Цветы любви, цветы надежды - Люсинда Райли

В прошлую мировую войну Адриана потеряла брата. Муж, по счастью, остался жив. Теперь она боялась за сына. Мысль о том, что его могут убить, была невыносима. Она знала по горькому опыту, что звания и привилегии не играют роли на поле сражений. Это лотерея: кому-то суждено выжить, а кому-то — умереть. Рано или поздно ее мальчика и сына садовника, Билла, отправят на войну. И один Бог знает, вернутся ли они обратно.

С этим ничего не поделаешь.

Британцы не привыкли демонстрировать свои чувства. Адриана же, как ни старалась, не смогла до конца овладеть этой техникой. Во Франции ее учили, что эмоции не следует таить в себе. Однако в такие минуты, как сейчас, легче отдалиться от собственных переживаний. Ее захлестывало желание во что бы то ни стало защитить сына. Она знала, что Гарри не родился солдатом, но вынужден вести жизнь, не отвечающую его характеру и способностям. А теперь ему грозила смерть.

Адриана внутренне встряхнулась, пытаясь выбросить из головы мрачные мысли.

«Гарри не должен видеть мой страх. Надо направить спою энергию на подготовку к вечеринке: племянница впервые выходит в свет, и я сделаю так, чтобы эти танцы стали заметным событием нынешнего сезона».

Адриана решила прогуляться по парку к теплице, обсудить с Джеком и Биллом многочисленные цветочные композиции, которые станут украшением праздника.

Глава 14

Вернувшись в Лондон, Оливия увидела приглашение на танцевальный вечер Пенелопы Кроуфорд, но обрадовалась не так сильно, как могла бы несколько недель назад. Сначала она без конца думала о Гарри Кроуфорде, но в последнее время, когда сезон набрал полные обороты, ее унесло на волне светской суеты.

Направляясь в столовую, чтобы позавтракать вместе с бабушкой, Оливия сжимала в руке приглашение в Уортон-Парк. Леди Варе уже поела и, по своему обыкновению, завершала утреннюю трапезу чашкой кофе, заодно читая «Телеграф». Тюрбан скрывал ее неприбранные волосы.

Пожилая дама недовольно взглянула на вошедшую внучку.

— Послушай, Оливия, я, конечно, понимаю, что у тебя много дел, но это неприлично — опаздывать к столу. Когда мне было столько лет, сколько сейчас тебе, я не позволяла себе подобные вольности и ходила голодной до самого ленча.

— Прости меня, бабушка. — Оливия потупилась, наблюдая, как горничная выставляет перед ней немного подсохшую яичницу с беконом. — Вчера вечером я была на танцевальном вечере у Хендерсона. Ближе к ночи мы отужинали в «Куаглино». — Девушка глянула на еду и пожалела, что недавно пила джин с итальянским вермутом. В висках отчаянно стучали маленькие молоточки, и она отвернулась от холодного бекона.

— Я слышала, как ты пришла. Было три часа ночи, — строго заметила леди Варе. — Надеюсь, Оливия, ты помнишь о том, что я говорила тебе в начале сезона, и не водишься с плохой компанией?

— Нет-нет, бабушка, — солгала Оливия. — Я уверена, ты одобрила бы круг людей, с которыми я вчера проводила вечер. Там был Джон Кавендиш, маркиз Харлингтон, со своим младшим братом Эндрю.

Оливия знала, что это произведет впечатление на бабушку, поскольку Джон Кавендиш был наследником девонширского поместья, куда входил Чатсуорт-Хаус. Впрочем, она умолчала о том, как шумно они вели себя в ресторане и как метрдотель попросил их уйти. Хихикая, точно нашкодившие школьники, они покинули заведение и продолжили веселье в чьем-то доме в Мейфэре.

— Кто-нибудь из молодых красавцев оказывал тебе повышенные знаки внимания? — заинтересовалась леди Варе.

По правде говоря, в светском обществе было много так называемых приличных женихов, и все они хотели потанцевать с Оливией, пригласить на званый обед или в ночной клуб. Однако, как говорила бабушка, времена изменились. В недавно обретенной компании было немало молодых людей, но Оливия видела в них друзей, а не потенциальных кандидатов в мужья. Над страной нависла угроза войны, и джентльмены понимали, что их привычная жизнь скоро закончится. Прежде чем отправиться на кровавую бойню, они проживали каждый день как последний.

Оливия не могла рассказать все это бабушке.

— Да, кажется, мной заинтересовалась парочка молодых людей. — Оливия взмахом руки отказалась от еды. Горничная убрала яичницу и принесла столь желанную чашку кофе.

— И кто же они, позволь узнать?

Девушка беспечно пожала плечами.

— Ангус Макджордж — очень забавный малый, он владеет половиной Шотландии. И Ричард Ингейтстоун, его отец — большая шишка в военно-морском флоте, и...

— Что ж, — перебила леди Варе, — будет неплохо, Оливия, если ты приведешь одного из этих юношей к нам на чай. Я хочу с ними познакомиться.

— Ладно, я спрошу у них, бабушка, но сейчас все ужасно заняты: увеселительные мероприятия расписаны на несколько недель вперед. — Она показала приглашение. — В следующем месяце в Уортон-Парке состоится танцевальный вечер для Пенелопы Кроуфорд. Мне предлагают остаться в их доме с ночевкой.

— Лично мне сельские танцы всегда казались скучищей. Ты уверена, дорогая Оливия, что тебе стоит туда идти? В конце концов, Пенелопа Кроуфорд по такому случаю всего лишь одалживает дом у своего дядюшки, — заметила леди Варе. — Ее семья совсем обнищала. Чарльз, отец Пенелопы, был убит во время мировой войны. Сомневаюсь, что там соберется хорошая компания.

Оливия отпила кофе.

— Вообще-то, бабушка, сразу после Рождества я ездила в Уортон-Парк вместе с мамой и папой. И мне там очень понравилось. Можно, я приму это приглашение?

— При условии, что вечеринка не накладывается ни на какие городские сборища и ты дашь мне просмотреть список гостей, пожалуйста, можешь ехать. — Леди Варе встала из-за стола, взяла свою тросточку и спросила: — Ты придешь на ленч?

— Нет, у меня встреча в Беркли. А потом надо зайти к портнихе за платьем, которое я порвала на прошлой неделе. Она обещала починить его, и мне бы хотелось надеть его вечером.

Пожилая дама удовлетворенно кивнула.

— Тогда увидимся за завтраком завтра утром, — бросила она, выходя из столовой. — И пожалуйста, не опаздывай!

— Хорошо, бабушка, — крикнула Оливия вдогонку, а потом облегченно опустила голову и помассировала виски, пытаясь унять головную боль.

Сначала девушку огорчало, что мама не могла опекать ее во время светского сезона, а бабушка в силу старости и немощи не годилась на роль компаньонки. Однако теперь эти обстоятельства безмерно радовали Оливию. Ей была предоставлена полная свобода: она делала, что хотела, и общалась с кем хотела. Леди Варе наверняка осудила бы ее нынешний круг знакомств, но Оливия с удовольствием предавалась веселью.