Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ватников беспомощно посмотрел на Васильева. Тот поднял брови и сделал удивленное лицо.
— Ну, довольно прилично, — промямлил Иван Павлович. — Позавтракал вот… каша сегодня удалась.
Медовчин пристально смотрел на Ватникова и ощущал себя затягиваемым в бездонное болото. А ведь ему говорили, его предупреждали остерегаться здешней трясины. Его недавнее намерение освидетельствовать собачницу при содействии Ватникова, перевести ее в дневной стационар и тем избавиться от дерьма в коридоре стало ослабевать, потому что он видел, что ничего же не выйдет, что увязнуть ему тут всему целиком и навсегда, среди бидонов с растворами, в атмосфере безумного климакса с поисками спасения в декоративных собаках… что Ватников напишет что угодно, но это обжалуют, а пациентка отправится, прихвативши собачку, в тот же горздравотдел, как называл его по старой памяти Медовчин — и неизвестно еще, к кому на прием запишется… Что вся эта шобла повязана круговой порукой до последнего санитара и не позволит постороннему человеку хозяйничать в отделении.
Он еще слаб, он еще не укоренился…
Сигнал, однако, поступил, пускай и анонимный. В больнице царит антисанитария, в больнице гадят собаки — а может быть, и не собаки, и в этом он был обязан если не разобраться, то хотя бы отреагировать, не теряя лица. Одновременно укореняясь и прорастая сквозь бетонные перекрытия.
И что там такое сказал заведующий насчет объема фекалий?
— Вас собаки не беспокоят? — спросил он вдруг у Ватникова.
Иван Павлович поморщился.
— Собаки? — переспросил он тихо. — Вы о каких говорите?
Медовчин нетерпеливо топнул ногой.
— Например, о той, которую держит здесь ваша соседка. В нарушение всех правил и норм.
На лице Ватникова наметилась светлая улыбка.
— Ах, эта, — пробормотал он умильно. — Да Господь с вами, кому же она помешает, такая мелкая? Она только сердце радует и душу согревает… Это очень правильно, что разрешили оставить собачку — она ведь и не выходит почти, и не слышно ее, и кушает, как птенчик. В плане психотерапии — очень даже полезно…
Ревизор повернулся, намереваясь покинуть палату.
— Я думал, вы о других толкуете, — сидел и бормотал Иван Павлович.
Тот замер с поднятой ногой.
— О каких других? — осведомился он голосом настолько проникновенным и ужасным, что все, кто его сопровождал, уверились в начале и развитии самого страшного.
Доктор Ватников вскинул голову. В глазах его сверкнул огонь.
— Я — простите, не знаю, как вас звать-величать ("Сергей Борисович", — отрывисто бросил гость) — так вот, Сергей Борисович, здесь каждая — простите за каламбур — собака знает, что по ночам… В общем, это местная легенда, но сложилась она не так давно. Некоторые из наших утверждают, что действительно видят по ночам некую собаку… нет-нет, не ту совсем, на какую вы думаете, наша любимица тут не при чем…
Васильев счел своим долгом вмешаться:
— Это местный фольклор, Сергей Борисович, — заявил он решительно. — Скучно людям сидеть и болеть, они и выдумывают.
— Выдумывают? — улыбнулся Медовчин. — А как же в этом случае кал?
— Какой-такой кал?
— Который на полу кал?
— Кал на полу — результат случайного, досадного недосмотра и стечения форс-мажорных обстоятельств, — пропел Медовчину в ухо Дмитрий Дмитриевич.
Тот, однако, снова принялся за Ватникова, уже понемногу возвращавшегося в прострацию.
— Вы говорите, что утверждают "некоторые из ваших". Кого вы понимаете под "вашими"? Коллег? Или уже пациентов?
"С кем вы, гражданин Ватников?" — читалось в прокурорских глазах ревизора.
— А разве есть разница? — недоуменно спросил Иван Павлович. — Ее и дежурная смена видит, и те, кому не спится… Мельком, урывками видят…
Медовчин вздохнул и пошел к выходу — беседовать с дежурными и лунатиками.
Но удар ему все-таки нанесли.
— Она, говорят, огромная, эта собака, — уточнил ему в спину Ватников. — Ночами воет — ужасно, протяжно, заливается. Она стелется по полу, когда бежит, и у нее пять ног. Спросите кого угодно, и вам ответят, что это чистая правда.
4
Могло подуматься, что Иван Павлович произнес эти страшные слова с придыханием, округляя глаза и привставая с постели, чтобы должным образом напугать собеседника, донести до него невыносимый смысл сказанного. Или, наоборот, сообщил это с нарочитой безучастностью, ибо ужас любит селиться и скрываться в обыденном, неприметном. Или тупо, будучи отравлен лекарствами. А может быть, напряженно, в ожидании мер, которые высокое руководство наконец-то удосужится принять, отреагировав на сигнал столь возмутительного содержания.
Но Ватников и не думал играть на публику. Он донес на собаку, испытывая к дальнейшему известное безразличие, потому что привык. Уже немного нашлось бы в "Чеховке" пациентов, которые ни разу, ни краем глазочка не отследили того самого существа. Это было не так уж и сложно сделать: достаточно выпить, переломаться два дня — и вот она пробегала: то красная, то зеленая, с вывалившимся языком, с огнедышащей пастью, временами — огромная, а временами — как будто и нет. Обычно после первой же стопки она стремительно пряталась за угол и больше уж не выходила.
Впервые об этой собаке Иван Павлович Ватников услышал от своего соседа, калеки на костылях. Палата хотя и считалась люксом, но временами, по требованию момента, в ней ставили вторую койку, и у аристократа появлялась компания для постоянного — подчас изнурительного — общения. Ватников нисколько не возражал против подселения к нему старика Зобова. Зобов утверждал, что некий пес перекусил ему обе ноги, тогда как на деле угодил под каток, укладывавший асфальт: было холодно, озябший Зобов прилег погреться на дымящуюся твердь, и через пятнадцать минут оказался травмирован. Забирать несчастного в психиатрию не хотели, потому что тогда речь о собаке еще не шла; его доставили в "Чеховку", прооперировали; он полежал на общей травме, попил овсянки с боярышником и к моменту реабилитации уже вполне созрел и для собаки, и для всего остального животного мира. О его персоне велись долгие бесплодные переговоры с психиатрическими лечебницами, работники которых увертливы, как ужи, да скользки, да напичканы всяким иезуитством и софизмами, и вдобавок виртуозно владеют искусством еще социалистической демагогии. В итоге Зобов оставался на попечении Васильева. Он бродил и твердил:
— Я, доктор, не какой-нибудь идиот. Меня беспокоит только одно: за мной постоянно ходит собака, но она, конечно, не совсем собака, а наполовину — волк. Ходит, выкапывает крысу и кормит ее. Да вот она и сейчас здесь!
Записной шутник эндокринолог Голицын, услышав эти россказни, мгновенно захохотал и объявил, что ему теперь совершенно понятен смысл сумеречного выражения "между собакой и волком". Дело шло к праздникам, и он добавил еще одно значение: промежуток между двадцать третьим февраля и восьмым марта.
Его угомонили, и он продолжал хлебать свой ординаторский чай, то и дело всхохатывая и пуская сложносоставные пузыри.
Итак, когда свободных коек не осталось, Зобова преспокойно запихнули к Ватникову. Иван Павлович послушно выслушал рассказ про собаку, удивляясь про себя, как это он не успел познакомиться с Зобовым раньше, еще когда работал приходящим психиатром, и не определил его куда положено.
А Зобов уже ежедневно видел эту собаку. Правда, пятая нога отросла у нее сравнительно недавно и нисколько не удивила свидетеля.
— Бродит, бродит ночами, испражняется обильно и звучно, всегда голодна, а пятая конечность у ней болтается, как неприкаянная…
— Что же — и не ступить на нее, на пятую? — спрашивал Ватников для поддержания разговора.
— Не замечал, — и Зобов хмурился.
Однако вскорости ситуация осложнилась. Страшную собаку, которая считалась частной собственностью Зобова, начали видеть другие больные, пока не увидели чуть ли не все. Ватников заламывал руки: ему бы на службу, за письменный стол, в халат, намоленный сотнями странных признаний и угроз, изодранный когтями примерещившихся бесов. Уж он бы разобрался, он бы навел порядок — и в какой же упадок пришла без него некогда милая, славная, невинная "Чеховка"! Но он был бессилен, а замену не присылали из-за того, что он еще не уволился и продолжал числиться в штате. Спустя какое-то время собаку стали замечать не только пациенты, но и отдельные сотрудники — покойный с некоторых пор Кирилл Иванович, к примеру, успел посмотреть. Правда, сама собака несколько изменилась: она уже не кормила мертвую крысу, составлявшую по выкапывании непрерывный числовой ряд, а просто шлялась ночами по отделениям, рычала, пошлепывала по линолеуму пятой ногой. Ее не на шутку боялись и связывали с ней разнообразные пророчества и предания.
- Иванус Двуликий - Александр Лаврентьев - Периодические издания / Русское фэнтези / Юмористическая фантастика
- Волшебник на пенсии (СИ) - Степанов Вадим - Юмористическая фантастика
- Дверинда - Далия Трускиновская - Юмористическая фантастика
- Выйти замуж за эльфа - Татьяна Андрианова - Юмористическая фантастика
- Длинная Серебряная Ложка - Кэтрин Коути - Юмористическая фантастика
- Дьявол космических глубин - Рыбаченко Олег Павлович - Юмористическая фантастика
- Женщина - бог краснокожих - Рыбаченко Олег Павлович - Юмористическая фантастика
- Жениться и обезвредить - Андрей Белянин - Юмористическая фантастика
- Предсказания и иже с ними (СИ) - Граб Анна - Юмористическая фантастика
- Улыбайтесь - Георгий Смирнов - Социально-психологическая / Прочий юмор / Юмористическая фантастика