Моя крылатая удача - Надежда Черпинская

зародившаяся слабая надежда.

А ведь в какой-то миг Эйя почти поверила, что всё это ещё не конец, что у неё есть шанс на спасение, что весь ужас, который с ней приключился, ещё может завершиться вполне благополучно. Она почти поверила, что этот бескрылый совсем не так ужасен и безнадёжен, как его соплеменники.

Она приглядывалась к нему, пока была в обличии птицы, пыталась предугадать, к чему ей готовиться, когда луна станет полной. И с удивлением отмечала, что бескрылый обращается с ней заботливо и бережно, не позволяя себе грубости и жестокости.

Ей хотелось верить в то, что в его сердце есть хоть капля доброты и милосердия, но каждый раз Эйя с грустью напоминала себе, что она просто обошлась ему дорого, вот он и бережёт свою добычу.

В Долине Грёз не использовали денег. Но Эйя о них знала.

Сиятельная Крылатая, что не только правила стаей, но и хранила знания об устройстве мира за пределами их земли, время от времени собирала «вечерний круг». Юные дайаны приходили на Священную Поляну, усаживались рядом с Сиятельной, и та начинала свои долгие речи. Чаще она рассказывала о том, что могло быть полезно юным девам – о традициях Крылатых, магии их рода, о растениях и животных, о том, как жить в мире с миром вокруг. Но иногда самая мудрая дайана вдруг начинала вещать о том, что непринято было обсуждать в стае.

Бескрылые, их быт, их обычаи, их города, и… их скверный нрав.

Каждый в стае с детства знал, что люди – враги Крылатых. Увидела человека – спасайся! А ещё лучше зови на помощь дайнов – отважных стражей границы. Они расправятся с врагом раньше, чем тот успеет ступить на запретную землю Долины Грёз.

О том, что превыше всего бескрылые ценят деньги, тоже рассказывала Сиятельная. Тогда они смеялись над этим. Какая странная глупость дорожить бесполезными круглыми пластинками серебра! Ими невозможно насытиться, вылечить, они не помогут защитить себя, и даже в шатре им трудно придумать полезное применение.

Смех быстро стих, когда Сиятельная начала рассказывать о том, что ради этих странных и никому не нужных монет люди порой убивают своих соплеменников.

А ещё, что за Крылатых дают много таких серебряных бляшек, а потому с давних времён коварные птицеловы, рискуя собственной жизнью, пробираются в Долину Грёз, несмотря на запрет и угрозу смерти, и пытаются похитить дайан.

Если бы Эйя тогда знала, что сама столкнётся с таким бездушным охотником… Как она была наивна и глупа! Сколько раз обругала себя за неуместное любопытство, погубившее её!

Первые дни она ещё надеялась, что стая пустит дайнов в погоню, и её отобьют, спасут. Ведь Мирайя наверняка рассказала о том, как безрассудно и нелепо попалась её старшая сестрица.

Но похититель был ловок и хитёр, путал следы, вёл себя осторожно. И вскоре Эйя Илиана поняла, что она больше никогда не увидит родной дом и свою стаю.

О, Небо и Ветер, если бы можно было повернуть время вспять, она бы больше никогда, никогда, никогда не вела себя столь опрометчиво! Но, увы, даже волшебные дайаны не властны над течением времени.

О том, зачем она нужна этому бескрылому, который назвался Ларсеном, Эйя догадывалась смутно. Но даже от этих догадок, её охватывал неприятный озноб. Сиятельная, конечно, намекала на то, что делают мужчины из людского племени с крылатыми девами, но очень туманно. И от этой неизвестности становилось только страшнее.

Потому Илиана решила твёрдо, что будет защищаться до конца, даже если это будет стоить ей жизни. Удалось ведь отбиться от того мерзавца, что выкрал её из Долины Грёз, пусть едва не умерла тогда, впервые ощутив беспощадную магию заколдованного браслета.

Она уже поняла, что любая её попытка навредить хозяину или даже просто защитить себя от его нападок оборачивается против неё самой. Но Эйя всё ещё надеялась, что от магических оков можно избавиться.

Пусть её единственная попытка сбежать, пока ещё были крылья, не увенчалась успехом, пусть драка с новым хозяином едва не убила её саму… Пусть так…

Рано или поздно, она найдёт способ быть свободной.

Эйя не могла спокойно смотреть на этого бескрылого, задыхалась от отвращения и ненависти, которых прежде вовсе не знала её светлая душа. Молчала упрямо, несмотря на его попытки заговорить.

Что он может ей сказать? Она ведь и так понимала, что она его пленница, забава, игрушка. Она целиком и полностью в его власти. И рано или поздно этот Ларсен добьётся того, ради чего он купил её.

Ларсен… Даже имя у него мерзкое, как он сам!

Ещё вчера она пообещала себе, что и одним словом его не удостоит.

Но сегодня… он так позабавил её своим падением с дерева, и так удивил тем, что полез туда… ради неё. Эйя с ужасом понимала, что её непоколебимое решение ненавидеть и презирать этого бескрылого слабеет и неумолимо тает.

Никаких попыток обидеть её Ларсен не делал. И Эйя с удивлением начала осознавать, что, возможно, он и ночью не собирался причинять ей зло. Она ведь первая на него накинулась и поплатилась за это.

Дайана слушала его болтовню, пока тот думал, что она не понимает его речей… И в какой-то момент не выдержала.

Ей почудилось… на один краткий миг… что она ошиблась в этом бескрылом – он вовсе не подлец, ему совестно за то, что он стал причиной её мучений. Может быть, он захочет ей помочь, если она не будет молчать так упрямо.

Вдруг он просто не понимает, что Эйя вовсе не желает покидать родной дом, не понимает, как ей сейчас плохо? И, если ему объяснить, он отпустит её, и она будет свободна…

В груди потеплело, засиял свет надежды. Всё, что кипело в душе, жгло солёной горечью, она вложила в свою несдержанную речь, и он, казалось, дрогнул, устыдился того, что делал.

А потом это: «Отпустить тебя я не могу»!

В глазах у Эйи потемнело от ярости и боли. Ещё мгновение, и она снова на него набросится, как безумная.

Но, прежде чем она успела это сделать, он поднял свой тёмный взгляд и, в который уж раз, попросил с мольбой:

– Выслушай!

Эйя, словно пытаясь удержать себя от глупостей, скрестила руки на груди и приготовилась слушать.

***

Он заговорил снова – негромко, но твёрдо. Смотрел в глаза. Лишь иногда тёмные ресницы, вздрогнув, опускались, пряча такую непривычную и пугающую тьму его взгляда.

– Ты ведь уже поняла, как