Звероликий - Владимир Лещенко

– Хатихат хара! – раздалось сдавленное.

Так, оно разговаривает по‑человечески. Уже легче. Не очередной гоблин или, как того опасался Крис, дракон или химера.

Сыщик стал наносить удар за ударом, большей частью промазывая, но иногда и достигая цели. Причем после каждого попадания сыпались негромкие, отрывистые фразы:

– Пегер! Зевель!

А после одного особенно удачного Крисова хука, угодившего противнику прямо в глаз, последовала гневная тирада:

– Зайн ба‑айн!

Детектив предпочитал отмалчиваться, хотя не всегда в обмене ударами победа оставалась на его стороне. Неприятель ему попался достойный. Вел рукопашный бой умело и в какой‑то малоизвестной Лайеру манере. Криса так и подмывало спросить, что у его врага за школа, но он сдерживался. Не до обмена любезностями было. Дай бы Бог от очередного маха или броска увернуться.

И таки сплоховал!

Внезапно почувствовал резкую боль в животе, словно кто ножом пырнул. Сложился пополам, схватившись за горящее огнем место и будучи не в состоянии вздохнуть. А супостат еще и по затылку кулачищем припечатал. Перед глазами поплыли разноцветные круги, и Крис со стоном осел на пол.

– Бен зона! – прошелестело над его головой.

А потом раздался стук двери и еле слышный топот ног по коридору.

Прошло несколько долгих минут, пока Крис окончательно пришел в себя. Пополз по полу, добрался до стены и, опираясь о нее, медленно поднялся на ноги. Под рукою случайно оказался тумблер выключателя.

Щелчок, и комната залилась неярким светом, похожим на лунный.

Все верно. Как он и предполагал, кабинет проповедника. Об этом свидетельствовал огромный «начальственный» письменный стол, удобные кресла и помпезная дорогущая мебель из резного черного дерева.

В углу сиротливо примостился суперсовременный сейф, резко контрастировавший с остальным «старинным» интерьером.

Шатаясь, Кристофер подошел к стальному шкафу и потянул на себя ручку. Понятное дело, толстая дверца открылась. А как иначе, если до тебя здесь уже кто‑то побывал?

Уныло сунул нос внутрь, не надеясь найти там что‑либо стоящее. И оказался прав.

Сейф был пуст. Абсолютно.

Если не считать кокетливой серебряной пластинки, на которой затейливой вязью было выгравировано: «Ищите и обрящете».

«Вот же шутник!» – в сердцах сплюнул Крис.

Одно утешало. Что и его конкурент так же лажанулся и убрался ни с чем.

Но кто же это мог быть? Несомненно, что это тот же, кто опередил его с планом.

Некоторую пищу для размышлений давали слова, невзначай оброненные им в пылу схватки. Теперь, когда напряжение спало, Лайер попробовал идентифицировать язык, к которому они принадлежали.

Конечно, Крис мог ошибиться, однако ему показалось, что его таинственный противник говорил на… иудейском наречии.

Что бы там ни было, над всем этим надобно поразмышлять в спокойной обстановке. А пока следовало ретироваться из Элмсова логова, пока не поздно.

Глава восьмая

ВСТРЕЧА В СТАРОЙ ПЕШЕРЕ

Четыре человека пробирались подземельями Сераписа.

Свет электрических фонарей, гулкий ритмичный топот ног, обутых в резиновые сапоги, приглушенные разговоры…

Со стороны можно было подумать, что это некие злоумышленники, выбравшие пещеры и тоннели под городом для своих темных дел.

И это было бы грубой ошибкой.

Первый – маг‑техник третьего класса из отдела подземных сооружений Сераписского метрополитена Эгмонт Клавдий. Второй – мастер того же отдела Марк Минуций – высокий, широкий в кости мужчина, проведший под землей если не половину, то добрую треть из своих сорока пяти. Двое других – профессиональные знатоки сераписских пещер и тоннелей: «подземельщики», работавшие на Генеральную Компанию подземных линий, – ибериец Пако Унай и аллеман Густав Эрнесакс: первый – маленький и упитанный, второй – худой и длинный.

Обычно в «подземельщиках» видели странных личностей, которым доставляет удовольствие таскаться с фонариками по канализациям и подвалам. Они служили предметом насмешек обывателей да еще давали пищу разнообразным дешевым изданиям, где от их имени публиковались статьи о гигантских крысах и вампирах, восставших из подземных саркофагов. Куда меньше было известно, что их услугами давно уже пользуются городские службы – от метро до водопроводчиков, ибо эти люди знали Серапис подземный даже лучше, чем маги.

В пути они находились с самого утра и закончить должны были к вечеру, но все четверо чувствовали себя так, словно провели в городских подземельях уже не первый день, хотя им ли привыкать к этому бессолнечному миру?

Мало было в мире катакомб, равных Сераписским. Три сотни миль одних лишь заброшенных известняковых шахт и каменоломен. Забытые подземные кладбища. Канализация и водопровод – старые и новые. Подземелья дворцов и храмов древней постройки, проточенные водой за века русла. Тоннели и потерны фортов – сначала старых галльских и карфагенских, потом старых римских, потом эйринских, потом опять римских – все хозяева города старались первым делом укрепить его на случай вражеского нападения. Это не считая подземелий обычных: подвалов домов, храмов, дворцов, вилл, вплоть до погребов домишек рядовых обывателей – у тех тоже была одно время мода копать подземные ходы друг к другу, особенно в старых кварталах вроде давным‑давно снесенной Нахаловки.

А с тех пор как около семидесяти лет назад префекту Валерию Гербарию взбрела в голову мысль построить нечто прежде неслыханное – подземную железную дорогу, их стало еще больше.

Хоть Гербарий и прославился как строитель помпезных зданий вроде сорокаэтажного небоскреба Делового центра (через семь лет после постройки начавшего разваливаться), но подземку заставила построить нужда. Полуторамиллионный город буквально задыхался от повозок и паромобилей, узкие улицы переполняли пешеходы и транспорт, и, бывало, самому префекту приходилось добираться до собственной резиденции два часа.

Надо сказать, что незадолго до начала работ к Валерию явились жрецы трех великих богов и несколько местных магов первой величины и попросили отказаться от столь неслыханного дела, говоря, что подземелья тревожить не надо. Пожаловались и христианские священники – дескать, невместно забираться человеку под землю, приближаясь к преисподней и ее хозяину.

Но атеист и материалист Гербарий уперся, и тогда чародеи и жрецы, смирившись с неизбежным, преподнесли ему карту, на которой указали примерный маршрут прокладки тоннеля, и заодно места, через которые подземку тянуть нельзя ни в коем случае. И как ни странно, префект согласился с их доводами – атеист‑то он был атеист, но на носу были выборы, и случись что – не видать ему кресла как своих ушей без зеркала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});