«Мессер» – меч небесный. Из Люфтваффе в штрафбат - Георгий Савицкий

Прыгал летчик или его выбросило взрывом, теперь уже неважно. А важными оказались два обстоятельства: первое — он приземлялся на деревья. И второе — ударная волна от взрыва на земле остатков самолета поддула купол парашюта.

За время воздушного боя, хоть и не большого по времени, два истребителя успели перелететь линию фронта, и заключительный акт трагедии происходил уже на территории, занятой гитлеровскими войсками.

— Alles gut! Schöne Angriff! — Герман Вольф в очередной раз доказал, что немецкие летчики и самолеты — лучшие в мире! А что он атаковал русского, подкравшись снизу, то сталинский летчик сам виноват! «A la guerre com a la guerre!» — «На войне как на войне!», как говорят ненавидимые им французы.

* * *

Русского летчика нашли быстро и привели, а точнее приволокли, в штаб истребительного «штаффеля» гауптмана Германа Вольфа.

Старший лейтенант Олег Михайлов… Сейчас он был весь изранен и разодран жестким приземлением на лес и ранен в тяжелом воздушном бою. Но, израненный телом, «сталинский сокол» был крепок духом. На все расспросы немецких офицеров он отвечал молчанием и открытым взглядом карих глаз.

Гауптман Герман Вольф подошел к пленному.

— Передайте этому русскому офицеру, — обратился он к переводчику, — что я восхищен его летным мастерством. Он — лучший летчик из тех, над которыми я одерживал победы!

Русский лишь холодно посмотрел на своего соперника и сказал несколько слов.

— Герр гауптман, он говорит, что не желает общаться со своим врагом… и оккупантом.

Так они и стояли один против другого. Один искал в воздушной дуэли славы, другой защищал свое Отечество.

Для Германа Вольфа и ему подобных стервятников война — это всего лишь способ прославиться, насбивав как можно больше самолетов или принеся на нашу землю как можно больше разрушений, горя, крови и слез… А для других — завалы из обрушившихся стен, перегораживающие сталинградские улицы. Сваленные в воронки от снарядов и бомб людские останки вперемешку, без разбору. Тошнотворный сладковатый запах горелого человечьего мяса… Русские для них были «недочеловеками».

Но ведь это немецкие солдаты пришли на русскую землю с мечом — от меча же им суждено и погибнуть.

Воздушная схватка была молниеносной и жестокой, но в ней, как и во все времена, проявлялись по максимуму самые главные свойства характера, свойства души бойца.

Русский летчик победил в открытом единоборстве, но был сбит подлой атакой. Но даже в плену, в окружении врагов, он оставался несломленным. Он — победил!

И гауптман Герман Вольф это все понял.

— Уведите его, — распорядился командир немецкой истребительной эскадрильи.

Глава 11

«Гибель богов»

Двухэтажный каменный дом в районе Рутченково в шахтерской столице Донбасса — Сталино, как и многие прилегающие дома, занимали офицеры Люфтваффе: летчики— истребители, пилоты «Хейнкелей-111» и остальные члены экипажей бомбардировщиков. Большой капитальный аэродром находился здесь же.

С утра пилоты Люфтваффе просыпались мрачными, молча жевали свой высококалорийный завтрак, приправленный трофейными продуктами. Украинские «млеко», «яйки», сало были «зеер гут». Но это не радовало «Кондоров» Геринга.

День ото дня все больше и больше бомбардировщиков не возвращалось из боевых вылетов. Тяжеловесные «Хейнкели-111», быстрые «Юнкерсы-88» и наводившие раньше ужас пикировщики «Юнкерс-87» стремительно устаревали по сравнению с новейшими модификациями русских бронированных штурмовиков Ил-2 и пикирующих фронтовых бомбардировщиков Пе-2. А новые модификации истребителя Як-1Б и ЛаГГ-3, американские «Аэрокобры» сбивали ранее неуязвимых «Кондоров» Люфтваффе десятками.

Под Москвой гитлеровские войска увязли окончательно.

— Гутен морген, господа.

В столовую вошел командир экипажа «Хейнкеля» He-111H6 обер-лейтенант Густав Краусс, как его называли сослуживцы, «fröhlich Gustav» — «Веселый Густав». Но сейчас он был невесел. Его штурман-бомбардир умер сегодня ночью. Бедолага промучился сутки в полевом госпитале, пока хирурги вытаскивали из него осколки 20-миллиметрового фугасного снаряда русского Як-1Б, и в конце концов истек кровью.

* * *

Конечно же, потери с обеих сторон были колоссальные, но русские очень быстро научились воевать и продолжали выбивали цвет экспертов Люфтваффе, взяв к тому же в союзники лютую русскую зиму.

Даже такие именитые эскадры «Der Helden an der Luftwaffe»[52], как JG-52, JG-54 «Grunherz» JG-26, несли тяжелые потери и уже не вели себя так нагло в воздухе.

«Красные асы Сталина» заставили себя уважать.

* * *

— Zum Teufel! Опять сегодня лететь «в гости» к этим русским! — «Веселый Густав» махнул вина прямо из горла бутылки. — На истребители прикрытия надежды нет. Эти чертовы «Мессершмитты» бросают нас, едва увидят русских «Иванов»[53]. А когда появляются «красноносые» «Яковлевы», то они и вообще улепетывают так, что пятки сверкают! Сукины дети!

— Господа, это Рагнарек — Гибель богов!

— Рагнарек начался для нас еще под стенами Москвы. Сейчас хваленые эксперты пятки греют, а на обычные задания летают хорваты и венгры на «Мессершмиттах», «штуках» и «Хейнкелях»! И именно на наших союзников мы сейчас перекладываем тяжесть воздушных боев.

— Тихо! Мы не знаем, есть ли здесь представители гестапо.

— Гестаповцев здесь нет, — спокойно ответил только что вошедший офицер Люфтваффе. На его груди поблескивали Железный крест 1-го класса, Крест за заслуги и военный крест 2-го класса. Виски молодого майора, несмотря на его молодость, отливали серебром и сталью, так же как и его глаза. — Я бомбардировщики никогда не бросал. Кто здесь обер-лейтенант Краусс?

— Я, герр майор.

— Через час мы с вами вылетаем на бомбежку русских позиций под Ростовом.

— Сколько у вас истребителей, герр майор?

— Полный «штаффель», господин обер-лейтенант. И не беспокойтесь — не брошу.

* * *

На аэродром Рутченково заходила на посадку эскадрилья — «штаффель» — бомбардировщиков He-111H6 — все девять из тех, кто поднялся час назад с аэродрома. Один из «Густавов»[54] заметно отставал, за ним тянулся шлейф из распыленного топлива из пробитых баков. Внезапно, не долетев до посадочной площадки буквально несколько десятков метров, «Хейнкель-111» вдруг свалился на крыло и пропахал борозду, не долетев метров двести до полосы.

Над строем заходящих на посадку бомбардировщиков в морозном воздухе прошли двенадцать новейших «Мессершмиттов-109Ф» с волчьими головами на фюзеляжах. Один из «Клинков небесных» волочил за собой черный шлейф дыма. Видимо, опять русские «пощипали» хваленых «орлов» Люфтваффе.

И тем не менее майор Герман Вольф сдержал обещание: не бросил «подопечные» «Хейнкели-111» и защитил от атак русских истребителей.

* * *

За эту суровую зиму 1941/42 года многое изменилось.

Русские в своем наступательном порыве отбросили ударную группировку Группы армий «Центр» от стен Москвы. Большевики выстояли первый, самый страшный для них год и даже сумели собрать немалые силы, чтобы противостоять самому сильному натиску.

Неудачное контрнаступление русских под Ржевом стало тем не менее для них кровавой школой, и они научились воевать, еще раз поразив немцев своей доблестью, смелостью и упорством, доходящим до фанатизма.

На фронте появились новые образцы русской боевой техники. Страшные штурмовики Ил-2 стали еще страшнее и неуязвимее. Позади бронированной кабины летчика появилось теперь место стрелка, тоже прикрытое бронепанелями. А крупнокалиберный 12,7-миллиметровый пулемет Березина УБТ теперь надежно защищал советский «Крылатый танк» от атак немецких истребителей с задней полусферы. Истребители Яковлева Як-1Б стали еще легче и маневреннее, а их вооружение стало более мощным и эффективным. Английские истребители «Харриер» тоже получили мощный арсенал с помощью русских инженеров и оружейников. Были демонтированы четыре из шести крыльевых пулеметов, а взамен установлено по паре 20-миллиметровых пушек ШВАК и реактивные снаряды под крыльями. Англичане шибко возмущались «нелицензионной модернизаций» и «нарушением авторских прав». Но русским сейчас было не до казуистики с «авторским правом», так что этот вопрос так и остался открытым. Зато теперь «Мессершмитты» стали обходить ранее беззащитные «Харрикейны» десятой дорогой. Как шутили сами русские: «Иван пришил Джону длинные руки с большими кулаками!»

Характеристики русского оружия существенно возросли, и теперь уже немецкие инженеры оказывались в роли догоняющих. А то прямо копировали советскую технику, как это получилось с 82-миллиметровым минометом Шавырина образца 1937 года, который немцы у себя запустили буквально «один в один». Вермахт охотно использовал трофейные советские пушки, танки и стрелковое оружие.