Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3 - Пола Сторидж

Уолтер тут же перебил его:

– Вы говорите так только потому, что хотите… – и он запнулся, даже не зная, в чем можно обвинить своих приемных родителей.

Лион, пытливо посмотрев ему прямо в глаза, поинтересовался:

– Чего же мы хотим?

Уолтер исподлобья глядел то на Лиона, то на Джастину и молчал.

– Если мы и хотим чего-нибудь, то только одного: добра тебе… И твоей сестре Молли… Скажи мне, откуда в тебе столько злости? Уолтер, ответь, откуда взялась эта дикая агрессивность?

И тут мальчик произнес фразу, которая, наверное, объяснила многое:

– Вы – англичане…

Как ни драматичен был момент, но Джастина не смогла сдержать в себе улыбки.

– Уолтер, – обратилась она к нему по-ирландски, тщательно выговаривая слышанные ею когда-то в детстве слова, – Уолтер, мальчик мой… Посмотри на меня…

Уолтер, искоса посмотрев на свою приемную мать, насторожился.

Джастина продолжала – медленно, с трудом подбирая каждое слово:

– Посмотри на меня… Какая же я англичанка? Ведь до того, как я вышла замуж за Лиона, моя фамилия была О'Нил… Ведь приставка О' тебе о чем-нибудь говорит?

Недоверчиво посмотрев на нее, мальчик с сомнением в голосе спросил:

– Это правда?

– Конечно! – воскликнула Джастина, – я ведь родилась и выросла в Дрохеде – только не в той, ирландской Дрохеде, а в австралийской, названной так в честь старинного ирландского городка, а кроме того, под этой фамилией я стала известна в театре… Ты любишь театр?

– Не знаю…

– Но почему? – спросила Джастина, все больше и больше воодушевляясь, – почему ты так говоришь? Разве можно его не любить?

– Я никогда там не был…

В этот момент Джастине показалось, что лед сломлен и надо проявить еще чуточку упорства и доброжелательности – и все будет хорошо.

Однако Лион, некстати вступив в разговор, только все испортил…

– Уолтер, – произнес он строго, – скажи, а почему ты так не любишь англичан?

– Они захватили Ольстер, – ответил Уолтер насупившись, они – оккупанты…

– Как – все англичане? Мальчик кивнул.

– Все.

– Без исключения?

С минуту подумав, Уолтер ответил так:

– Не знаю… Во всяком случае, я не слышал ни о каких исключениях.

– Неужели ты всерьез думаешь, что людей можно делить на хороших и плохих только потому, к какой национальности они себя относят?

Мальчик, переступая с ноги на ногу, молчал. Лион продолжал:

– Но почему, откуда у тебя такие мысли?

– В воспитательном доме, где мы были с братом, – неожиданно подала голос Молли, – нас все время дразнили дети англичан…

– Дразнили? – удивилась Джастина. Молли, подавшись корпусом вперед, добавила:

– Да, они ужасно издевались над нами… Над нашей манерой вести себя, над нашим неправильным выговором английских словечек…

– С их точки зрения неправильным, – не по-детски серьезно пояснил Уолтер, – хотел бы я послушать, как тот же англичанин стал бы говорить по-ирландски…

Тяжело вздохнув, Лион произнес:

– Да, вполне возможно, что среди тех англичан, с которыми вам приходилось сталкиваться, попадались не очень умные люди… Умный человек никогда бы не стал издеваться над другим только потому, что ему не нравится его выговор и манера произносить слова… Но это совсем не значит, что все англичане – люди скверные и невоспитанные… А ваш отец, Уолтер…

Мальчик насторожился.

– Что мой отец?

– Я не имел удовольствия знать его, я не могу сказать о нем ничего скверного, но ведь его теперь нет с вами… Да, вы уже взрослые, и многое должны понимать: Патрик О'Хара осужден на пожизненное заключение…

– Наш отец – герой, – сказала Молли заученным тоном.

Лион улыбнулся.

– Не сомневаюсь… Но теперь, когда его нет рядом… и уже, к сожалению, не будет, вам надо понять, что мы, люди, взявшие на себя ответственность за ваше будущее, желаем вам только добра…

Уолтер, пристально посмотрев на своего приемного отца, уверенно произнес:

– Он вернется.

Это было сказано столь неожиданно, что Лион и Джастина поневоле растерялись.

– Кто вернется?

– Отец, наш отец…

– Мальчик мой, – начал Лион дрогнувшим голосом, – оттуда, где теперь находится ваш отец, не возвращаются… Оттуда не возвращался еще никто и никогда… Так что, дети…

Мальчик посмотрел на него с нескрываемой злобой и, сверкнув глазами, воскликнул:

– Он – вернется. Мой отец не из таких переделок выходил живым и невредимым…

Неожиданно Хартгейм согласился:

– Вернется? Ну, хорошо, пусть он вернется… И что же будет потом…

Несмотря на очевидную простоту вопроса, Уолтер сразу же растерялся – он никак не мог ожидать, что приемный отец так скоро согласится с его утверждением.

– Ну как что… Заберет нас…

– А как же мы?

Уолтер вновь посмотрел на Лиона, затем – на Джастину, в глазах которой стояли слезы и, ничего не отвечая, вышел из столовой.

Молли, выскочив из-за стола, последовала за ним, однако, дойдя до двери, вернулась и, быстро поцеловав Джастину, побежала вслед за братом…

– О, это просто невыносимо, – бормотала Джастина сквозь всхлипывания, – чудовищно, страшно, я никогда не смогу привыкнуть к этому…

Лион, сидя рядом, держал ее за руку.

– Не плачь, Джастина, – успокаивал он жену, – не все сразу… Они полюбят нас, полюбят – вот увидишь сама…

Джастина, вытирая раскрасневшееся от слез лицо носовым платком, продолжала всхлипывать.

– Не надо так убиваться, – увещевал ее Лион, – не все так страшно, как тебе кажется… Ну, Джастина, представь себя на месте Уолтера…

Она припала к плечу мужа.

– Я чуть с ума не сошла… Особенно после его слов о том, что отец, когда вернется, заберет их с собой… – сделав небольшую паузу, она спросила: – Лион, ведь он не вернется, он ведь не может вернуться – это правда? Ответь – ты ведь сам мне говорил…

– Нет, нет, что ты… Хотя…

И Лион сразу же умолк, поразившись мысли, которая неожиданно пришла ему на ум.

Джастина, пристально посмотрев на мужа, спросила:

– Что, мой дорогой?

– Знаешь, я только что подумал, что может быть было бы лучше, если бы Патрик вернулся… Но, – тут же поспешно добавил Лион, – этого никогда не произойдет. Человек пошел против всех, против общества, и оно отвергло его… Любое общество вправе ограждать себя от сумасшедших, убийц, маньяков, террористов… Иначе бы его захлестнула кровавая река насилия…

Некоторое время они молчали.

Лион, нежно поглаживая жену по голове, по уже седеющим волосам, думал о том, как несправедливо порой играет судьба человеком, о том, что подчас многим людям приходится расплачиваться за ошибки других.