Умейте властвовать собой, или Беседы о здоровой и больной личности - Валентин Семке

Помимо непосредственного влияния на происхождение неврастении, отрицательных микросоциальных воздействий существенное значение приобретают условия воспитания в детском периоде жизни индивида. Рядом исследователей отмечена роль «стимулирующего» воспитания (с требованием только отличных оценок в школе, наивысших достижений в каком-либо виде деятельности и т. д.) на формирование так называемого неврастенического конфликта: обязательная ставка на высокий уровень притязаний к себе (или со стороны окружающих) вступает в противоречие с реальными физическими или умственными возможностями и способностями личности. Они нередко переоценивают свои силы, возлагают на себя непосильные задачи, оказываются, как правило, неготовыми к возможной неудаче.

Иногда неврастения развивается у лиц, длительное время выполняющих однообразную, неинтересную, утомительную работу. Состояния переутомления, раздражительной слабости были описаны, в частности, итальянскими врачами, которые наблюдали их у работников автомобилестроительной промышленности, на протяжении всего рабочего дня стоящих на конвейере. Длительное нарушение ритма труда и отдыха, хроническое недосыпание могут служить основой для невроза истощения, который мы наблюдали у студентов вузов, пытавшихся в короткие сроки ликвидировать имевшуюся академическую задолженность. Обычно краткий отдых и выключение из затруднительной ситуации содействуют полному восстановлению сил, избавлению от невротического состояния.

Как проявляет себя неврастения в жизни? Одним из первых ее признаков (симптомов) бывают головные боли, которые усиливаются в конфликтной обстановке, к концу рабочего дня, под влиянием физического напряжения: возникают жгучие неприятные ощущения по всей голове, чувство стягивания обручем, шлемом (так называемая «неврастеническая каска»), ослабляющие или полностью исчезающие при эмоциональном успокоении. Им сопутствует масса других неприятных ощущений в виде покалывания в сердце, затрудненного дыхания, усиленной перистальтики кишечника, чувство жжения за грудиной и т. п. Вегетативная нервная система, регулирующая деятельность внутренних органов, как бы выходит из-под контроля: отсюда резкое покраснение или побледнение лица, потливость, частые перебои в сердце, боли в кишечнике, обильные поносы или изнурительные запоры.

Заметно изменяется поведение человека: прежде сдержанный и рассудительный, он уже на первых стадиях неврастении проявляет повышенную раздражительность и вспыльчивость, огневую возбудимость и гневливость, слезливость по незначительному поводу. По мере нарастания болезни все более заметными становятся признаки сниженной работоспособности: включается «вентиль утомления» и больные испытывают непреодолимое чувство усталости, рассеянности внимания, ослабление памяти. Характерно, что если в этот период заниматься чем-то, не связанным с профессией (допустим, чтением художественной литературы вместо учебного руководства), то утомление не развивается; однако достаточно вновь на несколько минут сосредоточиться на рабочем материале, как появляются прежние симптомы утомления.

В существенной степени преображается и эмоциональная жизнь: на смену веселости и жизнерадостности приходит уныние, подавленность и угнетенность. Вольные жалуются на безразличие, отсутствие каких-либо интересов, испытывают тягу к одиночеству. Однако наедине с собой их одолевают мучительные сомнения, чувство вины и неполноценности. Походка делается усталой, расслабленной, жесты замедленными и скупыми. Возникает ощущение, будто человека лишили столь необходимого ему заряда бодрости и энергии: в тягость не только работа, но и пребывание в кругу родственников и близких. Утомление начинает приобретать стойкий, хронический характер. Даже желанный отдых не приносит избавления от усталости. В разговоре с врачом сквозит уныние, неверие в возможное выздоровление.

Вспоминаю одного пациента, 34 лет, инженера-конструктора промышленного предприятия. Обратился с жалобой на длительную бессонницу, упорные головные боли, подавленное настроение. В беседе выяснилось, что уже несколько лет в семье напряженные отношения (жена упрекает в малой инициативности и предприимчивости, «не оправдал возлагавшихся его надежд на блестящую карьеру»). Несколько раз заводил разговор с директором завода о возможном повышении по службе, однако получал уклончивые ответы. Чувствовал свою «вину» перед семьей, стал подрабатывать чертежной работой, которая еще в институте ему не нравилась, казалась очень утомительной и ненужной. Вскоре почувствовал резкую физическую слабость, давящие боли за грудиной: обследовался у кардиолога, но никаких отклонений в деятельности сердца не обнаружилось. Это еще больше его взволновало: стал упрекать себя в слабохарактерности, безволии, постоянно пребывал в мрачном настроении, «ничто не радовало», понизился аппетит. Ослабло половое влечение, что «страшно напугало» больного: несколько раз возникали мысли о самоубийстве. По-прежнему не щадил себя на работе, однако замечал, что продуктивность падает, перестал справляться даже с самыми простыми заданиями. По настоянию сослуживцев обратился к врачу, долго не верил, что ему смогут помочь. Лишь в процессе длительной «семейной» психотерапии перестроил свои жизненные позиции: жена, уяснив болезненный характер его поведения, переменила отношение — стала более мягкой, щадящей самолюбие мужа, окружила вниманием и заботой. По совету врача перешел на более престижную и любимую работу, «как бы заново воскрес, ободрился». Повторная встреча с пациентом через полтора года подтвердила правильность выбранной тактики: с нормализацией внутрисемейных отношений и осознанием своего социального статуса пришло полное искоренение невроза.

Среди других частых спутников неврастении встречаются преходящие нарушения жизненных функций. Прежде всего, следует иметь в виду весьма характерные расстройства сна — сонливость днем, в рабочее время и бессонница в ночные часы. Перед засыпанием больной в деталях вспоминает события минувшего дня, упрекает себя за свою нерешительность и малоинициативность, с нетерпением ждет прихода живительного сна; однако по мере тревожного ожидания сонливость все более улетучивается, а сознание заполняется ненужным анализом своих действий. Даже заснув, он часто просыпается от кошмарных сновидений, весь в холодном поту, с пугающими сердцебиениями и одышкой. Заметно расстраивается аппетит: пища кажется безвкусной, пресной, во рту появляется неприятная горечь. Пугающими являются изменения половой функции: снижается сексуальное влечение, половой акт не приносит прежнего удовлетворения, часто прерывается ранним семяизвержением. Ожидание очередной несостоятельности в глазах сексуального партнера доставляет новые мучения и переживания больному неврастенией.

В клинической динамике неврастении принято выделять две стадии — гиперстеническую и гипостеническую. Для первой из них характерно преобладание избыточной эмоциональности и возбудимости, бурные разряды недовольства и гневливости, с трудом контролируемые: после каждой вспышки раздражения и обидчивости больные глубоко переживают свою несдержанность, обещают впредь быть более рассудительными и терпеливыми, однако спустя короткое время вновь переходят на крик, легко взрываются. Даже вне конфликтных ситуаций чувствуют внутреннюю напряженность, скованность, что еще более усугубляет быстро развивающееся утомление и разбитость — больные устают «бороться с собой».

Во второй (гипостенической) стадии слабость и истощаемость нарастают, усиливаются, приобретают хронический характер. Со стороны эмоций преобладает унылое безрадостное настроение, аффективные колебания как бы выравниваются, застывая на уровне апатии и опустошенности. Появляется непереносимость обычных шумов и звуков. Даже повседневные нагрузки и обязательства становятся в тягость. Человек выглядит вялым, безынициативным, «как выжатый лимон», причем эти особенности характера могут постепенно закрепляться, определяя весь его жизненный стереотип (синдром «сломанной пружины», свойственный для неблагоприятного варианта динамики невроза).

С учетом отрицательных последствий даже легких проявлений неврастении весьма важной социальной задачей, наряду с оздоровлением межчеловеческих отношений, следует признать борьбу с перенапряжением и переутомлением головного мозга, за рациональную организацию труда и отдыха, обеспечение оптимальной трудовой и учебной деятельности.

Истерия, или «Обезьяна всех болезней»

Истерия — это великая симулянтка.

Ж. Шарко

Определение истерического невроза, вынесенное в эпиграф, принадлежит знаменитому французскому невропатологу, автору монографического исследования по истерии. Оно дополняет образные выражения других старых авторов — «хамелеон», «протей, постоянно меняющий свои тона», «обезьяна всех болезней». Поводом к таким наименованиям служит необычайная изменчивость, сменяемость истерических симптомов, напоминающих проявления разнообразных заболеваний, зависимость их внешнего выражения от стиля той или иной эпохи. Так в средние века весьма распространенными были эпидемии бесоодержимости (известно, что в эпоху мракобесия и невежества на кострах инквизиции было сожжено около 9 миллионов подозреваемых в колдовстве и связи с дьяволом, причем многие из них страдали истерией), в более поздние периоды — кликушество, месмеризм и спиритизм, в XIX столетии — масса функциональных неврологических расстройств, в начале текущего века — картины «военной истерии». Проявления истерии последнего времени лишь отдаленно похожи на прежние формы истерического реагирования: невроз в своем развитии напоминает эволюцию современного театра, заменяющего богатые декорации и внешнюю экспрессию чувств более сложной передачей внутренних переживаний героев. Именно в сменяемости и многообразии клинической картины невроза и кроется основное содержание его формы. «Нет ничего постояннее непостоянства истерии», — заметил великий английский врач Т. Сиденгам.