Броненосцы Петра Великого - Алекс Кун

Недостаток только, что ходить под таким парусом долго нельзя, глаза экипажа раздражает и повышает нервозность. Значит будут два комплекта, обычный серый и парадный алый. Все равно запасные паруса на борту нужны.

Обойдя остальные цеха и решив мелкие проблемы, благо крупных уже давно не случалось, направился к Бажениным, зайдя предварительно домой за чертежами. Федора не было, он благодаря нашим поставкам инструментария а особенно стальной ленты, которую я еще додумался оцинковывать, вылез на большие высоты купечества и в деревне появлялся крайне редко. Осип ушел на лесопилку. Правда, там его уже не было, нашел его в свежеотстроенных больших складах у причалов. Выяснил, что мастера ювелира Федор все же привез но, не рискуя отрывать меня от сверх важного дела, оставил его гостить при мастерской Бажениных, загрузив работой по профилю, то есть украшения делать. А для украшений использовать латунь, полированная она ничуть не хуже золота а стоит украшение столь мало, что доступно всем. Мастер поначалу артачился, но потом втянулся и делает удивительно красивые вещи. Проводив меня в мастерскую к ювелиру Осип откланялся. Поговорив с мастером, посмотрев его работы, решил что с задачей мастер справиться. Расстелив чертежи принялся объяснять что я хочу. Сразу возник затык, мастер был не слободской и метрической системы не знал. Выдал ему свою линейку но она оказалась слишком груба для тонкой работы. Обещал принести ему маленькую линеечку с тонкой градуировкой. Общую идею мастер понял и за работу брался но ценник выставил как за ювелирное украшение. Ну да бог то с ним, заказал десять шпулек и пошел обратно в цеха озадачить инструментальщиков сделать несколько коротких сантиметров по 15–20 линеек но с очень четкими рисками на каждом миллиметре, а если удастся то и по маленькой риске между миллиметровыми рисками. Подумав, заказал еще штангенциркуль, подробно рассказав как сделать, беря за основу только что заказанные линейки. Нарисовали эскиз. Точность будет конечно никакая но круглые детали мерить будет удобнее, как я раньше только не додумался, наверное потому, что в моем рем наборе штангенциркуля нет.

До дома добрался уже после ужина, застал посиделки за чаем. Надежда начала накрывать, не прекращая разговора. Разговор был любопытный. Женская часть окружающих сел, издревле занимающаяся ткачеством, начала выражать недовольство демпинговыми ценами наших тканей. Пока еще только личные нападки в том числе на Надежду с Таей, но с братьями надо поговорить, пускай приподнимут цены, а то мы без льна останемся. Под эту тему заказал Тае начинать делать парусину на второй комплект парусов, и рассказал идею с алыми парусами. В радостных визгах обиды на начавшиеся наветы были забыты, и вечер с ночью удался.

Как то так получилось, что у меня появилось свободное время. Мастера набили руку на новинках, люди притерлись друг к другу и решали проблемы уже не через меня а напрямую. Зима засыпала грязь прошедшей стройки чистым снежком, прихватив в нагрузку все морозом. Над домами и цехами вились дымы, а над литейным цехом дым жирно клубился. Свободное время проводили в основном по домам, полярный день имеет и своего антипода, полярную ночь. Так что производительность упала во всех цехах и верфи. За корабль я уже практически не волновался. Мастера собирали на полу ангара мачты и реи, то же по новой технологии, из переклеенных реек стянутых стальными обручами. Внутри корабля работы уже были закончены и там оставались только резчики, занимающиеся украшательствами, стен, трапов, дверных косяков. В общем работой на мой взгляд излишней, но раз людям нравиться, пусть будет. Вообще в корабль влюбились все, одно время народ валом валил посмотреть диковину, ахали трогали корпус руками, не мерещиться ли. Хоть посетителей и просили держать язык за зубами, но слухи поползли сразу и совершенно дикие, в том числе и что корабль золотой. Морпехи, считающие караулы и охрану отдыхом от постоянных марш бросков и штурмов стены, уже отловили несколько ловцов удачи и одного поджигателя, после чего я забеспокоился серьезно, и вокруг и внутри верфи организовал постоянные караулы. Была даже мысль вооружить морпехов, но потом от нее отказался, научаться неправильным приемам владения огнебоем потом замучаюсь переучивать, пусть пока окованными железом дубинками обходятся. Дубинка кстати была выбрана мной изначально как простое но очень эффективное в плотной толпе оружие, потом еще кортик добавим, а саблю им не надо, по задумке они пойдут на абордаж с двумя длинноствольными револьверами каждый, или чем то подобным, когда дойду до этого. А пока пусть дубинки осваивают.

Неторопливо но систематически выдавал новые устройства, и это уже никого не удивляло. Отец Агафон систематически поминал меня в проповедях, добрым как ни странно словом, так что исчадием или пособником тьмы меня не считали. Наоборот, каждая семья старалась зазвать в гости, то на крестины то еще на что. Старались в основном через Таю, так что потакая ее уговорам, весьма ласковым, часто соглашался и принимал предложения. А так как с пустыми руками в гости не ходят, приносил то лезвия для косы, которой тут не знали, обходились серпом или просто руками рвали, то еще что в хозяйстве полезного. С косой я вообще попал. Объяснив первый раз что такое я подарил, и показав как пользоваться прямо в горнице, так как на улице снег лежал, я вынужден был обещать устроить летом мастер класс по кошению. А так как мне тут уже верили безоглядно, раз сказал что будет хорошо, то так и будет, ближайшие села начали затариваться косами. Я себе живо представляю картину иду я с косой на плече а за мной толпа мужиков с нескольких деревень с косами.

Сдутый ветром со льда Двины снег навел меня на мысль, а не прокатиться ли. И через два дня появились ужасные уродцы деревянная Г-образная планка, с нижней стороны которой крепилось намертво лезвие конька а по внутренней стороне проходили три кожаных ремня, прижимающих к этому пыточному инструменту ногу в районе середины голени, сгиба стопы и конца стопы. Пряжки использовал от упряжи. Коньки получились хороши на радость. Погоняв по льду буквально пару часов в светлое время вызвал заболевание всего молодого поколения. Так что лучшим подарком ребенку любого пола стали коньки. Серийно они не выпускались, но под давлением собственных рабочих пришлось начать делать малыми партиями. Теперь на Двине каталось масса народа, если наметало снега, то площадки быстро расчищались. Уговорив покататься Таю и Надежду, Кузьма сразу составил мне компанию, втянул в эту забаву и женскую часть села. Село из богатого стало зажиточным, практически в каждой семье был кто то работающий в цехах и неплохо там зарабатывающий, так что свободного времени у всех стало больше. На работников цехов началась активная охота невест со всех окружающих деревень. Постоянно приезжали сани даже из очень дальних деревень на которых целые семьи ехали погостить к родственникам в Вавчуг или в ближайшие села. В селе и слободе стало оживленно, летом и то народу меньше было. А с другой стороны, что еще зимой делать? На меня то же открыли охоту, то ли не слыша слухов про царскую волю то ли плевали на эти слухи, но появляться где либо без свидетелей для меня становилось опасно, так что или Кузьму или Таю старался все время брать с собой. Тая стала грустная от такого наплыва невест на мою персону, она опять ни словом не делом не выражала своих опасений, но я ее уже неплохо узнал, чтобы не чувствовать таких изменений. Растормошить ее не удавалось

— Тая, прошу, не принимай так близко к сердцу эти злобные взгляды несостоявшихся невест тебе в спину.

— Мастер — меня практически все перестали звать Александром, звали только мастером, даже близкая женщина в постели, это уже как то начинало напрягать — я не пара тебе. Родовитые купцы и бояре тебя зазывают, сами к нам приезжают, дочек привозят, мешаю я тебе.

— Знаешь радость моя, ты не мешаешь мне а спасаешь от казни лютой.

— Это как? — Тая искренне удивилась, даже в кровати на локти привстала.

— Вот не было бы тебя, жил бы я много месяцев один, а тут невесты налетели, ударило бы мне мужское в голову, сам бы не заметил, как окрутили. А государь потом посмотрит, что наказ его не исполнил, осерчает и казнить может.

— Так уж и казнит — Тая легла обратно и прижалась ко мне

— Не знаю Тая, а проверять не желаю. Может и не казнит, но верить перестанет. А без доверия государя жизни мне уже не будет и дел не доверят, так что все равно получиться что казнил. — я уже сам верил в придуманную мной историю

— Мастер, да эти невесты и без венца к тебе идти согласны, а мне до них далеко. Ты мастер, человек от бога, тебе и женщина должна быть под стать.

Ну вот почему с женщинами так сложно, они всегда считают себя самыми лучшими и наверное правы, но говорят обратное и ждут, чтоб их разубеждали. Что за мазохизм такой.