Так умирают короли - Владимир Гриньков

У меня, наверное, было слишком глупое выражение лица, потому что Светлана неожиданно протянула руку и погладила меня по волосам. Так гладят маленьких и несмышленых.

– Он ведь провоцировал меня, я видела. Уколол и хотел пронаблюдать за реакцией. Обычное дело для него.

Да, это я знал. Все его передачи были построены на этом приеме.

– Меня это задело. Но чего я хотела добиться? Отомстить ему? Или тоже сделать ему больно, чтобы узнал, каково это?

Она крутила со мной любовь, чтобы что-то доказать Самсонову. А скорее всего – что она пользуется успехом у мужчин и способна запросто обойтись без него. Самсонов же наблюдал за происходящим с равнодушием человека, который все знает наперед, а когда ему надоела эта комедия – все разрушил, одним щелчком. И тем самым показал, кто есть кто. Ни я, ни Светлана не котировались. Самсонов был хозяином, хозяином и остался, Я еще никогда не попадал в столь идиотское положение и почувствовал, как во мне поднимается волна ярости. Самсонова рядом нет. Зато была Светлана. Именно ей и предстояло испить эту чашу моего гнева, Я уже открыл было рот, но тут увидел лицо Светланы и осекся. Вы когда-нибудь видели глаза женщины, только что ставшей вдовой? Я смешался и опустил голову.

Забытый кофе кипел на плите.

Она говорила, что ненавидела Самсонова тогда – когда они расстались. И теперь я сравнил ее признание с тем ощущением ярости, которое только что испытал сам. О, это гремучая смесь! Я почти лишился рассудка. И вряд ли в случае с ней все было по-другому. Я поднял голову, посмотрел на Светлану, занятую кофе, и понял, что нет стопроцентной уверенности в ее невиновности, Она на все способна была в ту минуту. Она могла убить.

– Тебе с сахаром?

Я вздрогнул и опустил глаза.

– Д-да, – ответил с запинкой, собирая беспорядочно разбежавшиеся мысли.

Могла. К тому же я нашел ее в ванной комнате. Она так резко обернулась в тот раз. И смотрела на меня как-то так – не сразу и определение подберешь. Не страх ли был в ее взгляде?

Глава 29

Я должен был сказать ей то, чего она пока не знала. Я не считал себя тонким психологом, но ожидал, что хоть что-то прояснится.

– Хотел сказать тебе одну вещь.

Светлана подняла голову. Я смотрел в ее глаза, стараясь уловить, когда в них мелькнет нечто, что приблизит меня к разгадке.

– Самсонов ничего не разрушал. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Она покачала головой.

– Он не говорил мне, что ты – его жена.

В ее глазах я увидел недоумение и растерянность.

– Не он мне сказал, – настойчиво повторил я. – Совсем другой человек.

Она покачала головой. Не верила.

– Это правда, Светлана. Получилось совершенно случайно. Тот человек не знал, что я не в курсе, и проговорился безо всякого умысла. А когда он понял, что произошло, уже ничего нельзя было изменить.

Она заплакала так, будто и не выплакала все слезы в прошедшую ночь. Слезинки скатывались в стремительно остывающий кофе. Возможно, именно так выглядит настоящее раскаяние. Она сделала неловкое движение, чашка с кофе опрокинулась и скатилась со стола, но Светлана, казалось, этого не заметила.

– Ты сильно его ненавидела?

Я увидел, как она замерла. Сидела, опустив голову, и молчала.

– Он не был виноват в том, что случилось, – сказал я.

Она подняла наконец голову. Во взгляде читались растерянность и боль.

– Зачем ты меня мучаешь?

– Ну что ты! – с фальшивым участием сказал я.

Я сам себе не верил в эту минуту. А уж она – тем более.

– Как ты мог такое подумать?

– Какое? – дрогнул я.

– Как?! – воскликнула Светлана.

У нее снова задрожал подбородок. Истерика.

– Я убила Самсонова?! Которая его любила?!

– Ну что ты такое говоришь, – пробормотал я.

– Да ни один из вас ему в подметки не годится! Вы пыжитесь, стараясь казаться настоящими мужиками, а он им был!

Вот это слово – «был» – повергло ее в совершенно беспомощное состояние. Как будто только сейчас она поняла, что Самсонова уже нет. И больше никогда не будет. Она зарыдала и рухнула на стол. Это было настоящее горе. Искреннее. Я хотел ее успокоить, но не смел. Чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, случайно прикоснувшимся к такому, чего мне по причине малолетства и знать бы не следовало. И уйти я сейчас не мог. Уход был бы бегством. Оставалось сидеть и клясть себя за самонадеянность.

– Извини, – вдруг сказала Светлана и вышла из кухни.

Я слышал, как в ванной зашелестела вода. Светлана вернулась минут через пять. Слез не было, но ее выдавали глаза.

– Извини, – повторила она.

– Ты меня извини.

Она махнула рукой, давая понять, что прощает меня по причине моего скудоумия.

– Просто нервы сдают, – пробормотал я в свое оправдание. – Нелепая история. И тяжелая ночь.

Чувствовал, что говорю не то, и не мог остановиться.

– Ведь кто-то из нас! Ты понимаешь? Самое ужасное, что убил один из нас! И у меня голова кругом идет…

– Это не обязательно кто-то из наших.

– Разве? – изумился я.

– Ну конечно, – негромко и печально сказала Светлана. – У него были неприятности, ему угрожали, ты же сам был тому свидетелем.

Напоминала о случае, когда парочка незнакомцев пустила Самсонову кровь в его же собственном кабинете.

– Те ребята исчезли, – напомнил я. – А «хвост», который все последние дни повсюду таскался за Самсоновым, оказался обычной «наружкой». Милиция его сопровождала, только и всего.

– Но почему?

– Что «почему»? – не понял я.

– Зачем милиция следила за Сергеем?

– Не знаю, – проявил я осторожность. – Может, он попросил, чтобы его сопровождали…

– «Попросил»! – фыркнула Светлана. – Ты бы видел, как он злился, когда они тянулись за нами.

– Может, другая какая причина, – пошел я на попятный. – Но факт – ребята, которые угрожали Самсонову, исчезли. Никто их не видел. Так что на них эту смерть не спишешь. Если только не допустить, что они незаметно проникли в гараж…

– Они не могли незаметно проникнуть в гараж.

– Почему?

– Потому что снаружи дверь в гараж можно открыть только ключом.

– Вот они и открыли, Светлана покачала головой:

– Ключ от гаража только один:

И Мартынов мне говорил то же самое.

– Было три штуки, но два из них я потеряла. Еще когда мы жили вместе. А третий Самсонов всегда носил с собой. У него была такая связка ключей – на металлическом кольце.

Точно, была. Я видел. Мне эту связку показывал Мартынов.

– Вот видишь, – сказал я. – На тех ребят убийство не повесишь.

Она посмотрела мне в глаза тягуче-долгим и тоскливым взглядом, и я понял, почему она вцепилась в тех ребят – потому что, если их отбросить, остаемся только мы: я, она, Демин, Загорский и Кожемякин, И убийцу надо выбирать из нас. Не хочется, потому что это страшно. Но по-другому не получается.

– Я в вашей компании человек новый, – продолжал я. – И многого еще не знаю. К людям не успел как следует присмотреться. Но ты-то там не первый день.

Светлана смотрела на меня выжидательно. Но уже догадалась – по глазам видно, – о чем я хочу ее спросить.

– Это коллектив. Там всякое бывает. И ссоры, и недоразумения. На твоей памяти Самсонов кого-нибудь обидел, я имею в виду – по-настоящему?

Поскольку она была совсем не глупой женщиной, то сразу конечно же отделила зерна смысла от словесной шелухи. И замерла, не говоря ничего. Потому что я спрашивал ее – кто, кто, по ее мнению, мог убить Самсонова. Хотел, чтобы она пальчиком ткнула.

– Не знаю, – пробормотала после долгих раздумий.

Я смотрел ей в глаза, будто хотел загипнотизировать, но у меня ничего не получилось.

Через час я ушел от нее. Она не пыталась меня удержать. Мне пришлось взять машину, потому что на метро я попросту не добрался бы до своей квартиры. В голове шумело, и ноги подкашивались. Страшная ночь напоминала о себе.

Я думал, что засну сразу же, как только доберусь до постели. Но пять минут сна у меня все же отняли. Телефонный звонок.

Это была Марина.

– Ты опять провел ночь в квартире жены? – осведомилась она, даже не поздоровавшись. – Я звонила тебе.

– Я только что вернулся.

– От жены?

– От тещи! – взорвался я. – На блины ездил!

Она могла, конечно, бросить трубку, и я остался бы виноватым. Но этого не произошло.

– Я соскучилась по тебе, – сказала она примирительно.

Вот тогда я и почувствовал себя неправым.

– Извини. У меня была жуткая ночь.

– Что-то случилось?

– Да. Самсонова убили.

Марина охнула и замолчала.

Я тоже молчал.

– Самсонов – это тот самый? – уточнила она на всякий случай.

– Да.

Тот самый Самсонов. Телезвезда. Любимец всей страны.

– Какой кошмар! – сказала Марина.

Я абсолютно был с ней согласен.

– Когда это случилось?

– Вчера вечером.

Было слышно, как она вздохнула.

– Я чертовски устал, – признался я.

– Хочешь отдохнуть?

– Да.

– Отдыхай. – Она снова вздохнула. – А я буду ждать.