Огневица - Анита Феверс

отойдем.

Даромир подцепил девушку под локоть и утянул на обочину. Мимо прогромыхала телега, на которой подпрыгивали человеческие головы. Итрида почувствовала, как у нее отвисает челюсть, а глаза лезут на лоб.

– Ты видел? Он что, с казни едет? Но в той стороне даже крупных городов нет!

– С какой казни?! Это всего лишь телега с капустой. Итрида, посмотри на меня. Смотри в глаза, – Дар пощелкал пальцами перед лицом бродяжницы.

Итрида широко улыбнулась и рухнула на друга, споткнувшись на ровном месте.

– Да ты вся горишь! Пусть меня сожрут песчаные черви, если я солгу, но последний раз так пылал старик Иллай Хаджин, когда его нашли в песках через седмицу после того, как он вышел за изюмом! – ахнул шехх, коснувшись запястьем ее лба.

Он пошарил по карманам и поднес к губам девушки флягу с водой. Итрида не стала спорить: огненный волк, живущий внутри нее, все сильнее вгрызался в плоть. Живительная влага пролилась в глотку, на мгновение вернув бродяжницу в Явь.

– Дар, уведи меня от людей, – успела прохрипеть Итрида, прежде чем ее разум померк.

Глаза шехха потемнели до грозовой синевы, но ответить он не успел.

Девушка обмякла на его руках, тяжело навалившись телом, пылающим даже через одежду. Этот жар был слишком пугающим – казалось, будто Итрида повстречалась с одной из двенадцати Сестер-Лихорадок. Но те всегда приносили с собой что-то еще: судороги, кашель или струпья по всему телу. А Итрида лишь становилась всё горячее. Даромир поглядел на солнце, прищурившись и закусив губу. Они стояли на обочине; мимо шли путники, изредка катились телеги и проезжали конники. Тракт был оживленный, но никто не обращал внимания на двух путников в поношенной запыленной одежде. Куда бежать за помощью? Что делать?

Раньше Даромир слышал от Бояны лишь расплывчатые намеки на то, как Итрида справляется со своим огнем. Иногда он видел, как Бояна и Итрида садились в стороне от мужчин и Бояна подолгу держала Итриду за руку Помнится, после таких посиделок Бояна выглядела не лучше, чем Итрида сейчас. Что она делала для Итриды?

И что может сделать он?

Итрида попросила увести ее подальше от людей. Вот только тех, как назло, становилось все больше. Некоторые путники бросали любопытные взгляды на растерянного шехха и его ношу. Невысокая пухленькая кметка с толстенной косой остановилась, не обращая внимания на своего спутника. Тому явно не понравилось, как пристально девушка смотрит на потерявшую сознание Итриду. Но кметка лишь отмахнулась от парня и направилась к шехху.

Даромир поймал ее взгляд и отрицательно качнул головой. Девушка растерянно замерла, а шехх повернулся спиной к тракту и исчез в переплетении низко склонившихся еловых ветвей.

Идти по лесу с бессознательной ношей на руках было нелегко. Они с Итридой были одного роста, и хоть девушка была неширока в кости, но наработанные годами разбойничьей жизни жилы пушинкой ее не делали. Земля в лесу была неровная и рыхлая, а отойдя на несколько десятков шагов от видневшегося в просветах тракта, Даромир уперся в многослойный валежник, по которому он и без Итриды с трудом смог бы передвигаться. Даромир сжал губы и пошел по полосе, свободной от валежника. Какое-то время она тянулась вдоль тракта, а потом резко вильнула в сторону. Итрида дышала тяжело, с присвистом, будто что-то сдавило ей легкие и не давало им расправиться в полную силу. Ее лицо Даромир прижал к плечу, и ему казалось, что дыхание девушки вот-вот прожжет в нем дыру.

Дорога вывела их на поле, тихо шуршащее на ветру золотом колосьев. В ослепительной вышине неба разливался песней одинокий жаворонок. Даромир полной грудью вдохнул сухой воздух и понял, что впервые за последний год ему дышится легко. Горячий ветер, бьющий в лицо, до боли напоминал дыхание Великой пустыни…

Дорога упиралась в амбар. Приблизившись, шехх разглядел рухнувшую крышу, проломы в стенах и разбросанные тут и там охапки сена, старого и потемневшего от дождей и снега.

Итрида вдруг протяжно застонала и распахнула слепые глаза. Даромир вздрогнул, не увидев привычной бархатной темноты зрачков – на их месте бушевало алое пламя. Шехх поспешил к сараю. Строение встретило его темнотой и тишиной, запахом мышей и плесневелого зерна. Через узкие окошки под крышей пробивались лучи, которые скрещивались на полу, словно мечи. В углу лежала куча сена, накрытая чьим-то кожухом, порядком потрепанным мышами. Даромир осторожно уложил Итриду, дышащую часто и мелко, на кожух и приложил к ее сухим губам флягу.

Не по-женски сильная рука стиснула его запястье, и Даромир чуть не выронил воду. Итрида лихорадочно облизнула потрескавшиеся губы, снимая с них капли. Пламя, бушующее в ее глазах, делало взгляд равнодушным и далеким. Итрида смотрела на шехха, но он понимал, что она его не узнаёт.

– Итрида, пожалуйста, – Даромир осторожно взял другой рукой флягу, отложил ее в сторону и вытер пот со лба часто дышащей девушки, – вернись ко мне.

Шехх вздрогнул, вдруг вспомнив, что именно так звала его Итрида, когда его пытался забрать мир духов.

На мгновение ее взгляд прояснился и через огонь проступила тьма. Итрида заморгала, как просыпающийся от тяжелого сна человек, и сосредоточилась на лице Даромира. Но прежде чем он успел обрадоваться и сказать хоть слово, она оттолкнула его с нечеловеческой силой.

– Беги, – выдохнула она.

В следующий миг огонь заполнил ее глаза, засиял под кожей, пролился по жилам от шеи к рукам и ключицам, нырнул под одежду… Даромир попятился, не в силах отвести взгляда от поднимающейся ему навстречу огненосицы. Она пылала: глаза, кожа, волосы – все сияло так ярко, что смотреть было больно. Темнота амбара высветилась до самого дальнего угла, будто под крышей засияло солнце. Даромир почувствовал сухой горячий жар. Он набирал силу так быстро, что испарина на коже мигом высохла, а волосы стали скручиваться в обожженные завитки. Итрида шагнула к Даромиру, и с ее пальцев закапало пламя, ярко-красное с золотой каймой по краям. Ее лицо застыло маской, не выражая ни единого чувства.

И Даромир побежал.

Он успел вылететь из амбара и захлопнуть за собой дверь. Уперся обеими руками в тяжелый разбухший засов. Ноги заскользили по земле, и Даромир зарычал от натуги. Засов едва поддался, и шехх налег на него изо всех сил. Рывок – и в миг, когда дверь выгнулась и жалобно заскрипела от сотрясшего ее изнутри удара, засов встал на место.

Даромир попятился, не отводя взгляда от амбара. Несмотря на печальный облик, засов держался крепко, не выпуская огненосицу. Сияло, выло и грохотало, длинные языки пламени вырывались