Продавец проклятых книг - Марчелло Симони

Но сейчас ум мальчика занимала другая мысль. Игнасио сказал, что узнал тайны Святой Фемы на собственном опыте. Что это значит? Уберто вспомнил, как отец Томазо сказал ему, что Игнасио бродит по миру из-за разногласий с архиепископом Кельнским. Возможно, все взаимосвязано? Может быть, пятнадцать лет назад Игнасио и Вивьен поссорились со Святой Фемой? Но какое отношение все это может иметь к книге «Утер Венторум»?

Мальчик еще продолжал размышлять об этом, когда Игнасио вдруг взял его за руку, поднес к его носу указательный палец и приказал:

— Не шуми!

Уберто, испуганный этим жестом, подчинился, замер неподвижно и напряг слух. Сначала он ничего не понимал, но потом услышал, как скрипят ступени лестницы. Кто-то бегом спускался в лабораторию!

Игнасио огляделся вокруг, словно лис, попавший в ловушку, он надеялся найти запасной выход. Но похоже, из этого места нет пути для бегства.

Глава 47

Несмотря на поздний час и усталость, Гийом решил довести порученное ему дело до конца. Он бежал во весь дух по переулкам Пуэнте-ла-Рейны, сжимая в руке драгоценную записку.

Подозрения торговца были обоснованы. Поэтому Гийом был готов защищаться.

Будучи на рынке, Игнасио указал ему на человека в черном, который ходил за ними следом, держась на расстоянии шагов в десять. Гийом сказал, что сам мог бы в свою очередь проследить за этим человеком, выяснить, кто он такой, и при необходимости неожиданно напасть на него сзади. Потом он надвинул капюшон на лицо и смешался с толпой так, что преследователь ничего не заметил и потерял его след. Француз спрятался за ларьком торговца тканями и дождался, пока незнакомец пройдет мимо. Это дало возможность хорошо рассмотреть преследователя, лысого человека со светлой кожей и рыжеватой бородой. Явно иностранец, возможно, саксонец или швед. Дав ему пройти, Гийом вышел из своего укрытия и пошел вслед за ним на достаточном расстоянии.

Иностранец до самого вечера не спускал глаз с Игнасио и Уберто и был особенно внимательным, когда они остановились у одного лотка и стали беседовать с рыжим продавцом. В это время иностранец подошел к ним так близко, что мог слышать их слова, настолько он заинтересовался содержанием разговора.

Гийом в свою очередь не спускал глаз со всех.

Когда Игнасио и Уберто попрощались с продавцом и пошли в трактир ужинать, загадочный преследователь повернулся и пошел прочь. Француз пошел за ним, твердо решив выяснить, кто это.

Незнакомец вошел в очень тесную улочку и остановился перед домом с соломенной крышей. Перед входом его уже ждал другой человек, одетый так же. Очевидно, этот второй стоял на карауле.

Они о чем-то поговорили между собой, потом тот, кто пришел только что, вошел в дом.

Гийом прокрался к задней стене дома. Окна там были заперты на засовы, второго, черного входа в дом не было. Он стоял неподвижно, не зная, что делать дальше, пока не услышал стоны и крики, доносившиеся из дома. Гийом стал наблюдать.

За железными решетками виднелась очень большая комната, которую освещали свечи. Она была похожа на мастерскую кузнеца, но полна полок, где тесными рядами стояли книги. В комнате находились два человека. Первый из них, здоровенный и державшийся грубо, был одет в темный плащ и прятал лицо под капюшоном. Во втором Гийом узнал рыжего продавца, которого недавно видел с Игнасио. Сейчас рыжему приходилось несладко. Здоровяк в капюшоне избивал его и в перерывах между ударами иногда задавал вопросы. Рыжий только тряс головой и отказывался отвечать, хотя удары становились все сильнее.

Вдруг в дверь лаборатории кто-то постучал три раза очень четко и ритмично.

— Входи, — проворчал человек в капюшоне.

Дверь открылась, и в лабораторию вошел тот человек, который днем следил за Игнасио. Он бросил равнодушный взгляд на Рыжего, подошел к своему товарищу и шепнул ему что-то на ухо. Чтобы лучше слышать, великан-палач сбросил с головы капюшон, и лишь тогда Гийом его узнал. Мог ли он забыть эти ужасные глаза? Этот человек был ему хорошо знаком. Это он дрался с ним в склепе собора Святого Марка в Венеции.

Гийом отложил до другого времени возникшие в его уме вопросы и попытался понять, что происходило сейчас в этом погребе, и при этом не выдать себя. Он снова стал свидетелем насилия, бессильный ему помешать, так же как когда убивали его семью. Мучаясь от воспоминаний, он продолжал смотреть на происходившее через прутья решетки.

Перед тем как Готус Рубер умер, его ум мутился от боли. Но несчастный верил, что должен терпеть такие страдания.

Славник стоял перед ним, сжав кулаки. Лицо великана кривилось от бешеного гнева.

— Мне сказали правду, алхимик? Ты сегодня говорил с Игнасио из Толедо?

Готус Рубер ничего не ответил. С тех пор как этот человек вошел в дом, алхимик только смотрел на него и упрямо молчал.

Чеха было трудно разжалобить. Он поднял Рыжего в воздух и швырнул на пол, словно выбивал ковер, а потом снова стал допрашивать:

— Что он тебе сказал? Что ты дал его мальчишке — знак? Часть книги? Отвечай!

Рыжий насмешливо улыбнулся, это простое движение стоило ему немало труда и вызвало боль.

— Это был всего лишь большой палец ноги святого Киприана, — пробормотал алхимик. — Он излечивает французскую болезнь… — Но, не успев договорить, получил удар ногой под подбородок.

Гийом из-за решетки услышал треск костей. Должно быть, у бедняги сломана челюсть.

— Говори, алхимик! — приказал Славник, поднял Рыжего с пола и швырнул о стену. — Говори, где книга! Где она, стервец?!

Готус Рубер шевельнул рукой, показывая, что сдается. С трудом волоча ноги, алхимик доплелся до стола и оперся на него. Из-за сломанной челюсти он не мог говорить, поэтому сделал знак, что хочет что-то написать.

Чех, не теряя времени, подал ему лист пергамента и перо.

Готус Рубер написал всего несколько строк. Рука его при этом так дрожала, словно он заключал договор с дьяволом.

— Это все… что я… знаю, — сказал он прерывающимся голосом, сплевывая кровь и слюну.

Славник вырвал пергамент у него из рук, прочел написанное и вопросительно взглянул на алхимика. Рыжий сделал ему знак подойти ближе. Славник подошел, думая, что допрашиваемый хочет сказать что-то еще. Но Готус Рубер только плюнул ему в лицо.

Чех в гневе выхватил свой кинжал-крест и одним быстрым, как молния, движением перерезал алхимику горло. Несчастный широко раскрыл глаза и упал на пол рядом со столом.

— Ты убил его! — ахнул молчавший до сих пор помощник Славника.

— Алхимик больше не был нам нужен! — Голос Славника прозвучал как удар плети. — Мы найдем «Утер Венторум» с помощью его записки. А теперь уходим! Доминус скоро присоединится к нам.

Сказав это, чех положил свой кинжал на середину стола и сделал своему товарищу знак уходить.

«Нужно забрать оттуда эту записку», — подумал Гийом, уходя от решетки.

* * *

Выйдя из дома Готуса Рубера, Славник и два его помощника направились в скромную гостиницу для приезжих, фасад которой выходил на Главную улицу. Когда они оказались на месте, Славник приказал своим подчиненным:

— Сейчас Доминус уже близко. Идите навстречу ему и проводите его сюда.

Сам же вошел в одну из комнат верхнего этажа, сел возле канделябра, в котором горели свечи, и начал раздумывать над запиской, которую написал перед смертью алхимик. Чех сам хотел разгадать ее смысл, чтобы облегчить задачу Доминусу.

Перечитав ее много раз, он понял, что смысл самых обыкновенных латинских слов настолько же непонятен, насколько прост. Ему никак не удавалось разгадать их значение.

От этого занятия его отвлек тихий стук в дверь — три удара в хорошо знакомом ему ритме.

Славник вскочил и открыл дверь, думая, что пришел его господин. Петли двери скрипнули, она открылась, но вместо Доминуса перед чехом возник незнакомый человек в зеленом капюшоне на голове, скрывающем половину лица. Из-под капюшона высовывались длинные светлые волосы.

Славник не успел даже вздохнуть, как незнакомец поднес свою правую ладонь ко рту пальцами вперед и дунул. С ладони слетело облачко белого порошка.

Удивляясь с каждой секундой все больше, чех почувствовал, как это вещество проникает к нему в легкие и щекочет ему ноздри и горло. Потому вдруг закружилась голова, и он свалился на пол. В глазах вдруг началось жжение, голова продолжала кружиться, так что невозможно было встать.

Его зрачки расширились, лицо то и дело кривилось от приступов тошноты. Славник приподнялся и, спотыкаясь, неуклюже сделал несколько шагов в сторону незнакомца. Тот не упустил случай и ударил его ногой в лицо.

Гийом снял капюшон с головы и с удовольствием взглянул на Славника. Он уложил противника без всяких усилий! В таких случаях порошки Игнасио бывают полезны.