Похождения Бамбоша - Луи Буссенар

— Надо пристроить к ним твою подружку Фанни.

— Я подумаю над этим, — ответил Бамбош. — Тем более что недавно справил ей весь комплект документов гувернантки первого класса — тут тебе и справки, и характеристики, и рекомендации. И все с подписями, с печатями — не подкопаешься!

Фанни рабски повиновалась своему повелителю.

Она с первой встречи понравилась княгине, которая, однако, осторожности ради задала ей ряд вопросов. Фанни сослалась на баронессу де Валь-Пюизо, якобы знавшую ее мать. Жермена написала баронессе, и та в ответ разразилась высокопарным и велеречивым письмом, превознося достоинства и нравственные качества девушки.

Фанни тотчас же приняли на службу.

Она сумела завоевать любовь малыша и благодаря крайней сдержанности — уважение обитателей особняка.

Прошло три месяца.

Все это время Бамбош терпеливо ждал случая выкрасть дитя, не скомпрометировав гувернантку. Имея в доме осведомителя, изо дня в день сообщавшего ему обо всем происходящем, Бамбош ничем не рисковал.

Он заказал ключ от потайной двери, ведущей в сад, украл лестницу садовника и с помощью Фанни совершил дерзкий и преступный набег на особняк, пока княжеская чета развлекалась в театре «Водевиль».

Остальное уже известно.

ГЛАВА 15

Как мы помним, похитив ребенка княгини, бандит незамедлительно поспешил к Лишамору и мамаше Башю.

Он хотел доверить им бедное дитя до следующего утра, а затем перевезти его в другое убежище.

Глазастая Моль ожидала его в театре «Водевиль», в ложе, соседней с ложей четы Березовых, и он должен был туда явиться, чтобы обеспечить себе алиби в том маловероятном случае, если его двойная жизнь раскроется.

Учитывая все это, ряженая баронесса де Валь-Пюизо не могла заняться ребенком до окончания спектакля.

Вот почему, избегая компрометировавших его отлучек, Бамбош решил оставить ребенка до утра на улице Де-Муан.

Однако на душе у негодяя кошки скребли, ибо ему была известна невоздержанность стариков и их придурь, вызванная винными парами. Опасался он также их возможной болтливости.

Вот почему назавтра, еще затемно, Бамбош был на ногах.

Одетый очень просто, он тронулся в путь, сопровождаемый Глазастой Молью, чья шляпка делала ее похожей на старую повитуху.

Они доехали до улицы Де-Муан в фиакре[58] и остановились за несколько домов до нужного им номера 52.

Женщина вышла одна, оставив Бамбоша в экипаже.

По немыслимому и чудесному совпадению, она вошла в квартиру всего через пару минут после того, как из нее выскочил Леон Ришар.

Вот что определяет иногда дальнейший ход событий!

Десятью минутами раньше Глазастая Моль не смогла бы отворить дверь, а десять минут спустя сам комиссар потрудился бы сообщить ей свежие новости о маленьком Жане!

Старой карге посчастливилось проникнуть в квартиру именно в тот момент, когда потрясенный Леон Ришар, задыхаясь от отвращения, мчался в полицию.

Увидя взломанную дверь, она поняла, что времени терять нельзя. Даже не взглянув на устилающие пол жуткие останки, не стараясь понять их происхождение, она кинулась в дальнюю комнату. Там она обнаружила мертвецки пьяную мамашу Башю, в припадке пьяной ярости зажавшую в кулаке черенок кухонного ножа.

— Вовремя я пришла, — пробормотала Глазастая Моль. — Смерть Младенцам лишний раз хотела подтвердить, что получила кличку по заслугам. А ведь она и впрямь могла перерезать глотку ребенку, для нас означающему целое состояние.

Полузадохнувшийся от жуткого запаха и крика, ребенок с черным от сажи личиком, весь в поту, спал тяжелым сном, завернутый в свое одеяльце.

Прежде чем схватить малыша, спрятать его под своей шубой и унести, Глазастая Моль стала размышлять:

— Мамаша Башю пьяна. Скоро нагрянут легавые, загребут ее и развяжут ей язык… Ясное дело, она потеряет голову и выболтает все, что знает о фокусе, который мы задумали. Надо, чтобы она не трепалась… А язык за зубами держат только покойники.

Тут подельница Бамбоша вытащила из кармана короткий, похожий на шило стилет.

И, приставив его к затылку старухи, надавила изо всех сил.

Лезвие вошло до половины, словно гвоздь в доску.

Мамаша Башю издала глухой хрип, как животное на заклании, открыла глаза, руки ее свела судорога, и она неподвижно застыла.

Глазастая Моль вытащила шило из почти неприметной раны и вложила в ножны.

Затем она растрепала густую шевелюру старухи, приговаривая:

— Вот тебе и крышка, бедняга Смерть Младенцам… Надо, чтоб фараоны ничего не пронюхали. От такой ранки даже капли крови не будет. К тому же ты не мучилась.

Схватив ребенка, бывшая куртизанка засунула его за пазуху, степенно спустилась по лестнице и присоединилась к ожидавшему ее Бамбошу.

— Ну, как дела? — спросил он, когда фиакр тронулся.

— Дела отличные! Лишамор спекся, мамаша Башю отправилась к праотцам, а возница и не заметил, что я вынесла ребенка. Словом, все идет как нельзя лучше!

Они не поехали прямо на улицу Прованс, а вместо этого остановились у врат церкви Святой Троицы, с четверть часа побыли в храме и вышли через разные выходы.

Глазастая Моль, по-прежнему пряча под шубой спящего ребенка, пошла домой одна, а Бамбош явился полчаса спустя, якобы с прогулки.

Этот дом по улице Прованс, принадлежавший когда-то графу Мондье, был построен таким образом, что его третий этаж вплотную примыкал к четвертому этажу соседнего дома, стоящего на улице Жубер. В их общей стене была прорублена массивная дверь, соединяющая обе квартиры. Следовательно, человек, вошедший в дом № 10 по улице Жубер, мог выйти на улицу Прованс, и наоборот.

Для этого требовалось пособничество консьержа, желательно, ежели возможно, двух. Покойный граф Мондье, обладавший действительно огромной властью, имел две привратницких, где находились его люди. В одной помещался Пьер, в другой — Лоран, два лейтенанта, ежегодно проводившие вместе с шефом в Италии то, что он называл «сезоном».

Пьер трагически погиб, будучи страшно искалечен: нога его попала в капкан в апартаментах Жермены, куда он вторгся по приказу графа и где намеревался похитить секретные документы. Чтобы высвободить его из капкана, граф лично отрезал ему ногу! Затем они вместе с сообщником унесли умирающего.

Позднее Лоран привязался к Бамбошу и оказывал ему такие же услуги, что и графу. Когда Бамбош здесь же, на улице Жубер, убил родного отца, Лоран подумал: «Он далеко пойдет!» А головорез был в таких делах докой. С тех пор он не расставался с Бамбошем, став его незаменимым помощником.