Ужасная поездка - Л. А. Бирчон

воздухе. Она возвращается к пораженному оленю и начинает его гладить.

«Попала прямо в глаза», — торжествующе говорит полковник.

«Как вы называете слепого оленя?» — пробурчал водитель автобуса.

Полковник Горчица оглядывает ее с ног до головы так, как лорд поместья может время от времени обращать внимание на свой обслуживающий персонал. Тише. Наши друзья-вегетарианцы не сочтут такой грубый юмор очень смешным».

Водитель автобуса произносит слово «извините» в адрес Ниша и Эффи, словно обиженный пятилетний ребенок, открывший свои подарки перед Рождеством.

Вы должны что-то сделать, — говорит мисс Скарлет полковнику. Иначе он… они наткнутся прямо на этого оленя».

Рудольф, думает Ниш, вспоминая красноносую карикатуру на пивном насосе, сегодня точно отомстит.

Если я выстрелю в него, он просто обернется против нас, — говорит полковник. Мы забаррикадируемся в церкви, а они окажутся снаружи. Мы должны позволить им использовать свой шанс».

«Должно быть что-то». Мисс Скарлет в смятении, но она не может надолго оторваться от погони.

По заснеженной зелени оба оленя снова в движении. Один бежит с легкой, плавной грацией, его ноги поднимаются и опускаются парами. Другой рысит позади в более неторопливом темпе, в его движениях чувствуется легкая скованность. Это существо, которому в лицо попало ружье, во фланг — мясницкий тесак, во все остальное, что в него бросали, пока он пробивался через паб, а теперь еще и в голень — скамейка для пикника. И все же он продолжает наступать.

Тем временем расстояние между миссис Уайт и преподобным сократилось. Благодаря сглаженной перспективе они стали почти одной фигурой. Ее руки все еще дико вращаются при движении, время от времени она пригибается, когда спотыкается, но она все еще стоит на ногах. Он движется с уверенностью регбиста, пытающегося забить гол с линии штрафной.

У меня есть идея, — говорит водитель автобуса, протягивая брелок от микроавтобуса. Она нажимает на кнопку с видом победителя… но ничего. «Должно быть, слишком далеко».

Группа выжидающе смотрит на водителя автобуса.

«Что?

«Тебе нужно подойти поближе», — говорит мисс Скарлет.

Почему я? Это может сделать кто угодно».

Водитель автобуса оглядывается по сторонам, испытывая все большее бешенство.

Полковник осторожно прочищает горло и сдвигается настолько, что ствол его пистолета скребет по камням под ногами. Черный металл мрачно блестит. Если бы полковник поднял пистолет — как он готов сделать в случае опасности, — оба ствола были бы направлены прямо на водителя автобуса.

Прекрасно. От благодарности не уйдешь», — говорит она, направляя слова на полковника, и, низко пригнувшись, уходит с крыльца в снег.

Ниш с затаенным страхом наблюдает за тем, как водитель автобуса танцует, согнув колени и широко раскинув руки, в снежной тени тисовых деревьев. Цвет ее светящегося табарда приглушен ночным мраком, но отражающие полосы тускло мерцают в преломленных сумерках снега.

Олень стоит под воротами церковного двора, ожидая, когда жители деревни побегут прямо на его рога. Воздух вокруг головы оленя молочного цвета, и с каждым вдохом в нем клубится тонкий туман. Несмотря на то что каждое из этих существ с радостью разорвало бы его пополам, и несмотря на то что он провел под их натиском самую страшную ночь в своей жизни, огромные звери вызывают у Ниша чувство благоговения, которого он не испытывал уже давно. Они великолепны и дики — полная противоположность той городской фауне, которую он привык видеть в Лондоне. Укушенные блохами лисы, шныряющие между садами и питающиеся KFC. Пеликаны в Сент-Джеймсском парке скучают под свинцовым небом. Стаи шумных зеленых попугаев, налетающих на кормушки, предназначенные для малиновок и голубых синиц. Все они меркнут по сравнению с этими убийственными оленями, которые вызывают у него детское удивление.

Водитель автобуса, укрывшись за тисовым деревом, поднимает руку и снова нажимает на брелок. По-прежнему ничего.

Мисс Скарлет помахивает руками, произнося слова «Подойдите ближе». Она — женщина на грани отчаяния, молящая о чуде, наблюдающая за тем, как олень приближается к ее любовнику и заклятому врагу.

Преследующий олень уже совсем близко. Бегущие фигуры оглядываются — должно быть, они услышали его приближение, — и что-то меняется в их поведении. Они понимают, что опасность наступает им на пятки. Но они еще не заметили опасности, которая находится прямо перед ними.

Затем: катастрофа. Сросшийся силуэт бегунов ломается. Миссис Уайт, которая все это время изображала неуклюжую фигуру, пытаясь устоять на ногах с помощью колеблющихся рук во время бега по льду, падает. Она падает плашмя на снег, а ноги ее подпрыгивают.

Эффи громко задыхается. Она зажимает рот рукой, чтобы предотвратить дальнейшие звуки, но не может оторвать расширенных глаз от сцены.

Тем временем водитель автобуса переместил одно тисовое дерево дальше по тропинке к ожидающему оленю. Снова поднимается рука, и Ниш слышит, как мисс Скарлет говорит: «Давай, давай, давай, давай».

Твип-твип.

Звук отпираемого микроавтобуса разносится над тихой ночью, как пение рассветной птицы. За церковным двором появляется оранжевое сияние, которое поднимается и затухает двумя вспышками, сопровождающими хор.

Все взгляды обращаются к оленю, стоящему в воротах. Тускло поблескивает металл, когда он поворачивает голову в сторону микроавтобуса. Оно стоит и смотрит, застывшее дыхание застывает на морде. На мгновение Ниш думает, что оно собирается повернуть назад, чтобы понаблюдать за погоней, но в конце концов решает направиться к машине, чтобы исследовать ее.

Давай, давай, давай! Мисс Скарлет шепчет свою мантру, желая, чтобы существо двигалось быстрее, уходило дальше.

Водитель автобуса оглядывается на церковное крыльцо и показывает два больших пальца вверх. Полковник Горчица вызывает водителя автобуса обратно. Она выглядывает из-под ветвей, убеждается, что берег действительно чист, и с радостным воплем бежит по тропинке.

Нам нужно попасть внутрь и подготовить баррикаду, — говорит полковник Горчица. Мы не будем терять ни минуты, когда они придут. Давайте, чоп-чоп».

Стива, Ниша и Эффи вводят в темную церковь, за ними следует торжествующий водитель, который тяжело дышит, возвращаясь в безопасное место. «Залезайте», — слышат они снаружи шипение полковника. Но мисс Скарлет протестует. Они не слышат ее слов, но ясно, что она намерена подождать, пока не убедится, что преподобный добрался.

Погрузившись в кромешную тьму, Ниш несколько мгновений не может привыкнуть к ней. Внутри холодно так, как может быть только в церкви с высокими потолками, каменной кладкой и одним стеклом. Она излучает холод. Возможно, идеальный вариант в жаркий летний день, но в безрадостную середину зимы велика вероятность, что погода настигнет их раньше, чем оленей, если им придется провести здесь остаток ночи.

Временно лишившись зрения, Ниш, вероятно, смог бы определить здание по одному только запаху. В нем чувствуется затхлый аромат старых томов,