Канал - Владимир Дудченко

Сафват задумался. Потом взял бутылку виски, плеснул в свой стакан и изучающе посмотрел на лицо Полещука.

— Не помню. Наверное, он в другой группе преподавал. — Комбат задымил сигаретой и сказал:

— Давай выпьем за Солнечный город, за „Выстрел“, за холодную, но прекрасную Россию.

Сафват чокнулся с Полещуком, опрокинул виски (забыв разбавить содовой) и глаза его опять затуманились воспоминаниями. Полещук хлебнул коньяка „Хеннеси“, потянулся за пачкой сигарет.

— Кстати о Солнечногорске, — сворачивая свою цигарку, сказал Сафват. — У меня там женщина была, Олья, Ольга. Муна хорошая жена, но, может быть, ты заметил, Искяндер, у нас с ней не все нормально. Я тебе, кажется, говорил… Но, сам понимаешь, арабская семья, дочка… Так получилось. А Ольга — это настоящее чувство… Я ей писал, устал писать… И ни одного ответа. Не знаю, что случилось…

Полещук, конечно, знал, что случиться там ничего не могло, просто переписка иностранца с советской женщиной была однозначно бессмысленной. Вряд ли до Ольги доходили письма Сафвата, а его — тем более. Такова, к сожалению, жесткая советская система. Это знал Полещук, но Сафвату не сказал ничего. А что было говорить, глядя на египетского подполковника, мучавшегося воспоминаниями. Лучше промолчать, что Полещук и сделал. Оба выпили и молча закурили. Полещук подумал, что Сафват догадался о невозможности письменного контакта с Ольгой, но…

— Сафват, мне лучше у тебя не ночевать, — прервал молчание Полещук. — Надо ехать в Насер-сити.

— Почему? — спросил Сафват. — Тебя что, будут искать?

— Не знаю. Может, и будут, — ответил Полещук. — Кстати, прошлый раз, когда ты меня подвез, я видел подполковника Бардизи. И он меня. Это контрразведка, ты знаешь.

— Бардизи? Этого слащавого тылового осла?

— Да. К сожалению. Так получилось.

— Это меняет дело, — Сафват встал, подошел к окну и открыл его настежь. — Это серьезно для тебя, Искяндер. Он — редкостная сволочь.

Сафват пыхнул ароматным дымом, прикрыл ставню и сказал: — Сейчас я посажу тебя в такси, и поедешь в Насер-сити. Я заплачу, не волнуйся.

…Ворочаясь на койке Полещук долго не мог заснуть. Вставал, курил, опять ложился. Как объяснить такую откровенность египетского подполковника, размышлял он, Солнечногорск, любовница Ольга? В голове не укладывается! И это при том, что все местные офицеры уверены, что русские переводчики являются сотрудниками советской военной разведки. В таком случае, чего хочет добиться своими откровениями Сафват? Не понятно. Какая-то загадка…

Глава восьмая

В Соединенные Штаты прибыла с официальным визитом премьер-министр Израиля Голда Меир. Во время беседы с президентом США Голда Меир заявила, что „историю возрождения“ Израиля за последние два десятилетия „невозможно отделить от постоянной помощи Соединенных Штатов“.

Большинство обозревателей сходятся на том, что главная цель приезда Голды Меир в США — добиться увеличения военных поставок Израилю.

Секретарь Белого дома по вопросам печати Рональд Зиглер сообщил, что во время вчерашней беседы с президентом Никсоном премьер-министр Израиля Голда Меир настаивала на дополнительных поставках Израилю военных реактивных самолетов — 25 „Фантомов“ и 50 „Скайхоков“. Это дополнительно к 50 „Фантомам“, поставка которых Израилю уже началась.

(Нью-Йорк, 26 сентября, соб. корр. „Правды“)

В Лондоне моросил дождь. Мирван Хасан вышел из отеля и огляделся. Не заметив ничего подозрительного, он раскрыл, зонт и пошел по улице. Эти еврейские конспираторы, кажется, слишком перестраховываются, подумал он, подходя к будке телефона-автомата, но игра явно стоит свеч. Во имя Аллаха милостивого и милосердного. С этой мыслью он зашел в будку и, еще раз проверившись, набрал номер. Получив инструкцию неизвестного ехать до Сиркус Роад, откуда еще раз позвонить. Мирван выскочил из будки и махнул зонтиком. Такси остановилось через какую-то минуту. „Станция метро „Сиркус Роад“, — произнес он, прыгнув на заднее сиденье. — И быстрее, пожалуйста!“ Водитель несколько удивленно оглянулся на пассажира и сказал:

— Мистер, это же совсем рядом.

— Неважно, давай, гони. Очень спешу! — глухо ответил Мирван и стал заниматься своим зонтом.

Таксист, привыкший ко всякого рода пассажирам, замолчал и, обгоняя машины, помчался по трассе. Через какие-то пять минут он остановился у станции метро. Мирван Хасан сунул ему пятифунтовую банкноту, вылез из автомобиля и направился к метро. Таксист хмыкнул, врубил скорость и медленно поехал, высматривая сквозь пелену моросящего дождя возможных клиентов.

— Коричневая ветка, Паддингтон, — сказал незнакомец в трубку телефона. — Оттуда позвоните.

Мирван, чертыхнувшись, нырнул в метро. Проехал пять остановок, вышел наверх, осмотрелся на всякий случай, и еще раз позвонил.

— Мы вас ждем на Эдгвар Роад, — сказал некто. — Это всего одна остановка. Выходите, мы вас встретим.

На выходе из метро к Мирвану Хасану подошли два субъекта с зонтами.

— Мистер, следуйте за нами, — сказал один из них. — Не оглядывайтесь. Все под контролем…

Идя за ними, Мирван стал догадываться, почему его привели именно сюда: здесь, судя по всему, был арабский район Лондона с соответствующими харчевнями, запахами шавермы, людьми ближневосточной наружности и многим другим, не вызывающим никакого подозрения по поводу появления здесь троицы мужчин, внешний вид которых органично вписывался в этот ареал. А особенно его, Мирвана, коренного египтянина.

— Сюда, — повернулся к Мирвану мужчина, сложил свой черный зонт и остановился у двери.

Все трое вошли. Пахнуло нежилым помещением, кошками, человеческими испражнениями. По темной лестнице поднялись на второй этаж. Четыре с промежутками звонка во входную дверь, которая приоткрылась на цепочке; провожатый произнес непонятное Мирвану слово, услышал ответ, и дверь отворилась.

— Пожалуйста, мистер, — сказал второй провожатый и жестом показал Мирвану, что можно войти.

Египтянин осторожно вошел в конспиративную, как он стал догадываться, квартиру и огляделся. „Да, — с грустью подумал египтянин, — неужели Моссад в фешенебельном Лондоне не имеет возможности на что-нибудь более приличное. Замызганные стены, убогая обстановка, ужасная вонь…“ С продавленного кресла поднялся человек, абсолютно не соответствовавший этим апартаментам: аристократичного вида, рыжеволосый, одетый в темно-серый костюм тонкой шерсти с редкой полоской. Похоже, очень дорогой костюм. Мужчина улыбнулся Мирвану и махнул рукой его провожатым, мол, свободны. И они оба как будто испарились.