Предчувствие беды - Фридрих Незнанский

Вопрос. Кто?

Ответ. Ну как – кто? Александра Борисовна и ее ухажер.

Вопрос. Что было потом?

Ответ. Потом мы стали все вместе перегружать ящики. Небережная вешала бирки с номером рейса, а мы их совали в холодильники. Все как всегда. Эдик, ухажер ее, он нам помогал.

Вопрос. Вы не обратили внимание, на какой рейс попал ящик под номером двадцать семь?

Ответ. Как раз обратила! Я уже за этим ящиком наблюдала. Нормально он был закрыт! А рейс – на Ларнаку. Тот, что разбился. А что, вы думаете?…

Вопрос. Еще раз повторите, пожалуйста, на какое число и на какой рейс попал ящик с питанием под номером двадцать семь?

Ответ. Он попал на рейс 2318, который должен был идти на Кипр, на Ларнаку, на следующий день – двадцать третьего августа.

Вопрос. Спасибо. Теперь прочтите, пожалуйста, и распишитесь на каждой странице…

– Ни хрена себе! – Грязнов взъерошил шевелюру. – То есть накануне взрыва никому не известный Эдик остается в полном одиночестве среди упаковок с питанием! Почему-то ящик, попавший на Ларнаку, оказывается не закрыт. Хотя его закрывали. Вот тебе и способ заминировать самолет!

– Он был в зале один всего три-четыре минуты. Если минер – Эдик, он должен был принести с собой нечто уже готовое, не привлекающее внимание. Например, такой же точно тефлоновый контейнер с питанием, только начиненный не завтраком, а взрывчаткой.

– Следовательно, он имеет отношение к самолетам. Нужно прошерстить весь личный состав Шереметьева. Я ж говорил, у Сосны наемных убийц что грязи…

– Что касается работников Шереметьева – ими уже занимаются. А касаемо Сосновского… ты опять замыкаешься на одну версию. Из показаний Черкесовой следует, что ящик под номером двадцать семь попал на рейс 2318 случайно. Он мог попасть с таким же успехом на другой борт. Вспомни, как распределяется питание: Небережная берет список рейсов и количесто проданных билетов. Обе эти бумаги у нее в руках. Она и отсчитывает коробки.

– Он был в ее кабинете до загрузки холодильников?

– Нет. Он все время до окончания работ находился в зале.

– Ну… Нельзя же ответить на все вопросы сразу. Вообще имеет смысл провести нечто вроде следственного эксперимента, дабы установить возможность попадания «шара в лузу». Кто-либо из оперов, исполняющий роль Эдика, пытается «заминировать» заранее оговоренный, но неизвестный работницам пищеблока рейс, действуя так же, как и подозреваемый.

– Принимается. Далее. Как ты уже извещен своими сотрудниками, Небережная, которая могла бы что-нибудь рассказать о своем друге Эдике, исчезла. Опера твои давно с Глаголева вернулись?

– Да, часа два назад. Отчитались уже. Впечатление такое, что тезка твоя вышла из дома на минутку. Постель не заправив, в которой, кстати, кто-то побывал. Возможно, той же ночью.

– Судмедэксперт изучил следы пребывания?

– Да. Предварительно. Сказал, что «живых» нет. То есть это событие как минимум пяти-семидневной давности.

– И вот выскакивает она в тапочках на босу ногу, влюбленная в своего Эдика до невозможности…

– … А там ее искомый Эдик и поджидает. И уводит в ближайший лесок, где и закапывает. Искать ее теперь не переискать, – мрачно закончил Грязнов.

– Похоже, что не так, Слава. Похоже, что ее увез другой мужчина. Давний поклонник по имени Глеб, владелец вишневой «девятки», на которой госпожа Небережная, видимо, и покинула дом. Надо эту машину вычислить. Номер, место пребывания.

– Подожди, расскажи поподробнее. Мне Левин звонил, вкратце просветил насчет этого Глеба.

– Наша Александра Борисовна особа до мужчин падкая и пользующаяся у них успехом…

– Надо же! Кого-то она мне напоминает!

– Ну, мне до нее далеко, – отмахнулся Саша. – Так вот. Среди череды меняющихся поклонников есть давний, постоянный воздыхатель по имени Глеб.

– Зубной врач.

– Именно. Точнее, протезист. Похоже, он нашу Александру и увез.

– Откуда такое предположение? И куда это ты с Глаголева усвистал? Колобянин слышал, как ты некоей даме назначал свидание.

– Представляешь, выянилось, что у меня есть знакомая, которая дружит с этим самым Глебом.

– Когда же это выяснилось? Ты уже своих знакомых и не упомнишь всех? – съехидничал Слава.

– Ладно, ладно, не завидуйте, а достигайте. А если серьезно, то тут, Слава, тот самый господин случай.

Турецкий рассказал о знакомстве с Надеждой и разговоре, состоявшемся в концептуальном ресторанчике.

– Ну, Турецкий! Даже легкий роман на фоне моря обращаешь на пользу дела! Это уметь нужно.

– Я ж говорю, случай. Но не суть. Со слов Надежды, Глеб был на работе в пятницу, то есть на следующий день после исчезновения Небережной. Но больше на службе не появлялся. Якобы лег в больницу по поводу повышенного давления. Надя звонила ему домой в понедельник, то есть позавчера. Мама подтвердила, что сын в больнице и просит его не навещать.

– Послушай! А может быть, Небережная чего-то очень испугалась? Испугалась внезапно. Позвонила Глебу, как самому верному и преданному другу. И он ее где-то спрятал.

– В какое время ее увезли?

– Со слов соседки – примерно в полдень.

– А когда произошла катастрофа? В двенадцать двадцать две! – сам себе ответил Грязнов. – Соседка назвала примерное время исчезновения Небережной. Это могло произойти и чуть позже. Может быть, она услышала первое сообщение о крушении лайнера и догадалась о причине катастрофы? Может, потому и спряталась? Побоялась ответственности? – рассуждал Грязнов.

– Тогда собрала бы хоть сумку какую, потом уже уехала. А она как будто сбежала от преследования.

– А кто ее мог преследовать? Эдик. Для него она ненужный и опасный свидетель. Вот она и позвонила своему Глебу. Все сходится.

– Может быть… Можно предположить, что Глеб спрятал ее на даче.

– Адрес дачи есть?

– Адреса нет, но показать, где дача расположена, – в этом нам помогут.

– Нет, не получается, – вздохнул Грязнов. – Небережная уехала с работы вместе с Эдиком, так? Это подтверждают ее сотрудницы. Ночь она провела с мужчиной. Кто этот мужчина? Скорее всего, тот самый Эдик. Так что же он ее не убрал ночью? Придушил бы, и все дела.

– Зачем оставлять труп в квартире, когда гораздо безопаснее закопать его в лесочке. Так ты сам и сказал. Она собиралась за город. Вероятно, с Эдиком. Видимо, он планировал убрать ее именно в условном лесочке. А тут появился Глеб и спутал карты.

– Все это хорошо, – задумчиво произнес Грязнов. – Но мне вот что интересно: при чем здесь резиновый хрен и наручники?

– Хороший вопрос, – вздохнул Турецкий. – Я тоже об этом думаю.

– А я думать уже отказываюсь. Между прочим, нас с тобой еще тоже дома нет. Мне-то что, меня никто не ждет…

– Меня уже тоже, – глянув на часы, прикинул Саша. – Ладно, давай подбивать бабки. Что мы знаем? Что рейс номер 2318 мог быть заминирован мужчиной по имени Эдик. Что этот мужчина может иметь какое-то отношение к авиации. Предполагаю, что следы спермы, найденные в постели Небережной, могут принадлежать тому же Эдику. То есть, считай, нам известна группа крови предполагаемого преступника. Это уже немало, учитывая, что расследование начато сегодняшним утром. Дальше. Вывести на этого мужчину нас могла бы Александра Небережная, исчезнувшая, судя по всему, в день взрыва самолета. А увезти Небережную мог ее поклонник Глеб Каменев. В общем, бабка за дедку, дедка за репку…

– Нужно найти Каменева.

– Вот этим мы и займемся завтра. Я возьму Надежду, ты пару своих бойцов дашь. Сгоняем с утра на дачу, в Филимонки. Не велик путь. Второе: нужно пробить номер автомобиля Каменева. Фамилия у нас есть, адрес тоже. Мало ли, вдруг они с Александрой в аварию попали. И лежат переломанные в больнице. Нужно будет обзвонить больницы, дежурившие по городу начиная с пятницы. Кстати, насчет госпитализации по поводу давления тоже выяснить нужно. Отправь кого-нибудь к участковому врачу.

– По поводу своих бойцов… Я, знаешь ли, возможно по старости, подозрителен стал не в меру, только хочется мне по-тихому действовать. Мало ли… В каждой большой груди прячется своя змея, так еще Козьма Прутков сказал. Одно дело квартира Небережной – это совершенно очевидное следственное действие, его и прятать смешно. Другое дело дача Каменева. Не стоит проявляться раньше времени. У Сосны везде глаза и уши.

– Ты, Славка, помешался просто…

– Ладно, ладно. Береженого Бог бережет. Поэтому давай-ка так: поедут с тобой завтра ребята из «Глории». Тот же Сева Голованов, еще пару ребят взять можно.

– Это перебор. Думаю, двоих достаточно. Я все-таки тоже не мешок с дерьмом, стрелять не разучился.

– Ну, уже надулся. Я вот на тебя не обижаюсь. Ладно, бери двоих. И машина пусть будет из «Глории». У них там тачки есть самые разнообразные – от крутых до очень крутых. Легенду придумал?

– А что особо придумывать? Правда – лучшая ложь. Надежда в сопровождении крутого бойфренда приехала проведать маму своего друга. Выяснить, как у них дела. Телефон-то не отвечает. Она забеспокоилась. Они дружат давно, это вполне логично.