Приказа не будет - Игорь Берег

– Десять месяцев.

– Ну, по нынешним временам почти дембель! А родом откуда?

– Со Ставрополя.

– Вдвойне земляк! И не соврал, если бы сказал «из Ставрополя» я бы тебе, пожалуй, не поверил. А там где живешь?

– На Северо-Западе.

– Так ты еще и почти сосед! Совсем хорошо. Мишка, подумай насчет обеда. Парня накормить надо, знаю я армейские харчи. Да и нам не мешает перекусить. Женя, ты в курсе, зачем тебя привезли?

– Нет, сказали, на месте все объяснят.

– Это правильно. Ну, слушай…

Миронов кратко обрисовал сложившуюся ситуацию, не вдаваясь, впрочем, в подробности. Мол, появился какой-то человек, которому очень нужно убить кого-нибудь из тех троих, что сейчас обитают в этом доме. Причина неизвестна, но уже было несколько покушений. Теперь потенциальные жертвы хотят перейти от обороны к нападению. А для этого снайпера нужно отвлечь. Вот он, рядовой Петров, и будет отвлекать, пока взрослые дяди пойдут на охоту за убийцей. Ничего сложного ему делать не предстоит. И уж ни в коем случае не придется лезть под пули, пусть не боится.

– Да я и не боюсь как-то, – пожал плечами Петров. – Если нужно…

– Ничего от тебя не нужно сверх того, что я скажу! – оборвал его Миронов. – Ты, Женя, будешь лежать на полу и время от времени тревожить вот эту конструкцию.

Он указал на кресло с прикрепленным к нему чучелом.

– Как будто сидящий человек шевелится. И все! Раздастся выстрел – резко дернешь кресло в сторону, как будто пуля мимо прошла. И только через минуту медленно завалишь манекен на бок. Все, на этом твоя миссия будет считаться законченной. Продолжай лежать и мечтать о доме. Остальное мы берем на себя. Никакой инициативы. А то молодой, горячий, захочется поучаствовать в охоте. Не надо. Здесь собрались матерые волкодавы, мы и без тебя справимся. Все понял?

– Да, – кивнул рядовой.

Был он немногословен и спокоен, как будто каждый день ему приходилось выполнять столь дурацкие поручения.

– Тебе сколько лет? – спросил Миронов.

– Двадцать первый.

– Школу закончил?

– Да, одиннадцать классов.

– А почему в институт не пошел?

– Я поступал в иняз, но баллов не хватило.

– После армии будешь еще пробовать?

– Обязательно!

И в этот момент наконец-то телефон в кармане Миронова воспроизвел несколько первых тактов «Турецкого марша». Извинившись и доставая на ходу трубку, Евгений выскочил в коридор. Он многое хотел сказать жене, и не нужно было этого слушать соратникам.

Однако первые же слова Наташки изменили его намерения.

– Слушай и не перебивай. За нами постоянно следят. Я кое-как ухитрилась остаться одна и то на пару минут. Сейчас эта жаба начнет в дверь стучать!

Говорила она негромко, почти шепотом, словно опасалась, что ее подслушивают.

– Какая еще жаба? – опешил Миронов.

– Не перебивай, я сказала! Мы в безопасности, но под контролем. Военные не хотят, чтобы кто-то знал, что здесь происходит. Пока мы делаем вид, что ничего не замечаем, нам ничего не угрожает, работайте там спокойно. Когда время придет, тогда нас и вытащите. Решайте свои проблемы, только побыстрее, мы уже по вам соскучились! Все, уже стучат! Мы вас любим, целуем, пока…

И связь прервалась.

Вот это номер! Выходит, не зря у него были опасения насчет закрытой базы. Плохо дело, второй фронт сейчас очень некстати.

– Мишка, Леня, идите сюда! Посоветоваться надо. А воин пусть там посидит. Телевизор ему включите, что ли.

Он пересказал содержание разговора, не преминув упомянуть о том, что жена почти шептала в трубку, и о какой-то «жабе». Помрачнели оба товарища. По разным, впрочем, поводам. Штефырца, понятно, обеспокоился за жену, а Шишов по неясным мотивам. Может быть, из-за того, что доверял руководству базы, а оно, похоже, вело какую-то свою игру.

– Знаю я, что это за жаба! – сказал наконец Леня. – Там у них вроде бы подружка завелась, капитан. Ее выделили, чтобы помогать, если что-то нужно. Мариной зовут. Упитанная такая бабища.

– Выходит, не помогать, а надзирать! – Мишка был очень зол. – Надо наших дам немедленно оттуда вытаскивать.

– Успокойся! – положил ему руку на плечо, словно удерживая, Евгений. – Наташка ясно сказала, что пока им ничего не угрожает. Куда ты их заберешь? В этот дом? Не сегодня-завтра по нему могут начать лупить из всех видов стрелкового оружия… И ты хочешь, чтобы наши жены нам патроны подносили? Угомонись! Пусть там пересидят напряженку.

– Но ведь можно их куда-нибудь увезти! – не сдавался Штефырца.

– Считаешь, я не думал об этом? Плохо ты своего бывшего командира знаешь! Некуда везти, повсюду достать могут. Хоть в Ставрополе, хоть в Москве! Мы с Леней тому примеры. А нас с ними в этот момент не будет, не сможем защитить.

Как-то само собой разумелось, что сами они отсюда никуда убегать не собираются. Возникший конфликт нужно было решать сразу и навсегда. А то растянется эта история на годы, И все время придется жить, озираясь по сторонам, ожидая пули в спину, взрывчатку под днищем машины или удара шилом в тесноте метро? Нет, это им не подходило. Опасность нужно встречать лицом к лицу. Предварительно подготовившись, конечно.

– Ладно, пусть сидят пока на базе… – нехотя согласился Мишка. – Но давайте тогда действительно поскорее все решать!

– Постараемся, – согласился с ним Миронов. – Кстати, как у нас с обедом? И что поделывает рядовой Петров? Леня, ты в нем уверен?

– Я теперь ни в ком, кроме нас, не уверен, – сказал Шишов. – Но на вид – парень неплохой.

– Если не засланный казачок, – вставил Штефырца.

– Не должен, я его сам выбирал, доводилось раньше немного общаться.

Он выглянул в холл, кивнул удовлетворенно.

– Сидит, телевизор смотрит.

– Хорошо, что я Наталье Даниловне телефон без свидетелей передавал, – сказал Мишка. – Правда, случайно так получилось. И тут же эта Марина нарисовалась: «Ой, Наташенька, пойдем уже на пляж! Чего в комнате сидеть? Такая погода чудесная!» Жаба и есть!

Голос Штефырцы, когда он передразнивал неведомую Евгению-надзирательницу, был таким тонким и противным, что получилось забавно, и Миронов рассмеялся. Его поддержал сначала Леня, а потом и сам Мишка.

– Что, действительно толстая?

– Не так чтобы. Скорее упитанная, с одного удара не свалишь.

Леня кивнул.

– Не удивлюсь, если она какой-нибудь КМС по карате или вольной борьбе. Мощная бабенка. Надеюсь, не придется с ней спарринговать.

Штефырца продолжил готовить обед, остальные вернулись в холл. Мишка категорически отверг предложенную помощь, сказал, что и одному на кухне развернуться негде, а если еще кто-нибудь будет под руку лезть, то он за себя не ручается. На взгляд Миронова, кухня здесь была достаточно просторной, чтобы все трое могли, не мешая друг другу, плясать гопака. Повару, наверное, просто не хотелось делиться своими кулинарными секретами. Ну и пусть его!

Петрова привезли без оружия, но, поскольку Мишка от подарка с базы отказался в пользу своего привычного автомата, то свободный ствол для рекрутированного бойца имелся. Хотя и не планировалось этого паренька привлекать к боевым действиям. Пусть себе шевелит пугалом и мечтает о скором дембеле. Но безоружный мужчина во время войны – это нонсенс, поэтому Евгений на всякий случай показал рядовому, где находится предназначенный для него «калашников» и снаряженные магазины к нему. Боец деловито осмотрел автомат, поставил на предохранитель и с довольным видом положил рядом с креслом. Все-таки большинство мужчин сильно меняется, получив в руки что-то стреляющее. По мнению Миронова, только религиозные фанатики и вконец одуревшие пацифисты могут биться в истерике при виде красивого, удобного, мощного оружия: «Нет, не могу, уберите, из него людей убивают!»

Ну, убивают, оно для того и предназначено, чего сопли распускать? Важно ведь то, в чьих руках эта смертоносная машинка находится, а не то, что из нее потенциально можно убить человека. Убить вообще можно чем угодно, хоть безобидной на вид шариковой ручкой. И что, прикажете ручки отменить? Глупость все это несусветная. В Германии он насмотрелся на таких противников оружия, которые считали прямо-таки неприличным даже говорить о пистолетах и автоматах, не то чтобы хоть в тире выстрелить из них. Ну, немцы до сих пор не могут отойти от двух с треском проигранных войн и от того, что они тогда натворили. Нельзя и подумать, чтобы рассказать там какой-нибудь безобидный анекдот о евреях, над которым сами евреи и смеются. Тут же на тебя зашикают, сделают круглые глаза, «Пфуй!» скажут. То есть совсем не одобрят, не то чтобы хотя бы улыбнуться. Сами виноваты, нечего было бесноватого слушать и «Хайль!» орать со слезами на глазах. Жизненного пространства им, видите ли, не хватало! Но ведь сейчас живут в количестве, большем, чем тогда, и всем всего хватает.

Ладно, немцы. Но откуда у нас-то берутся такие? Политкорректные и толерантные. И в основном сексуально нетрадиционные. В больших, надо признать, количествах. Пугает то, что в защите своих «ценностей» они как раз становятся весьма агрессивны. Нашли, что защищать…