Главный врач - Тихон Пантюшенко

Ну вот, теперь, отдохнув немного, можно идти дальше. Червяков пришел, едва он успел лечь.

- Докладываю тезка: разрешение получено, - сказал, устраиваясь на стуле рядом с койкой.

Несмотря на разницу в званиях и возрасте, Алесь с Александром Александровичем Червяковым дружили. Понимали друг друга с полуслова, хоть Червяков имел обыкновение выражаться иносказательно, намеками. На этот раз он изменил своей манере:

- Прости, дружище, что ни разу тебя не навестил. Принимал в Карпатах воздушные ванны. Ты же знаешь, оперативнику летом отпуска не дадут извольте лечить язву в самую слякоть.

- Ладно. А тут что слышно?

- Понимаешь, утром я не мог поговорить с Натальей Николаевной. Линько запретил: мол, истина мне дорога, а здоровье человека дороже. Ладно, я прихватил ботинки этого самого Пашука. На них была кровь, и группа совпала. Улика. Пашук перестал запираться. Выходит, я и впрямь ехал к тебе. Ну там кое-какие подробности...

- Так я и думал. Слышь, тезка, ты говоришь, оперативнику в хорошее время отпуск не дадут. А как с участковыми?

- Да, пожалуй, и того хуже. Постой, а что это тебя заинтересовало?

- Да, видишь... Нельзя позволить, чтобы такие люди, как Наталья Николаевна, подвергались опасности.

- Эге, да ты, может, уже и рапорт написал? Так, мол, и так, хочу приносить пользу обществу на поречском участке, где живет и работает...

- Написал. Но не из-за нее.

- Кого ты хочешь обмануть? Меня, сыщика? - Червяков был психологом. Тебе нужно мое "добро"? Ладно, давай пять.

16

Не раз Наталья не ночевала дома: то вызов в дальнюю деревню, то поздно вечером привезут больного, от которого нельзя отойти. Привыкла Марья Саввишна. Но на этот раз ее почему-то не оставляло беспокойство. Когда же Наталья не объявилась и под утро, тут уже хочешь не хочешь, а начали сдавать нервы. Может, хоть к обеду пожалует. Но солнце уже пошло к закату, а Натальи все не было. Что ж, надо собираться в дорогу. Наскоро одела Оксанку и поспешила в больницу. Оксанка едва поспевала за нею. За мостом Марья Саввишна остановилась.

- Чего это мы летим как на пожар? - спросила не столько Оксанку, сколько самое себя. - Полдня сидели, а тут надумали бежать. Не переведя духу, дальше ворот не убежишь.

Она уже была уверена, что с дочерью что-то стряслось. Так что, спешить навстречу беде?

В больнице Марью Саввишну и Оксанку знали все. Отводили взгляды. Санитарка Ира Сушко провела их в кабинет главврача. Увидев Наталью с забинтованной головой, Марья Саввишна глухо простонала и стала медленно оседать на пол.

Подоспевшая Марина Яворская помогла Ире довести Марью Саввишну до стула у изголовья Натальи. Сбегала на пост за успокоительным. Оксанка оставалась у двери одна. Вначале она крепилась. Но потом при виде общей суматохи у нее начали дрожать губки.

- Видишь, мама, какой переполох устроила, - с мягким попреком сказала Наталья. - И Оксанку напугала.

Марья Саввишна посмотрела на плачущую уже Оксанку, на крупные, с горошину, слезы на ее щеках и сказала:

- И правда. Что это я? Не плачь, моя хорошая. Иди ко мне, - Марья Саввишна посадила Оксанку на колени, прижала к себе и, лаская, гладила рукой по головке. - Давай спросим тетю Наташу, почему она такая непутевая.

- Путевая, - все еще всхлипывая, возразила Оксанка.

- Хорошо, путевая. Но почему она не дала нам знать, что ее положили в больницу?

- Тетя Наташа врач. Она сама себя положила, - просто объяснила Оксанка.

Наталья засмеялась. Улыбнулась и Марья Саввишна.

- Тетя Наташа, у тебя горлышко болит? - озабоченно спросила Оксанка.

- Да. Выпила холодного молока, и, видишь, заболело, - ответила Наталья.

- Что же все-таки стряслось? - спросила Марья Саввишна.

- Не при девочке об этом говорить. Потом расскажу. Да и позади уже все. Видишь, я и разговариваю, и улыбаюсь. Через пару дней встану. Так что за меня не беспокойся.

- И зачем тебе нужна была эта должность?

- Да при чем тут должность?

- А при том. Я не один десяток лет прожила на свете и знаю: чем выше положение у человека, тем больше завистников. А завистливые люди ничем не побрезгуют, лишь бы досадить. На что твой отец был смирный, а и ему ножку подставили...

Наталья вспомнила отца. Больше двух десятков лет проработал он пасечником в совхозе. Тихий, работящий. Да вот нашлись люди, в самый разгар медосбора ночью приехали на машине, связали Миколу Титова и увезли все, что было выкачано за день. А перед отъездом еще и избили жестоко. Найти-то нашли этих молодчиков. Был среди них и Пашук. Ну что - судили. Дали по несколько лет. Отбыли наказание. Недавно вернулись и работают себе. Кроме Пашука, который, видно, снова "загремит под фанфары". И теперь, кажется, надолго. Но вот Микола Титов, отец Натальи, после того ночного нападения захворал. Потом и совсем слег. Года три как похоронили. Вот как оно все вяжется. Больничный лист - это, конечно, причина, чтобы в голове у такого пьяницы, как Пашук, помутилось. И все-таки тут было и другое - злопамятство.

- Ничего, мама, - сказала наконец Наталья. - В драке не всегда обходится без синяков.

- Да оно-то так. Но если бы дело только в синяках. А то ведь бывает и иначе... Тогда уж и мне пришлось бы следом за тобой. А ты подумала про эту вот несмышленую? Куда ей?

- А ты подумала, мама, что было бы, если б верх взяли такие, из-за которых пострадал отец?

- Одна ты их не переделаешь.

- А я и не говорю, что одна. Все вместе.

- Иван Валерьянович после того ни разу у нас не показывался. А прежде, бывало, чуть ли не каждый день приезжал, - переменила тему Марья Саввишна.

- Не надо, мама, об Иване Валерьяновиче, - повела рукой Наталья. - Не надо. Ладно?

17

Корзуна вызвал к себе Яков Матвеевич Ребеко: известно ли ему, что областное аптечное управление выделило их больнице платидиам? Стоимость семь тысяч рублей. Дело даже не в цене, а в том, что это лекарство районной больнице совсем не нужно. Кто дает такие разнарядки? Почему не спрашивают согласия? "Поезжайте, Иван Валерьянович, в аптекоуправление и постарайтесь выяснить, во-первых, почему так получилось, и во-вторых, нельзя ли переадресовать этот платидиам тем, кому он, может быть, нужен". Корзун подумал было, что эти вопросы можно бы выяснить и по телефону, но Ребеко будто прочел его мысли, сказал: "По телефону толку от них не добьешся, поэтому придется, голубчик, съездить в область. Семь тысяч на дороге не валяются. Надо попытаться их сохранить".

Ну что ж, надо так надо. Ивану Валерьяновичу не первый раз утрясать такие вопросы. Электричка ходит часто, никаких проблем с проездными билетами. И свободно сегодня: выбирай сиденье, какое тебе по душе. Люди не любят скамьи, обращенные в хвост поезда. Не любит и Иван Валерьянович. Кому охота смотреть назад? Человек хочет видеть то, что у него впереди. Корзун уселся на скамью прочно, по-хозяйски. Далекие телеграфные столбы на повороте кажутся маленькими колышками. Но поезд мчится, и они постепенно увеличиваются, тенью наплывают на окно вагона и исчезают. На полустанках часть людей выходит, входят новые. Не так ли и в жизни? Она мчится быстро, стремительно, разве что, в отличие от поезда, не знает остановок. А люди, покидая ее вагоны, уходят в вечность. Иван Валерьянович почему-то вспомнил свою недавнюю поездку в Поречье с Галиной Чередович. Зачем он так поступил? Леший попутал. Хорошо еще, если все это как-нибудь обойдется. Сколько раз давал себе слово крепко подумать, прежде чем делать рискованный шаг. И каждый раз кончалось все тем же: поздним раскаянием.

В окне тянулись привокзальные строения областного города. От вокзала рукой подать до аптечного управления. К кому обратиться? К начальнику? По опыту знал, что лекарствами ведает не начальник, а его заместитель. Он и никто другой распределяет между районами все медикаменты.

- Я к вам, Андрей Витальевич, - начал Корзун, поздоровавшись с заместителем.

- Слушаю.

- Вы выделили нашему району на семь тысяч рублей платидиама. Так?

- Да, именно так.

- А знаете ли вы, что в эти семь тысяч обошлось бы лечение одного только больного?

Заместитель посмотрел на Корзуна из-под очков и с досадой в голосе ответил:

- Для восстановления здоровья человека государство, если нужно, выделит не семь тысяч рублей, а в десять раз больше.

- Так это же если нужно. А если платидиам нам не нужен? Мы вам давали на него заявку?

- Нет, не давали.

- Так почему же вы так легко распоряжаетесь нашими деньгами? Если не хватит для больных самых необходимых лекарств, вы нам их дадите?

- Без денег, естественно, не дадим.

- Вот то-то же. Без платидиама мы обойдемся. Да он нам, я уже говорил, не нужен. А вот без заказанных лекарств обойтись никак не можем. Платидиам мы у вас не возьмем, - твердо заявил Корзун.

- Как это не возьмете?

- Вот так. Не возьмем, и все.

- Объясняйтесь с заместителем заведующего облздравотделом. Лекарство не мы распределяли, а он.