудили вместе с ее владельцем более убедительную версию, без всяких ссылок на малахольного Стивена. С такой легендой да с полицией за спиной можно играть смело. Он усмехнулся и, прищурившись, поглядел вслед другому автомобилю. Пока он удирает, как белый небесный олень от стаи гончих. Пока. Но надежды у него мало. Позади уже лязгают зубы, кровь выступает на белой шкуре, собаки почувствовали ее вкус, и теперь их не остановишь. С Морнингтоном разберемся в два счета, это ясно, он у нас попрыгает. Архидиакону тоже не сдобровать — правда, не совсем понятно, что с ним сделать. А Грааль вернется на место, в холодное капище, уготованное ему.

Так они и добрались до Лондона. Расстояние между машинами то сокращалось, то увеличивалось, в целом оставаясь неизменньм. По сторонам замелькали предместья. Герцог гнал машину в сторону Вест-Энда на предельно допустимой скорости и, подъехав к дому на Гровнер-сквер, резко затормозил. Морнингтон выскочил, открыл заднюю дверцу и помог выбраться архидиакону, так и не выпускавшему Чашу из рук.

Все трое бросились к парадной двери. Герцог втащил своих попутчиков в прихожую и, схватив за руки, быстро повел через залу к дальней двери. На ходу он бросил дворецкому:

— Твайс, если будут звонить, меня ни для кого нет дома!

— Хорошо, ваша светлость, — ответил тот и направился к входной двери, в которую уже барабанил полковник.

— Герцог, герцог! — завопил полковник, едва перед ними отворилась дверь. Он хотел было ринуться вперед, но наткнулся на широкую грудь слуги, тогда как герцог и его гости удалялись в неясную мглу.

— Его светлости нет дома, сэр, — сообщил дворецкий.

— Как это нет? Да я его только что видел! — возмутился полковник.

— Сожалею, сэр, но его светлости нет дома, — последовал непреклонный ответ.

— Я начальник хартфордширской полиции! — взъярился полковник. — Я представляю официальные власти!

— Сэр, я весьма сожалею, но его светлости нет дома.

Грегори тронул полковника за рукав.

— Это бесполезно. Нам надо было написать или позвонить предварительно.

— Это черт знает что! — выругался полковник. — Слушай, приятель, — обратился он к дворецкому, — я из полиции и должен видеть твоего хозяина по важному делу.

— Сожалею, сэр, но его светлости нет дома, — сказал тот.

— Идемте, — позвал Грегори. — Раз уж мы здесь, убедимся в моей правоте, а потом подумаем, как ее отстаивать.

— Ну погоди, приятель, — с угрозой проговорил полковник. — Торчишь тут, вкручиваешь мне про его светлость! Передай герцогу, что я жду от него объяснений, и чем скорее, тем лучше. Надо мной еще ни разу в жизни так не издевались!

— Сожалею, сэр, но его светлости…

Полковник отскочил от двери, Твайс захлопнул ее и, заслышав колокольчик, неторопливо проследовал в библиотеку.

— Ушли они? — спросил герцог.

— Да, ваша светлость. Осмелюсь заметить, ваша светлость, один из этих джентльменов был очень огорчен. Он просил вас написать ему.

Трое соучастников переглянулись.

— Хорошо, Твайс, — сказал герцог. — Пока меня нет дома ни для кого, — повторил он. — После завтрака посмотрим. А сейчас приглядите, чтобы нам дали поесть, и желательно побыстрее.

Когда дворецкий вышел, герцог поудобнее устроился в кресле и повернулся к священнику.

— Вот теперь, — сказал он, — расскажите мне о Граале.

Глава 10

Вторая атака на Грааль

Подведя итоги проделанной работе, инспектор Колхаун выделил три направления дальнейшего расследования, хотя сам он склонялся к одному — заняться тем, что осталось от веслианской программки. Надежд на нее было немного, но он бы гораздо скорее сделал все, что мог, если бы не отвлекался, выясняя график передвижений сотрудников издательства в день убийства. Основное внимание Колхаун уделил двоим: Лайонелу Рекстоу и Стивену Персиммонсу. Первый был обязан этим сэpy Джайлсу, а второй, как ни странно, своему стопроцентному алиби. По опыту инспектор знал, как редко удается подозреваемым найти свидетелей для промежутка времени в несколько часов, и Стивен Персиммонс неизбежно должен был навлечь на себя подозрение, ибо у него свидетелей оказалось с избытком.

Сначала это заинтересовало инспектора, а позже интерес перерос во враждебную подозрительность. Конечно, опыт и навык запрещали вмешиваться в расследование подобным чувствам; умом он понимал, что Стивена подозревать нельзя, но подсознательно уже сел в засаду. Совершенное алиби не давало ему покоя, оно просто бросало вызов своей неуязвимостью. Стивен стал для него тем, чем были для знатного афинянина di Aristides16.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});