Первое руководство для родителей. Счастье вашего ребенка. - Андрей Курпатов

Второй способ поднять ребенку настроение, как я уже сказал, придуман нашей няней. Честно говоря, когда я понял, что происходит, я был шокирован простотой и, вместе с тем, изяществом этого приема. Они с Соней договариваются о том, что у них будет «хорошее настроение». Прямо на полном серьезе договариваются — мол, хорошее настроение, и баста! Сонечке и самой хочется, чтобы у нее было хорошее настроение (с ним, согласитесь, приятнее), но трудно себя в этом настроении удержать. Однако, если существует такой неписаный договор, то у ребенка появляется в голове своего рода вспомогательная конструкция, за которую он всегда может зацепиться и вытянуть себя из дисфории обратно в хорошее настроение. Эта, с позволения сказать, «хитрость», как ни парадоксально, работает!

Вам не нужно учить желудь, как ему вырасти в дуб. Но если желудю дать возможность, его внутренняя сущность разовьется. Сходным образом, если человеку предоставлена возможность, он склонен развивать заложенные в нем человеческие задатки.

Карен Хорни

Соня может явиться из детского сада и деловито сообщить: «У меня сегодня будет только хорошее настроение!» Понятно, они с няней уже сегодня это обсуждали, а кроме того, понятно, что пока ей это дело и самой в радость. Но к вечеру, перед сном, настроение из-за общей усталости портится. Тогда звучит коронная фраза взрослых: «А у нас сегодня хорошее настроение целый день, да?» Сонечка вспоминает про хорошее настроение, и ее состояние быстро нормализуется. И это понятно — возник своего рода условный рефлекс на словосочетание «хорошее настроение». Сама фраза про хорошее настроение действует как «звук метронома». Просто, но насколько изящно, согласитесь! Только нужно помнить, что подобные договоренности следует заключать с ребенком только в тот момент, когда у него хорошее настроение, то есть, когда он понимает, о чем именно вы с ним ведете речь. Включать «метроном», когда «еды» (а в нашем случае — хорошего настроения) нет, — бессмысленное занятие.

Так или иначе, но количество способов, которыми мы можем тренировать радость ребенка, очень велико. И это нужно делать! Если, конечно, мы действительно хотим, чтобы наш ребенок чувствовал себя счастливым и был впоследствии оптимистично настроенным человеком, любящим и ценящим жизнь.

Примечание: «Заповеди добродетельного Мартина Селигмана»

По результатам своих многочисленных исследований в области детской психологии, которые последовали за изучением механизмов депрессии и счастья, Мартин Селигман (по совместительству автор множества книг по воспитанию детей) сформулировал три главные родительские заповеди.

Первая заповедь: «Позитивные эмоции увеличивают и развивают интеллектуальный, социальный и физический потенциал ребенка, необходимый ему во взрослой жизни».

Многочисленные исследования, проведенные Мартином Селигманом и его сотрудниками, показали: позитивный настрой помогает человеку адаптироваться в коллективе. Дело в том, что, когда мы излучаем «позитифф», окружающие люди проявляют к нам большую симпатию, а вероятность того, что мы установим с ними дружеские, любовные или другие отношения, существенно повышается. Кроме того, позитивные эмоции раскрепощают человека, он становится внутренне свободнее, терпимее, более открытым для новых идей и впечатлений, а также использует творческий подход к решению разного рода проблем. Негативные эмоции, напротив, действуют как ограничители.

Мартин Селигман утверждает, что положительные эмоции обеспечивают интеллектуальные успехи малышей. В качестве иллюстрации этой закономерности он рассказывает о таком эксперименте: четырехлетние дети должны были решить достаточно сложную задачу на определение форм предметов, но одна часть детей проходила перед этим «позитивную» подготовку, а другая — нет. Причем, эта подготовка была очень простой — детей просили подумать о чем-нибудь настолько приятном, что им бы «захотелось подпрыгнуть», а потом «сесть и улыбаться». Как оказалось, после такой эмоциональной подготовки дети справлялись с поставленной перед ними задачей намного успешнее.

Впрочем, аналогичные эксперименты проводились не только с детьми, но и с участием взрослых, Признаюсь честно и сразу: результаты этого исследования кажутся почти юмористическими, но из песни, как говорится, слов не выкинешь. Большую группу врачей разделили на две части: одна перед обследованием больного получала конфеты, а другая читала высказывания о том, какая это важная специальность — медицина.

Лучший способ сделать детей хорошими — это сделать их счастливыми.

Оскар Уайльд

Потом психологи определяли, насколько успешно врачи обеих групп справлялись с профессиональным заданием — обследованием больного с трудно диагностируемой болезнью печени. Выяснилось, что те врачи, которые подкрепились конфетами перед этой работой, справлялись с ней лучше, нежели те, которые вдохновлялись «голой теорией». Так что, в ритуале конфетного презента врачам, видимо, все-таки что-то есть…

Вторая заповедь: «Расширяйте и пополняйте позитивные эмоции своего ребенка, запуская "восходящую спираль" позитивных эмоций».

Мартин Селигман считает, что существует две «спирали эмоций»: «нисходящая», или депрессивная, и «восходящая», или спираль счастья. Все мы знаем, что это такое — «накручивать себя»: у человека возникает тревога, снижается настроение, он чувствует уныние и подавленность. А дальше уже не остановиться: страх сменяется гневом, гнев — отчаянием, отчаяние — чувством безысходности, а там уж, глядишь, и ужас появляется. Это «нисходящая спираль». Но, по мнению Мартина Селигмана, есть еще и точно такая же «восходящая спираль»: когда позитивный настрой приносит человеку чувство радости и удовольствия, затем радость и удовольствие усиливают заинтересованность, от чего пространство жизни расширяется, радость становится только больше, а удовольствие — ярче.

Третья заповедь: «К положительным эмоциям ребенка нужно относиться не менее серьезно, чем к отрицательным, и воспринимать его достоинства следует не менее серьезно, чем недостатки».

И тут с Мартином Селигманом нельзя не согласиться. Конечно, недостатки ребенка сильнее приковывают наше внимание, нежели его достоинства. Пятно на картине, очевидно, привлечет наше внимание куда сильнее, нежели аналогичная по размеру часть картины, на которой нет никакого пятна. Так и с детьми: их достоинства мы принимаем как должное, а вот за недостатки мы готовы журить их до изнеможения.

Если ребенок не будет чувствовать, что ваш дом принадлежит и ему тоже, он сделает своим домом улицу.

Надин де Ротшильд

В результате, ребенок испытывает отвращение ко всему, что связано с нашими «воспитательными процедурами», и, мягко говоря, не слишком горит желанием бороться со своими недостатками. А вот свои достоинства, поскольку им совершенно не уделялось никакого внимания, он не замечает и, соответственно, не развивает. В этом смысле рекомендация знаменитого исследователя депрессии и проповедника счастья — подчеркивать и развивать достоинства наших детей — самое правильное решение.

Страшная история…

Поначалу чувство горя (то есть, по большому счету, ощущение безысходности) превалирует у младенца над чувством страха. Ведь, чтобы испугаться, нужно представить себе «страшное будущее». Бояться же, когда у тебя в голове нет еще самого понятия перспективы, как вы понимаете, достаточно сложно. На первых порах страх ребенка — это просто своего рода рефлекс. Таким инстинктивным страхом ребенок реагирует, например, на громкие звуки. Но тут все не так просто — начинается-то, казалось бы, с рефлекса, а вот потом уходит бог знает куда…

В книге «Средство от страха» я уже рассказывал про знаменитый эксперимент основателя американского бихевиоризма Джона Уотсона с маленьким Альбертом. Альберта, которому не было тогда еще и года, познакомили с очаровательной белой крысой. Мальчику крыса очень понравилась, и он захотел с ней поиграть. Но тут Уотсон ударил в гонг, Альберт испугался громкого звука и расплакался. Это нормальная, рефлекторная реакция. Потом мальчика отвлекли другой игрой, и когда он успокоился, Уотсон повторил свой фокус с крысой — подсунул ее ребенку и ударил в гонг. Разумеется, результат был таким же. Потом еще раз и еще. Теперь уже Альберт рыдал, едва завидев крысу. Впрочем, беды несчастного малыша на этом не закончились. Спустя годы, Альберт боялся всех предметов, более-менее схожих с белой крысой, а именно: собак, кошек, кроликов и морской свинки, а кроме того — мехового пальто и даже маски Сайта-Клауса.

По этому механизму развивается большое количество разных, зачастую абсурдных и нелепых детских страхов. Так, однажды мне довелось консультировать маму по поводу ее семилетней дочери, которая до смерти боялась птиц. Один только вид птичьего пера или летящей птицы приводил ее в самый настоящий ужас. Мама не могла понять, откуда у девочки эта фобия. Но подробный анализ детства помог ответить на этот вопрос. Оказывается, в возрасте неполных трех лет девочку отвезли на родину ее отца — в Татарстан, и девочка провела лето в деревне у бабушки. А бабушка, согласно заведенному там обычаю, подметала пол в доме крыльями мертвых птиц. Сейчас уже трудно сказать, как именно возник этот страх и за счет чего закрепился, потому что бабушка умерла. Но мы установили четкую временную связь первых приступов страха и этой поездкой, и понятно, что как-то эти крылья ребенка напугали. Такие «условно-рефлекторные» страхи могут у ребенка возникнуть, и, конечно, их не нужно игнорировать, в противном случае велика вероятность, что они со временем будут разрастаться.