Неизвестный (СИ) - Лескова Алина

— Держи себя в руках и не сделай ничего с собой, пожалуйста. Обещай.

— Что? — может у нее жар?

— Обещай! — она чуть ногой не притопнула.

— Хорошо-хорошо, — я приподнял ладони в успокаивающем жесте. Что с ней?

В груди разлилось беспокойство, может я переборщил сегодня? Вот я идиот!

Но додумать мне не дали появившиеся рядом Вильцы, младший и старший, и Алл. Старший и Алл схватили меня за запястья и заломили руки, а Младший надел браслеты блокирующие магию.

— Будет больно, друг, потерпи, — успокаивающе похлопал по плечу император.

А я так и не понял, что происходит.

— Эванс, помни, ты обещал, — нежный, обеспокоенный голосок моей пары разлил в моей груди тепло.

— Эванс, слушай внимательно. Все предельно просто. Мы собрались покопаться у тебя в голове, обещаю в личное не ползти. Сам знаешь, если уступишь будет легче. Над тобой хорошо поработали, Аня здесь что бы ты с ума не сошел и выполнил свое обещание. Ты не должен себе навредить, браслеты для того же, — император говорил и говорил, а я не понимал о чем он. Кто поработал? Когда?

— План простой, мудрить не стали. Мы просто будем ломать в твоей голове все ненужное и уберем мусор, — продолжил Алларик.

— Поэтому ответить нам на один вопрос, что бы мы поняли, как сильно ты будешь сопротивляться. Ты видел настоящую Алайну? — спросил Вильц Старший.

— Каждый день вижу, — язык ответил быстрее, чем сообразил мозг. Такое бывает, когда я заранее знаю ответы на вопросы, мозг выдает информацию быстрее, чем я ее обдумываю.

Ладно, мои друзья уверенны, что в моей голове кто-то побывал, это теперь ясно. Аня туда же, она здесь для подстраховки. Скрывать нечего, пускай копаются, может успокоятся.

— Давайте, начинайте, сопротивляться не буду, — клянусь, я услышал еле слышный выдох облегчения.

Моя девочка переживает. Улыбка сама появилась на лице, а взгляд выловил хрупкую фигурку. Как все же она не похожа на оборотней, такая нежная.

— Это ты правильно.

— Эванс, — тихий шелест от Ани, как ветерком по коже, приятно, — Вот тебе мотивация. Мы думаем, что нет никакого ритуала на крови, это обман, тебе это внушили.

Да не может быть, я сам лично произносил клятву, стоял перед Алайной, говорил, что… рядом буду, семья у нас будет… что говорил-то? Никогда не пытался вспомнить. А почему я не думал об этом? Даже просто знать, что я наобещал важно. Там важна каждая запятая, а я только знаю в общем, что обещал быть рядом и не могу уйти. Понимание своей глупости обрушилось как водопад холодной воды, внутренности сдавило и все заледенело. Не мог же я так обмануться? Или мог?

Я засмеялся, горько засмеялся, не может быть, нас, троих лучших менталистов, надули как маленьких детей. А ведь и не подкопаешься. Я не должен был думать о клятве и говорить про нее близким друзьям, а они не замечали, потому что не знали. Только Аня не друг.

— И опять Аня у нас оказалась самой умной, — сокрушенно покачал я головой.

Моя истинная чудо, я смотрел на нее и не мог насмотрелся, таких не бывает, это сон. Хрупкая, маленькая, но в то же время нереально сильная, смелая, добрая, упрямая настолько, что иногда бесит, справедливая, а ещё очень умная и проницательная. Правда спокойно голову разобьёт, если ее разозлить, а может и молнией пришибет. Оказывается, вот идеал-то.

— Давайте быстрее, мне ещё доверие истинной надо как-то добиваться, — широко улыбнулся и подмигнул ей. А этот румянец, ну красота же! Ни одну оборотницу невозможно смутить.

— Так все, рыцарь, успокойся, а то твои мысли так фонят, что у нас сейчас розовый сироп польется из ушей, — недовольно скривится Алларик, а император только рассмеялся.

Кстати, я переживал из-за того, что она уйдет? Ну так пускай идет, мозг мне почистим и вместе пойдем. Там, в ее мире, поди найдется работа какая-нибудь, проживем уж.

— Да начинайте уже, не тяните.

— Думай о ранении, десять лет назад, как получил, как нашла тебя Алайна, как лечила тебя.

Я закрыл глаза и начал вспоминать, в общих чертах, не досконально, там мужики все сами увидят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Отпуск. Домик в лесу, рядом горы. Граница в четырех часах. Прорыв. Слишком далеко, таких не было ещё. Черти. Отбился. Рана, глубокая, истекаю кровью. Алайна. Потащила в домик. Промыла рану и я отключился.

Чувствую давление изнутри на череп, не сжимаюсь, пытаюсь максимально расслабиться, мужики знают, что делают. Если давят, значит видят искажение, в таких случаях обычно где-то что-то не сходится, парочка деревьев обрублено ровно, не натурально. Или картинка рябит, со стороны видно лучше, такое можно заметить у себя, если копаться, но у меня, видимо, какой-то блок на это. Надо будет думать о новой защите. И для Ани лучшую самую сделать.

Все продолжается на повторе, картинка плывет, прорыв исчезает, остаётся просто черный дым, чертей нет, есть три человека в балахонах с капюшонами, лиц не видно, рана есть, но мелкая царапина, скорее всего с какими-то травами притупляющими сознание. Вместо Алайны появляется женщина, с бородатой родинкой над верхней губой, маленькими поросячьими глазами и тонюсенькими губами. Среднего роста и телосложения. Ясно, ведьмочка темная, ещё не старая, недавно начала заниматься темной магией, лет десять назад. Получается сейчас двадцать. Она вполне уже может выглядеть почти как старуха из коридора, но у той не было бородавки. В дом она меня не тащит, она заклинанием меня поднимает и я плыву по воздуху. Да и рану не промывает, а соль сыплет, что бы дольше не заживала, потом вылечит.

Все остальное время мы проводим с ней в домике. Даже секс был, меня чуть не вырвало. А под конец обещание семьи и быть вместе вечно.

А вот тут было больно, чертовки больно, я слышал Анины всхлипы и просьбы держаться, только благодаря этому не отключился. Я слышал свой ор и даже вспорол себе спину когтями.

Мозг плавился, из ушей, глаз и рта текла кровь. Подделать ритуалы это вам не изменить вид раны и человека, это намного серьезнее и опаснее. Можно спалить мозг, только повернув палец не туда на миллиметр.

Но мои друзья не зря император и сын генерала армии. Они лучшие и они справились.

Когда я открыл глаза, взгляд сразу упал на сидящую у стены девушку, она обнимала ноги, и всхлипывала куда-то в свои колени.

— Зачем вы ее привели, — устало спросил я.

— Анна предположила, что ты можешь причинить себе вред, когда начнёшь выдавать нам их секреты, но они оказались очень самоуверенны, что ничего с тобой не сделали, — Вильцельген стёр с виска пот.

— Либо я нужен им живым больше, чем сохранность секретов. Да и десять лет у них все получалось. Но в следующий раз лично набью морду каждому, кто ещё раз с ней так поступит, — в словах Ани есть резон, но я лучше пострадаю, чем буду видеть ее слезы.

— Поняли, больше так не будем, как ты? — спросил принц, снимая браслеты наручников.

— Живее всех живых, — я поднялся потирая руки и пошел к Ане, — Валите уже, спасибо.

— Умойся сначала, — положил мне руку на плечо император. Черт, он прав. С сожалением посмотрел на девушку, что сидела все в такой же позе и быстрым шагом, насколько смог, отправился в ванную.

Ну и рожа. Красные подтеки размазались, под глазами черные круги, глаза лихорадочно блестят, а руки трясутся. Оживший труп и то лучше выглядит.

Да и чувствую себя я тоже хреново, держусь только на том, что тут Аня. Хочу ее обнять и успокоить. Если были бы ещё какие-нибудь блики или атаки в моей голове, друзья увидели бы их и все устранили. Я чист, как слеза младенца. Я свободен, как ветер и счастлив, как мартовский кот, после случки, объевшийся сметаны

Вроде так я услышал в головке Ани, только она бросала это с возмущением.

Изменений пока не чувствую, после нагрузки голова болит, звенит и трещит.

Выйдя из ванной сгрести в охапку Аню не получилось. Она сама ко мне подбежала и схватив за руках, утащила к кровати.

— Совсем мозги тебе перегрели, чего ходишь-то, — бурчала она, расстёгивая пуговицы на моей рубашке.