Джекпот для лоха - Данил Корецкий

Говоров вытащил из кармана платок и тщательно протёр львов. Точнее, стер свои отпечатки пальцев.

«Я же не собираюсь красть! – успокаивал он сам себя. – Возьму деньги, выграю и положу обратно. Как с бумагой. Подарил пачку Лене – ну и что? Потом вернул. Или деньги отдал – какая разница? И все довольны – и Лена, и Нина Ивановна, и я. Это же не кража! И то будет не кража… В пятницу взять, а к понедельнику всё уже будет на месте».

Его сознание как бы разделилось на две части. Одна уговаривала другую, а он наблюдал за ними – какая убедительней.

«Только бумага в стеклянном шкафчике лежала, к тому же незапертом. А как стальной сейф открыть?»

«А Тихон Гора на что? Это он сейчас замки продает, а когда-то медвежатником был, ломал сейфы. Надо с ним поговорить, только аккуратно…»

Центральный рынок открывался в восемь утра, хотя оживал он уже в шесть. Торговцы прибывали, раскладывали свой товар, обсуждали слухи насчет возможных проверок санэпидстанции или пожарников и понемногу готовились к очередному торговому дню.

Тихон Тихонович сидел перед фруктовыми рядами, ближе к собору, где продавали скобяной товар и всякую всячину. На внутренней стороне его будки висели прикрученные проволокой самодельные замки, когда дверь открывалась, они оказывались снаружи, как на витрине. Стандартные штампованные замки, которые производил в качестве сопутствующего производства «Сельхозмаш», имели пять вариантов секретности. Это значит, что, имея пять ключей, можно открыть любой. Да и без ключа можно открыть: ударил молотком в середину – весь механизм и отвалился. Каждый замок Тихоныча был индивидуален, ударостоек и открывался только своим ключом, коих к нему прилагалось ровно три. Если потеряешь – надо идти к Тихонычу: никто другой такого ключа не изготовит. В последнее время товар его продавался все лучше, свидетельствуя, что отдельные категории граждан начали богатеть.

– Здорово, Тихоныч! – улыбаясь, поздоровался Говоров и дружески протянул руку.

Огромный крепкий мужик лет шестидесяти пяти поднял лохматую седую голову, глянул внимательно холодными голубыми глазами, будто окарябал. За огромные габариты его называли Гора. А может, это было прозвище, сохранившееся со времен лихой молодости.

– Здорово, коли не шутишь!

Голос у него был низкий и густой, словно действительно исходил из недр огромной горы. И протянутая в ответ огромная твердая ладонь напоминала пласт скальной породы. На пальцах слабо синели выцветшие татуировки.

Но крепкого рукопожатия не получилось – разве можно обхватить малую саперную лопатку? Андрей льстиво захихикал:

– Ну и лапища же у тебя, Тихоныч! А что означают эти наколки?

Бывший медвежатник насупился:

– Ты что, о руках моих пришёл лясы точить?

Было ясно, что с лестью к суровому деду не подъедешь.

– Я, Тихоныч, у тебя когда-то замок покупал… Да ключ потерял. Надо бы новый сделать.

– Надо – сделаю! – прогудела Гора.

– И в фирму нам надо бы замок. Или даже два.

Лопатообразная рука сделала широкий жест:

– Вот они. Надо – покупайте!

– А главное другое… Понимаешь, какая история…

– Чего ж я могу понять, когда ты крутишь, как петух-первоход в хате, когда объявляться боится, а надо…

– Ключи я от сейфа потерял. Мне бы сделать дубликат, пока директор мой не вернулся. Я заплачу, сколько скажешь…

– Ну, это и ежу понятно, – Тихоныч протянул заскорузлую от работы с металлом ладонь. – Ключ-то покажь!

– Да ты понимаешь, ключа-то у меня с собой нет, у напарника есть, только с работы выносить нельзя. Может это… по отпечаткам?

Тихоныч стрельнул маленькими острыми глазками по сторонам.

– Ты чего мне здесь лепишь, фраерок?! Какие еще отпечатки?

– Ничего. Как есть, так и говорю… Обычные отпечатки, с ключей.

Старик испытующе пробуравил взглядом Говорова. Как насквозь прожег.

– Ладно, неси, посмотрим.

– Что нести?

– Слепок ключа неси, вот что!

– А как его сделать, этот слепок?

– Ты что, совсем охренел?! – рявкнул Тихоныч, мгновенно превратившись из мирного пенсионера в разъяренного медведя. – А может, мне просто прийти к тебе на работу и сейф разбомбить за бутылку водки? И опять на червонец – в зону?

У Андрея всё похолодело внутри. Неужели Тихоныч его раскусил?

– Смеешься, что ли? Как ты его вскроешь? Там даже дырки для ключей львиными мордами закрыты!

– Львиными мордами! Подумаешь! – не успокаивался Гора. – Нажал и сдвинул – все дела! Вверх или вниз! Только я к тебе в подельники не пойду! Телевизор включи, сейчас в каждом втором фильме показывают, как такие дела делаются: кусок мыла пополам и жми! Только мыло надо не любое, а низкосортное, вязкое – хозяйственное или глицериновое… И смочить обязательно, а то грани сотрутся…

Глава 5

Криминал большой и маленький

– Ну, и чего делать будем? – обычным тягучим тоном спросил Бескозырка.

Он, как всегда, сидел на троне из трех положенных одна на другую черных легковых покрышек. Густо дымя, курил беломорину с крестообразно смятым мундштуком, прихлебывал пиво из литровой пластиковой бутылки и сверху смотрел на четверых блаткомитетчиков, которые сидели вокруг него полукругом, на корточках, положив на колени вытянутые руки. Так сидят, экономя силы, подконвойные зэки во время коротких остановок пешего этапа. Да и вообще всегда, когда есть возможность отдохнуть.

– «Обратку» давать надо, чего еще! – сплюнул Филат. В воровской общине Тиходонска он отвечал за боевые операции. – Причем резко, так, чтобы все в яму легли!

– «Обратка» – понятно… Откуда оно все идет? – сказал Урал. – Чего вдруг они налетели? С каких дел? Я не знаю, пацаны не знают… А ты ведь знаешь! Сказал волыны принести, дежурство организовал, Слона у задней двери поставил… И не зря, оказывается! Как только этот филин с проходной звякнул, а мы уже наготове! Иначе нас бы побили. А раз готовился, значит, знал! Что ты знал, Егор?

Бескозырка выпрямился на своем троне, глянул презрительно, цыкнул зубом.

– Что я знаю, не твоего ума дело! Или я перед тобой должен отчет держать? Ты рамсы не попутал?!

Но сбить Урала было нелегко – и с ног, и с мысли.

– Когда в нас из автоматов шмаляют, это не только твоего ума касается! И мне интересно, за что меня замочить хотели и за что я три дня в камере отсидел! – он обвел рукой собравшихся. – И Жерди, и Филату, и Слону интересно, они тоже шкурой рисковали и сидели. А что до отчета, то это можно. Соберем сходку – и отчитаешься…

– Ты меня сходкой не пугай! – отмахнулся Бескозырка. – Я на таких толковищах бывал, где авторитетов резали и в штабеля укладывали!

Несмотря на внешнюю уверенность, правоты за собой он не чувствовал. Потому что влез в чужую разборку и, по существу, действительно подставил под удар своих людей. Хорошо, что «капуста» к рукам не прилипла, а то вполне могли на ножи поставить. Но раз вопрос встал, на него надо прямо отвечать.

– Слушайте сюда! Пришел ко мне коммерс, бывший наш, погоняло Уркаган. Дал заказ: убрать двух приезжих. Принес пять штук американских рублей. Жердь, где «капуста»?

– В общак пошла, как положено, – спокойно ответил тот. – Только стрелкам долю отстегнули.

– По бабкам вопросы есть? – спросил Бескозырка.

Все молчали. Старший сделал все правильно. И объяснил правильно.

– Да нет никаких вопросов, – сказал Жердь. – Давай дальше тереть[14]…

Филат встал, разминая ноги.

– У меня вопрос имеется. Где стрелков брали? Почему моих парней не напрягли? Или я уже из доверия вышел?

– Ты знаешь, куда тогда выходят! – скривился Бескозырка. – На свалку или на кладбище, в подхорон… Не хотел я наших людей светить в ихних разборках. А они пронюхали, кто заказ организовал, вот и налетели… Но ни хрена у них не вышло, потому что я про все загодя подумал. Вот и скажи, Урал, какие ко мне есть предъявы? Что посидел маленько?

– Да никаких нет, Егор, – примирительно сказал тот и пожал крутыми плечами. – Я поинтересовался, ты объяснил. И закрыли тему!

– Тогда давайте про «ответ» тереть станем, – как ни в чем не бывало продолжил Бескозырка. – Что думаешь реально, Филат?

– Да как всегда… Надо их гнездо найти. Или точку, где они отдыхают. Там и накрыть. И все дела!

– А ты, Жердь, что думаешь? – поинтересовался Бескозырка.

– Я согласен. Только сейчас эти, новые рэкетиры, они все с автоматами да гранатами ходят… Пора и нам их догонять. Раз время поменялось и все можно стало.

Бескозырка кивнул.

– Потолкую кое с кем по этой теме…

* * *

На столе лежал добрый десяток кусков мыла. И хозяйственное – черное, с неприятным запахом, и коричневое глицериновое, и желтое яичное, и пахучее цветочное. Разрезанное и целое, в бумажных обертках и без… Если смочить острый нож, оно почти не крошится. Вдавленный отпечаток домашних ключей получался чётким почти в любом, но Андрей в конце концов остановился на глицериновом. Наверное, под влиянием советов Тихоныча. Еще несколько экспериментов, теперь на время. Он набил руку, теперь при подготовленной заготовке на слепок уходило тридцать секунд. Нормально!