Кто суккуба? Я суккуба?! - Антонина Львовна Клименкова

секса со мной, потому что я заставила его отойти от моральных принципов. Этого он не вынес и покончил с собой от горя из-за поруганной чести.

— Какие еще принципы? — удивилась некромантка. — Я его знала, он был довольно беспринципный хулиган.

— Он хотел заниматься сексом исключительно по старинке, — пояснила Клава, забыв о стыдливости и не замечая замешательства окружающих. — А мне не понравилось лежать, как бревно! Я попросила его взять меня сзади, ну, с тыла. Он заявил, что это извращение! На что я сказала, что все парни имеют привычку чесать себе там, в штанах. Пусть он сделает дружеское одолжение и почешет меня тоже, ну, там.

Флавиан под ее сбивчивые и чересчур громкие показания со стоном закрыл себе руками лицо, да так и застыл статуей отчаяния и безысходности.

— И у нас наконец-то получилось кончить! Если бы я знала, что это его убьет, я бы никогда ему не стала ничего такого говорить! — сорвалась на рыдания Клава. — Я бы не стала просить его! Мой эгоизм его погубил! Что же мне теперь делать? Как я могу быть суккубой?! Теперь, после такой трагедии?! Неужели секс со мной толкает мужчин на самоубийство? Ох, надо позвонить Василию! Срочно! Вдруг он тоже?..

— Василий у Сирены, он в порядке, пишет объяснительную, — сказал Основатель.

— А ты, Флаф? Ты ничего странного не ощущаешь? — скептически обратилась Пума к инкубу. — Не тянет тебя кинуться грудью на копья забора с высоты часовой башни? Нет? Вот и славно. Видишь, Клавочка, твоё предположение не подтвердилось: подавляющее большинство подопытных опровергло гипотезу о вреде секса с тобой, следовательно, эта теория ошибочна. Теперь мы все постараемся успокоиться. Выпьем кофе. И разойдемся каждый по своим делам.

Чтобы успокоить расшатавшиеся нервы, Клава первым делом взялась готовить еду для Персика. Ей самой даже бутерброд в горло не лез. Флавиан также отказался от завтрака и вскоре их покинул, сославшись на плотное расписание.

9

— Вот видишь, Персик, почему я всегда просила тебя держаться подальше от открытых форточек и незастекленного балкона, — всхлипнув, Клава крепко обняла кота. Персик не пожелал остаться дома и увязался за ними, словно понимал, как пригодится хозяйке моральная поддержка на опознании в морге.

Михаэль действительно был мертв. Клава и в своем мире прежде не сталкивалась так близко со смертью, все виденные ею покойники чинно лежали в украшенных гробах и были дряхлыми дальними родственниками. А здесь — ангел! Разве ангелы не обязаны быть бессмертными? Да не просто знакомый, а парень, с которым она занималась сексом совсем недавно! Ладно хоть Пума сжалилась над нею и показала для опознания только белое, как мел, лицо с закрытыми будто во сне глазами. По словам некромантки, строгая белоснежная простынь скрывала рваные раны на груди и животе — там, куда воткнулись при падении с высоты пики фигурной изгороди, выставленной вокруг часовой башни.

— Уму непостижимо… — бормотала Клавдия, в десятый раз бездумно обходя стол с телом по кругу, чем ужасно раздражала и без того раздраженную кошку-некромантку.

У мисс Пумы в десятый раз почему-то не ладился ритуал поднятия из мертвых. Конечно, при нулевой смертности в Академии ей нечасто удавалось практиковаться на мертвецах, однако в своих теоретических знаниях она была уверена на все сто. И всё же убиенный ангел Михаэль оставался недвижен и хладен, как положено трупу в морге под белой простыней. Что бы она ни делала, к каким бы ухищрениям ни прибегала — безрезультатно. Благовоспитанная кошка в отчаянии от заклинаний перешла на чертыхания и проклятия, которые, впрочем, тоже не возымели эффекта.

— Но ведь я всё делаю правильно! — не выдержала Пума в конце концов, в сердцах стукнула лапой по лотку с инструментами, так что все скальпели, зажимы и волшебные кристаллы разлетелись по чистой светлой препараторской. — Почему он не откликается? Вот скажите на милость, почему он всё еще лежит тут, как бревно, хотя я всё сделала для него?! Ну вот всё! Что ему еще нужно, а?!

Клава невольно хрюкнула при упоминании бревна. Пума строго на нее поглядела, ибо смеяться в обители смерти было еще неприличней, чем матюгаться.

— Так, ладно, пускай пока полежит, отдохнет, если такой несговорчивый, — потерла лапы Пума, вздохнула. — Раз так, не будем терять время даром и проверим последние предсмертные воспоминания потерпевшего. А насчет его поднятия я вечерком с Основателем посоветуюсь. Уж кто-кто, а наше привидение должен знать, что следует делать с такими упрямыми мертвецами.

— Ты хочешь сделать из него з-зомби? — заикнулась Клава.

— Нет, конечно, — передернула усами Пума. — Зомби сущности капризные, требуют ухода и постоянного внимания со стороны хозяина. Кому нужна такая обуза? Только сумасшедшие колдуны с ущербным самомнением маются подобным. Я собиралась… А, ты всё сама увидела бы и поняла, если бы получилось. Но не выходит, а значит, и говорить тут не о чем.

Между тем она раскладывала на мертвом теле поверх простыни разноцветные кристаллы в каком-то одной ей ведомом порядке. Клава начинала понимать, что в этом мире через кристаллы умеют считывать самую разнообразную информацию. Даже вот связаться с духом покойника не проблема — по сути тот же самый коммуникатор, роуминг с загробным миром.

Чуя, что грядет нечто паранормальное, Персик попросился слезть с рук и юркнул под ближайший шкаф, благо высокие ножки оного позволили упитанному котику пролезть в щель. Его уже не пугало то, что в шкафу за стеклянными дверцами красовался чей-то скелет, скрепленный проволочками.

— Клава, подойди, будь добра, — позвала приблизиться некромантка. — Поможешь мне. Если не получается допросить труп по-хорошему, вынем из его головы то, что видели его глаза перед кончиной. Что ты позеленела? Я не собираюсь вскрывать ему череп, не дрожи.

Так как стол, где лежало тело, был слишком высок для большой кошки, Пуме приходилось пользоваться табуретом-стремянкой, что было довольно неудобно. Клаве совесть не позволила отказать в содействии, тем более чувство вины перед погибшим никуда не делось.

Пума переложила белые руки мертвеца поверх простыни и водрузила ему на живот хрустальный шар, размером с небольшую дыню. Клаве предлагалось удержать ладони погибшего на этом самом шаре.

— Перчатки надень! — одернула ее некромантка.

Но и через тонкий латекс (или очень похожее на латекс местное вещество) прикасаться к холодному безжизненному телу было противно до мурашек. А если вспомнить, что совсем недавно они с ним соприкасались совершенно бесстыдно и жарко… Брр! Лучше не вспоминать.

Клава положила свои ладони поверх хладных дланей трупа, крепко сжала скользкую тяжелую прозрачную сферу. Некромантка затянула мяукающим тембром заклинание, перед этим