Идеальный джентльмен - Куив Макдоннелл

прежде чем войти и потом встретить тебя с криками «Сюрприз», выпрыгнув из-за дивана? А затем вы мирно сядете и начнете делиться мнением по поводу «Гордости и предубеждения»? – Не получив ответа от затравленно молчавшего собеседника, Стэнли фыркнул: – Кстати, с днем рождения.

– Спасибо, – выдавил Окс, почему-то не в состоянии прекратить притворство даже сейчас, осознавая всю его очевидность.

– Какого ты знака зодиака, получается? – уточнил Стэнли.

– Дева?

– Не-а, еще одна попытка.

– Э-э, Стрелок?

– Во-первых, Стрелец, во-вторых, тоже мимо, а в-третьих, послушай совет эксперта в данном вопросе и никогда больше не ври. У тебя отвратительно это выходит. Итак… – Стэнли бросил на Окса оценивающий взгляд. – Скачки?

– Не понимаю, о чем ты.

– Ну конечно, – хмыкнул слишком проницательный напарник. – Дело не в наркоте, если я еще окончательно не утратил хватку, иначе бы заметил. Думаю, и не в картах. В смысле, надеюсь, что не в них, потому как блефовать ты совершенно не умеешь. В итоге для похожих на тебя простаков остается только пара причин оказаться в долгу у братьев Фентон. Предполагаю – скачки. Или собачьи бега?

– И то, и то, – вздохнул Окс.

– И сколько?

– Двадцать штук.

Как ни странно, к чувству стыда от признания примешивалось и облегчение. Раньше Окс никогда никому не рассказывал о своих долгах. Несколько месяцев назад он дал обещание Реджи завязать со ставками и действительно хотел сдержать слово, просто решил вначале отыграться.

– Нехило, – присвистнул Стэнли. – И каков план, чтобы выбраться из этого дерьма?

– Ну… – протянул Окс. – Я получил…

– Стоп, – прервал его собеседник, выставив перед собой ладонь. – Честно предупреждаю: если окончание этого предложения будет содержать хоть намек на слова «наводка – верняк», то я тебе врежу. И сильно.

– Мне кранты, – прошептал Окс, повесив голову.

– Кого они могут взять в оборот?

– Чего?

– Фентоны, – нетерпеливо пояснил Стэнли. – Они могут найти кого-то из твоих родных? Или друзей?

– Только Реджи, моего соседа по квартире.

– Звони ему.

– Но зачем…

– Затем, – перебил Стэнли. – Когда ты должен Фентонам такую прорву бабла, они начинают искать рычаги давления. Если твой сосед Реджи уже дома, то пусть не высовывается оттуда, а если еще не вернулся, то вели ему переночевать у друзей. Точно говорю, твои приятели по книжному клубу однозначно захотят оставить тебе недвусмысленное послание и без этого никуда не уйдут.

– Кажется, меня сейчас стошнит, – пробормотал Окс.

– Звони, – выхватывая из его руки телефон и втыкая зарядное устройство, запитанное от прикуривателя, прорычал Стэнли. Затем снова завел двигатель фургона и ворчливо добавил: – Будешь спать на переднем сиденье. И прежде чем задашь вопрос, мой ответ: нет, окошко открывать нельзя.

Глава 21

Ханна была, одним словом, пьяна.

Двумя словами, очень пьяна.

Тремя словами, очень, очень пьяна.

А если снова двумя словами, но в этот раз с наречием, которое принесет при игре в «Эрудит» много очков, то совершенно пьяна.

Реджи подумал, что проблема заключалась в выносливости. Он пил в точности столько же, сколько и Ханна, но она весила вдвое меньше и вдобавок не успела поесть.

Что она успела, так это приобрести такую неумолимую потребность утопить печали в алкоголе, какую обычно получаешь в процессе мучительного развода, возвращения на работу в самый разгар очередного кризиса и последующей неудачной встречи с мужчиной, с которым в иной ситуации могли бы сложиться отношения.

В данный момент Ханна находилась в опасном состоянии, как бы это охарактеризовал Реджи. Она была слишком пьяна, но в то же время недостаточно. Слишком, чтобы умение принимать здравые решения отключилось вместе со способностью ходить прямо. И недостаточно для того, чтобы они отключились окончательно, позволяя жертве алкоголя шагать в приблизительно верном направлении для воплощения не вполне осмысленного плана. Она также страдала от проявления той бескомпромиссной убежденности, какая обычно возникает только у пьяных, религиозных фанатиков и людей, использующих слово «бараны» в соцсетях.

Несмотря на не особенно тонкие намеки, Ханна никак не желала возвращаться домой, поэтому они покинули кинотеатр последними. Она побрела реализовывать идею, которую Реджи не понимал, но считал себя обязанным проводить спутницу, потому что именно так поступали друзья. А еще потому, что Ханна была его шансом оказаться в постели. В гостевой постели, само собой. Конечно, причина исключительно эгоистическая, но ничего не поделать, раз раздражающе короткий и не менее раздражающе уклончивый звонок Окса намекал на то, что братья Фентон караулили вход в квартиру.

Так уж случилось, что Реджи уже доводилось расправляться с этой неразлучной парочкой, но на сей раз на его стороне не было бы элемента неожиданности. К тому же когда он начал жизнь с чистого листа, то поклялся никогда больше не совершать актов насилия. Самозащита самозащитой, но лучше избежать конфликта, чем оправдываться потом перед собой или полицией. В результате Реджи брел сейчас следом за решительно настроенной нетрезвой девушкой, периодически пытаясь не дать ей свалиться в канал.

Наконец они добрались до пешеходного моста, где ранее днем состоялась примечательная встреча с Когзом, хотя казалось, это случилось уже давно.

– Для протокола, – в бессчетный раз попробовал воззвать Реджи к здравому смыслу спутницы, уже не особо надеясь на удачу, – позволь заявить, что идея ужасная.

– Хватит повторяться, – отмахнулась Ханна. – Сие есть признак слабоумия или старческого маразма. Так говорила моя бабушка, настоящая сорвиголова. Мне нужно брать с нее пример. Как же я по ней скучаю.

Реджи сдержался и не стал отвечать. Пьяная коллега уже четырежды перечислила по пунктам неудачи сегодняшнего дня ему и один раз – бездомному, который всего лишь просил дать денег на еду. А до того провела почти весь вечер за столиком в «Рокси», живописуя своего почти бывшего мужа в самых черных красках.

– Когда умерла твоя бабушка? – спросил Реджи.

– А, давным-давно, – икнула Ханна, нашаривая трос с колокольчиком и выуживая его из воды. Затем покачнулась и похлопала спутника по плечу. – Погоди, она же до сих пор жива. Зачем я соврала? Странно…

– Это можно объяснить тем фактом, что ты находишься под воздействием спиртного.

– Не-а. Пусть я и выпила, но рассуждаю совершенно трезво. – Ханна собиралась постучать себя пальцем по виску, подчеркивая смысл сказанного, но сделала это рукой, в которой держала колокольчик, и в итоге ударила себя им. – Ой, больно!

– О боже, – вздохнул Реджи по поводу всей ситуации в целом.

– Итак, – объявила Ханна, демонстрируя перед лицом грядущего причинения увечий уровень невозмутимости, обычно свойственный только пьяным, религиозным фанатикам и тем, кто получили возможность врезать человеку, который использовал слово «бараны» в соцсетях. – Ну, была не была.

С этими словами девушка схватила колокольчик обеими руками и принялась бешено трезвонить.

– Валите прочь, нечистые созданья, – донесся голос Когза с плавучего дома, стоящего на якоре посредине канала.

– Нет! – выкрикнула Ханна, не прекращая звонить.

– Оставь надежду, всяк сюда входящий, и возвращайся поутру, – прорычал менестрель, и на лодке включился свет. – Иль никогда. Любой из этих вариантов меня устроит.

– У. Меня. Есть. Вопрос, – проорала Ханна, названивая изо всех сил, чем только усугубляла подступающую головную боль у Реджи.

К счастью, ужасный шум вскоре прекратился, пусть и исключительно по причине того, что язычок колокольчика оторвался, сочтя свою службу выполненной, и с тихим всплеском упал в воду.

– Упс, – хихикнула Ханна.

– О боже, – повторил Реджи, чувствуя, что нашел девиз сегодняшнего вечера.

– Какого, спрашиваю я… – яростно возмутился Когз, вылетая на палубу совершенно голым, не считая шляпы-котелка, которой ограждал свою скромность. – А, это снова вы.

– Да, мы, – с вызовом в голосе объявила Ханна.

– И колокол сломали вы?

– Он сам сломался, – парировала она. – В том нет моей вины, – похоже, стиль менестреля оказался заразительным.

– Позволь с тобой не согласиться.

Зик, пес, который не был псом, оперся передними лапами на борт лодки, чтобы выглянуть наружу, и проворчал:

– А я предлагал вытаскивать этот клятый колокольчик на ночь.

– А я просил напомнить мне о том, – отозвался хозяин, который не был хозяином.

– Я пес. И не понимаю концепции времени.

– Да неужели? – фыркнул Когз. – Случись забыть о трапезе твоей, и ты все тапки мне изгадишь.

– Удачное совпадение, – прокомментировал бульдог с тявканьем, подозрительно похожим на смешок.

– Эй, простите, – вклинилась в их диалог Ханна. – Но у меня есть вопрос.

– Закрыт прием, – отрезал Когз.

– Это важно, – топнула ногой по мосту нежеланная посетительница.

– Увы, не для меня.

– Ну ладно, – с угрозой в голосе произнесла Ханна,