Три сердца и три льва - Пол Андерсон

Хольгер сел у костра, протянул ладони к огню и выложил спутникам историю своего пленения и бегства. Хуги поскреб бороду и подытожил:

— А что я тебе говорил? Я не из тех, кто любит напоминать о своих словах, но я предупреждал, что это место нечистое. Так что в следующий раз не стоит отмахиваться от Хуги, как от назойливой мухи. У него тоже, конечно, бывают промашки, но куда реже, чем попадание в цель. А доказательство тому — и этот пример, и множество других историй из моей жизни, и только врожденная скромность не позволяет поведать вам о них. Но об одном случае, когда я предупреждал бедного сэра Турольда, что в некоем гроте водится мантикора…

Карау все так же спокойно оборвал карлика:

— Все это говорит о том, сэр Руперт, что твоя миссия не укладывается в обычные рамки. Иначе откуда такое нагромождение препятствий?

Хольгер был слишком измучен, чтобы вновь городить какие-нибудь объяснения, и промолчал. Вместо ответа он занялся своим платьем: снял и развесил мокрое вокруг костра и стал рыться в тюке в поисках сухого белья. Именно в этот момент над их головами раздалось хлопанье крыльев. Мелькнувший на фоне голубого неба белый силуэт заставил его побить все рекорды по скоростному надеванию мокрых штанов.

Алианора приземлилась и приняла человеческий вид. Увидев Хольгера, она ойкнула и бросилась было к нему, но, что-то вспомнив, остановилась. Темнота скрадывала выражение ее лица.

— Итак, ты цел и невредим, — холодно произнесла она. — Я летала туда, на зарево. Там лысая гора и… — Ее голос дрогнул. Она взглянула на Карау, словно прося у него помощи. Тот снял епанчу и набросил на плечи Алианоре.

— И что увидела там самая храбрая и прекрасная из женщин? — тихо спросил он, заботливо оправляя епанчу на худеньких плечах.

— Они правят там шабаш, — она всмотрелась в бездонную, безмолвную темноту. — Я никогда не видела шабаша, но это, конечно, он. Тринадцать мужчин стоят полукругом у алтаря, и перед ними лежит сломанный крест. Их одежды и украшения… Наверно, это вожди диких племен. Все они старые, очень старые, а в их лицах такое зло, что, увидев их, я едва не упала на землю. Чудовища… Этот кошмар будет преследовать меня всю жизнь… Эти тринадцать стояли и смотрели на алтарь, а на нем в луже крови… — она подавила стон. — В луже крови лежал младенец… с перерезанным горлом… А над алтарем росла, как снежный ком, мгла… Я повернулась и улетела. Это было не меньше часа назад… Но я не могла заставить себя вернуться к вам, пока ветер не выдул из меня ужаса…

Она упала на колени и спрятала лицо в ладони. Карау тронул ее за плечо — она со стоном оттолкнула руку. Тогда подошел Хуги и погладил ее по голове. Алианора, плача, обняла его, и карлик стал ей что-то нашептывать.

Карау приблизился к Хольгеру и хмуро сказал:

— Значит, то, что я слышал в И-Бразеле, правда. Хаос стягивает силы. Хаос готовится к войне. — Он помолчал. — Несколько сотен лет назад мне случилось странствовать по этим местам. Здешние дикари и тогда были язычниками, но их вера была чище. Они не чтили дьявола и не ели человеческого мяса. Но испорченность сделала их игрушкой в руках врага человеческого рода. Их вождей приняли в темный круг, и теперь они готовы вести свои племена против жителей долин. Может быть, этот шабаш — один из военных советов.

— Я тоже так думаю, — согласился с ним Хольгер. Карау понял его ответ по-своему.

— Ты думаешь о многом, но прячешь свои мысли от нас, — на что-то намекнул он. — Впрочем, не будем. Сон принесет больше пользы, чем разговоры. Но в следующий раз я все же осмелюсь задать тебе несколько вопросов.

Нелегкий выдался день. Натянутые, как струна, нервы долго не давали Хольгеру заснуть. Наконец он впал в беспокойную дремоту, то просыпаясь и ворочаясь, то погружаясь в причудливый лабиринт сновидений. Такой сон утомлял больше, чем освежал, поэтому он даже обрадовался, когда Хуги наконец потряс его за плечо: ему выпало дежурить перед рассветом.

Взошло солнце. Они торопливо позавтракали, оседлали лошадей и двинулись в путь, когда озеро еще дымилось ночным туманом. Вскоре оно скрылось с глаз. Дорога шла вверх. Становилось холодно, ветер гнал по небу свинцовые тучи. Последнее дерево осталось внизу, и только жесткая серебристая трава как-то скрашивала однообразие серого камня. Вершины крутых утесов заслоняли небо.

Указав на крутой и гладкий северный склон, Алианора сказала, что на плоскогорье им лучше всего взойти по нему. С воздуха она высмотрела удобную для восхождения расселину. Другие, более пологие тропы проходили слишком близко от туземных селений.

Хуги поморщился и плюнул.

— Неудивительно, что даже варвары сторонятся этого склона, — проворчал он. — От него за милю смердит троллем; в нем, думаю, его нор и туннелей — как дыр в сыре.

Алианора нахмурилась. Хольгер попытался пошутить:

— На нашем боевом счету целый зверинец: ведьма, фарисеи, дракон, великан, оборотень и русалка. Что нам какой-то тролль?

— Я предпочел бы с ними всеми разом столкнуться, чем со зверем из этой горы, — мрачно произнес Хуги. — Рядом с великаном он как росомаха с медведем. Не такой, правда, громадный, но яростный и свирепый без меры и страшно изворотливый. А жизни его лишить только удушением можно. Великанов-то немало от человеческих рук полегло, но, говорят, ни один рыцарь из схватки с троллем живым не вышел.

— Как же так? — нахмурился Карау. — Разве они не боятся железа?

— Боятся, конечно, жжет оно их, как тебя бы жгла раскаленная кочерга. Только от того он еще больше свирепеет и прет на врага. А раны — что? Он их потом залечит. — Хуги помолчал и вдохновенно продолжил: — Тролли, да будет вам известно, в родстве с гхоулами, выедающими мертвецов из гробов, и ежели священные вещи не очень сильны, то им они не страшны. Крест, например, годится, только если он чудотворный. Вот так. Мог бы я вам о них еще рассказать, да сам ничего не знаю, потому как тех, кто тролля видел и живым возвратился, почти что и нет на земле.

Карау вспомнил рыцарский кодекс.

— Тем больше чести убить его! — воскликнул он. «Дудки, — подумал Хольгер. — Лучше остаться живым». Около полудня, вынырнув из узкого ущелья, они увидели перед собой людоедов. Встречи никто не ждал. Хольгер с проклятием натянул поводья. Страха не было — драться так драться.

Дикарей было около двух десятков. Они торопливо спускались по склону, но, заметив путешественников, взвыли, резко изменили маршрут и побежали к ним навстречу.

Высокий и уродливый предводитель бежал впереди всех. Его желтые волосы были заплетены в косы, лицо размалевано красными и синими полосами, голову украшали бычьи рога и сноп ярких перьев. На плечах развевался короткий плащ из барсучьих шкур, бедра закрывала мохнатая юбка-килт.

Он кричал и размахивал стальным боевым топором. Остальные были ему под стать. Сборище чучел, вооруженных топорами, копьями и мечами. У одного из них, почти голого, торчал на голове ржавый рыцарский шлем, другой дул в деревянную дуду, третий громыхал толстой железной цепью на шее — и все они мчались на Хольгера.

— Назад! — крикнул Карау. — Бежим!

— Это нас не спасет, — возразил Хольгер. — По таким камням человек передвигается быстрее лошади. Кроме того, у нас нет времени на игру в прятки.

Брошенное копье вонзилось в землю впереди в нескольких метрах от них.

— Алианора! В воздух! — скомандовал Хольгер. — Ты там будешь в безопасности.

Она отрицательно покачала головой и подъехала к нему поближе.

— Оттуда ты сможешь помогать нам, — подсказал Карау. Этот довод она приняла. Взмахнув белыми крыльями, лебедь взмыл вверх.

Превращение Алианоры ошеломило нападающих. Они остановились как вкопанные. Некоторые упали на колени, другие взвыли, третьи закрыли лица руками.

— Слава Аллаху! — воскликнул Карау. — То есть… слава богу! Их испугала магия.

Белая птица спикировала на людоедов. Вождь вырвал лук из рук ближайшего воина и натянул тетиву. Лебедь едва успел увернуться. Вождь криками и пинками стал приводить своих людей в чувство.

— Ого! — скривился Хуги. — Этот наверняка принадлежит к черному кругу и, видно, магии не боится. Он их сейчас на нас натравит.

— Не похоже, что он очень уверен в себе, — спокойно, словно разговор происходил за обеденным столом, проговорил Карау и снял с плеча короткий, с двойным выгибом лук. — Еще бы один такой магический фокус…

Еще один фокус! Легко сказать. Хольгеру ничего не приходит в голову, кроме карточных фокусов… Хотя…

— Хуги! — бросил он. — Высеки мне огонь.

— Зачем?

— К черту вопросы! Огня!

Пока гном извлекал из мешочка на поясе кресало, Хольгер успел набить трубку. Когда трубка разгорелась как следует, крадущиеся к ним дикари были совсем близко. Уже можно было разглядеть шрам на лбу одного, костяную палочку в носу другого… Топот босых ног и сиплое дыхание… Хольгер глубоко затянулся и — выпустил клуб дыма.