Золотой круг - Надежда Храмушина

ты пошла за мной? — Раздался тихий, абсолютно безжизненный голос нашей гостьи.

Я встала рядом с настоящей Леной, но вторая Лена даже не посмотрела на меня, если она вообще догадывалась, что Лена здесь не одна.

— Вы меня сами звали с собой. — Настоящая Лена заметно забеспокоилась, я это поняла по её голосу.

— Почему ты пошла за мной? — Снова спросила вторая Лена, и я поняла, чего она добивается.

Это поняла и настоящая Лена, которая бросила на меня короткий взгляд, говорящий примерно: «Ну что, поняли? А я ведь с самого начала не хотела за ней идти!» Я ободряюще кивнула ей. Она ответила:

— Не хочу, чтобы моей жизнью распоряжался демон. Не могу так больше. — И тут голос её дрогнул, и она тихо добавила — Помогите мне.

— На что ты готова ради этого? — Снова спросила вторая Лена.

Настоящая Лена опустила голову. Раздался её долгий вздох. Я не знаю, что она вспомнила, но увидела, как по её щеке поползла крупная слеза и сорвалась на землю.

И тут же под моими ногами послышалось ровное и отчётливое биение. Сердце земли проснулось, его разбудил призыв, слышимый пока только ему. Воздух наполнился движением, в унисон чётким ритмам, которые, не прекращаясь не на миг, шли от земли. Теперь уже содрогалось всё — воздух, земля, деревья, мы. И появился далёкий звук, который и задавал ритм окружающему нас движению. Не похоже на барабан. Звук глухой, мягкий, но очень отчётливый. Было трудно определить, откуда он шёл. Звук просто нас окружал. Он становился всё громче и громче. Бубен, это звучит бубен! Я всего лишь один раз в жизни слышала, как он звучит, но его ни с чем не спутаешь. На краткий миг всё вокруг потемнело, и прямо сквозь меня пролетел ветер.

Я взглянула на небо, и заметила, что деревья уже не мешают обзору, их вокруг меня не было. Я огляделась. Только бескрайняя пустая земля от горизонта до горизонта, и над ней розово-серое небо, словно тлеющая равнина, и оно походило на продолжение земли. Это был уже не наш мир. Мы были в гостях у того, кто бил по невидимому бубну. Прямо передо мной висела необыкновенная Луна, словно плоский сияющий диск. Я моргнула, потом ещё раз. Нет, мне не кажется. Луна тоже подпрыгивала.

Я взглянула на обеих Лен и лёгкая дрожь пробежала по моему телу. Неужели я тоже так же выгляжу? Лица у них стали жёлтыми, это свет от необычной луны окрасил их в такой мертвенный цвет. Настоящая Лена тоже на меня взглянула, и кивнула на что-то позади меня. Я повернулась и стала вглядываться сквозь дрожащий над нами воздух.

Сначала мне казалось, что между нами и Луной поставили мутное неровное стекло. Потом стекло стало объёмным, и начало формироваться в огромное облако. Облако шевелилось, то пригибаясь к земле, то распрямляясь и снова подлетая к самой Луне. Высотой это облако было метров двадцать, и оно ещё росло. Сначала оно было светлое, словно сотканное из блестящих мелких песчинок, поднимающихся вверх. У меня заслезились глаза от его блеска. Облако ежеминутно менялось, на нём проступали новые цвета, всё это мелькало, вытекая одно из другого, сложно было остановить свой взгляд на чём-то одном. Облако словно пыталось изобрести новую форму, и никак не решалось останавливаться на чём-то одном. Но потом буйство цветов и форм замедлилось, и начался другой этап. Облако раскрывалось, как цветок. Огромный бутон на стройном стебле. Потом цветок запульсировал, перерождаясь в нечто другое. Закрутился огромный кокон. Из него появились две руки, две ноги, голова. Я сначала подумала, что это медведь, огромный, с квадратной головой, стоящий на задних лапах. Но медведь заворочался, отряхнулся от песчинок, похожих на мохнатую шкуру, и венцом всей этой фантасмагории явился человек. На его лице проступили глаза, две узкие щелки, над ними темнели брови, губы сначала были плотно сжаты, потом он начал беззвучно что-то шептать. На макушке этой огромной головы появилась треугольная плоская шапка. И теперь уже можно было разглядеть, что шапка и свободная одежда на нём была оторочена пушистым мехом, и сплошь расшита металлическими узорами из фигурок птиц и зверей. На его руках были надеты толстые квадратные варежки. Человек исполнял ритуальный танец с бубном. И бубном у него была эта странная плоская Луна. На её поверхности явно проступили две ярко-жёлтые руны, а по контуру были привязаны разноцветные ленты, дрожащие при каждом ударе человека. «Великий Лунный Шаман!» — прошелестело у меня где-то над головой. В другой руке у Лунного Шамана была светящаяся палка, или копьё, длиной в половину его роста.

Лунный Шаман начал вращаться, не переставая бить в свой небесный бубен, земля откликалась ему размеренным гулом, похожим на хор тысячи голосов. Он быстро припал на одно колено, поклонившись земле. Подвески в виде летящих птиц, висевшие на цепях у него на шее и на плечах, зазвенели слаженным металлическим звоном. И он начал свой чарующий танец. Ритм становился всё быстрее, и на этот ритм невозможно было не откликнуться. Он проникал в каждую клеточку тела, заставляя её вибрировать, поднимая дыхание до Луны, и бросая его обратно к земле, слушая удары её горячего сердца. И моё сердце тоже стало частью этого ритма.

Я услышала, как Лунный Шаман рассказывал о длинной реке Жизни, которая несётся не только вдоль спокойных и сочных зелёных пастбищ, но и пробирается среди камней и утёсов, разбивая свои волны об их острые грани. Её нагревает доброе солнце, когда она течёт через долину, и жизнь бурлит в реке, радуется теплу, и славит жизнь. Но солнце уходит на покой, и колючая стужа сковывает реку, замедляя её течение, вгоняя в сон всех её обитателей. Это время раздумий, время прощания, время обдумывания новых планов. Не надо торопить это время. Не надо пытаться обмануть его. Великий Лунный Шаман знает, он знает всё, он не раз плыл по этой реке — и под солнцем и подо льдом.

Под небом осталась только завораживающая и влекущая за собой песня бубна, затянувшая в себя все остальные звуки в мире. Моё сердце стало одной из таких нот, затянутой в мощный поток небесной музыки. Я слушала Великого Лунного Шамана, но в то же самое время я ему рассказывала свою историю, рассказывала без слов, только одними чувствами и переживаниями, но он понимал всё. Почему при воспоминании о пережитых событиях своей жизни, они не кажутся именно такими, какими были, когда они происходили? Я понимала,