Кого за смертью посылать - Михаил Успенский

— Чего ж ты за мной не послал, если начался мятеж? — вот и все, что нашел в ответ Жихарь.

— Это было сугубо семейное дело, брат… Внутреннее…

— Я, выходит, посторонний… Значит, если суждено мне отыскать и воротить в мир Смерть, то ты тогда…

— Не думайте об этом, сэр Джихар! Я не стал бы совсем показываться вам здесь на глаза, если бы не боялся, что вы с вашим спутником заблудитесь в тумане…

— А может, и нет, — вдруг сказал Колобок.

— Что — нет? — Побратимы уставились на Гомункула.

— Я говорю — может, король потом с нами останется. На нашей стороне.

— Да! Конечно! — с подозрительной радостью отозвался Яр-Тур. — Потом сэр Лю с этой славной старушкой поставят меня на ноги, и мы совершим еще немало славных подвигов…

— Все! — сказал Колобок. — Я черствый. Я бессердечный. Мне наплевать на ваши людские дела. Мы зачем сюда пришли? За Смертью. Вот и давайте ее искать. А то бороду вырву — мне сподручно! — пригрозил он богатырю.

Жихарь скрипнул зубами, зажмурился и попробовал сосчитать до десяти, но опять не смог.

— Что за дверью? — спросил он.

— Здешний владыка — лорд Наволод, — ответил король. — Он здесь первое лицо…

— А ты видел это лицо? — спросил Жихарь. — Может, он с живым и разговаривать не станет? Да и откроется ли дверь? Да и пропустят ли нас к нему?

— Дверь не закрыта, — сказал король. — Но мертвецы туда почему-то не суются. А лорда Наволода я не видел, да и никто из здешних, насколько я знаю, не видел…

— Заодно и познакомимся, — сказал богатырь и толкнул дверь.

Место, где они очутились, не походило ни на что, виданное ими доселе.

— Это лес? — спросил Жихарь.

— Больше похоже на корабельную верфь, — сказал Яр-Тур. — Но откуда столько пыли?

— Эх, люди! — ухмыльнулся Колобок. — Это же полки для бумаг, просто очень длинные и высокие. Архив какой-нибудь… Значит, тут и пыль должна быть, и паутина, и мыши эти мерзкие…

— Хозяин! Эй, хозяин! — закричал Жихарь, не больно-то и сам заботясь о вежливости.

Никто ему не откликнулся.

— В какую сторону идти? — озадачился богатырь.

— Не имеет значения, — пожал плечами Яр-Тур. — Полки тянутся и направо, и налево.

— Поглядите под ноги — нет ли следов? — подсказал Колобок и погасил свой фонарик.

Следы скоро нашлись — обыкновенные человеческие следы, не какие-нибудь там копыта или лапы с перепонками и когтями, а невеликие, неглубокие, без каблуков — вроде как домашние тапочки.

— Не может быть, чтобы владыка мертвых да без сапог щеголял — это кто-нибудь из слуг наследил, — предположил богатырь. — Здешний хозяин должен быть высок ростом — вон полки-то куда уходят!

— Что гадать — пошли по следам, — сказал король.

Жихарю страсть хотелось узнать, что за грамоты пылятся на полках — старинные летописи, указы, новеллы, устареллы? Но следовало торопиться.

«Верно мне Карина говорила, что я равнодушный и бесчувственный, — думал Жихарь. — Кабы она не спала, то враз бы догадалась, что с побратимом неладно. Поэтому он и в баню не пошел — не желал показать смертельные раны… Да ведь и Лю говорил, что Яр-Туру не нужны уже никакие лекари… Но для дураков, видно, надо все объяснять прямыми словами — намеков мы не понимаем…»

Наконец пыли в богатырский нос понабилось столько, что Жихарь открыл рот и трижды чихнул.

Чиханье, тем более троекратное, и на земле бывает неспроста, оно предвещает всякие неожиданные события…

— Тихо! — сказал Колобок. — Впереди я слышу голос…

— Я, кажется, тоже, — отозвался король.

— …Три миллиарда восемьсот сорок миллионов двести двадцать семь тысяч сто девяносто пять… Три миллиарда восемьсот сорок миллионов двести двадцать семь тысяч сто девяносто шесть…

— Видите его? — шепнул Колобок.

Впереди, опершись на полку и задрав вверх лысую голову, стоял человек низменного роста в полосатых портках, серой рубахе и меховой бабьей душегрейке. На немалом носу человека сидели стеклышки в оправе. И обут он был именно в тапочки.

«А вот он считает — и у него получается!» — удивился Жихарь. И кашлянул в сторонку — как бы тоже от пыли.

Человек не испугался, не вздрогнул — лениво повернул голову, склонил небритый подбородок и поверх стекол уставился на пришельцев.

— Надо же! — воскликнул небритый. — Представляете — количество умерших от голода в сто девяносто тысяч раз превышает количество скончавшихся от переедания!

— Здравствуйте, сэр! — поспешно, чтобы Жихарь чего-нибудь не ляпнул, воскликнул Яр-Тур.

— Желать здоровья в этих местах бессмысленно, но все равно спасибо, — сказал человек. — И сдается мне, что вы, как бы сказать, не совсем…

— Верно, добрый сэр! Князь Джихар, — он тычком в спину заставил богатыря поклониться, — так вообще живой, да и я частично… Мы ищем сэра Наволода…

— Это я и есть, — сказал владыка мертвых. — Вообще-то сюда входить запрещено, да и никто не осмеливался — вот я и снял стражу с дверей и задействовал ее для учета… Знаете, многие мне не верят, но Смерть — это прежде всего учет! Строжайший учет!

— Да мы, твое княжеское величие, и пришли сюда за Смертью, — сразу приступил к делу Жихарь. — Где она тут у вас прохлаждается?

Он очень обрадовался, что повелитель Навьего Царства не оказался рогатым драконом или там большой черной жабой.

Наволод и засмеялся совсем по-человечески:

— Как это — где? Да вот же она — повсюду! И налево она! И направо она! И вверху — она! Во всех видах, в любых качествах! Вам какую именно надо? И чью? Соседа, друга, врага, предка, свою собственную? Справок мы не выдаем, но познакомиться с делом — почему бы и нет?

— Нам ничью, — сказал Жихарь. — Нам — вообще.

— Нам — ту самую, — уточнил Яр-Тур. — С косой, с песочными часами…

— Особые приметы — безносая, — вспомнил Жихарь.

— Не слушайте их, князь, — вмешался Колобок. — Мы пришли сюда выяснить, отчего все живое на земле перестало умирать, а существование белковых тел ничем не ограничено…

Наволод снял очки с носа и поднес их вплотную к Гомункулу — то есть к Жихаревой груди. Мертвечиной от князя не пахло.

— Это что такое? Говорящий ноутбук? Какая забавная вещь!

— Я не вещь, князь, — поморщился Колобок. — Неужели вы, здешний владыка, ничего не знаете? Что произошло со Смертью?

Князь Наволод водрузил очки на нос и улыбнулся.

— А, вот вы о чем, — сказал он. — Действительно, в последнее время что-то не пополняются ряды моих подданных… Разумеется, я не мог не заметить этого! Но нет худа без добра — теперь у меня появилась возможность привести все умертвия в систему, разделить на классы и разряды… О, я уже многое успел! Вот, извольте сами полюбоваться…

Он запросто подхватил короля и Жихаря под локотки и повлек вдоль рядов полок.

— Вот здесь, — кивнул он влево, — у меня те, кто умер насильственной смертью. А в тех рядах, так сказать, естественники… Их, как вы можете видеть, гораздо меньше.

— А и много же народу скончалось! — ахнул Жихарь. — Кабы люди не мерли — земле бы не сносить!

— Да, количество дел поначалу подавляет, — кивнул Наволод. — Я сперва даже не знал, как подступиться… Но число папок отнюдь не соответствует количеству покойников, потому что с каждого дела снимается несколько копий в другие разделы — по возрастам, по эпохам, по странам… Скажем, великий Сенека, вскрывший себе вены по приказу Нерона, одновременно значится и в классе погибших насильственной смертью, и в семействе пораженных холодным оружием, и в отряде самоубийц, и в разряде жертв тирании, и в демографическом отчете по Римской империи, и в алфавитном каталоге, и в картотеке выдающихся личностей, и…

Жихарь обвел взглядом бесчисленные полки, и у него потемнело в глазах.

— Да как ты не путаешься в этих грамотах, князь? — решил на всякий случай польстить он Наволоду, — Я и живых-то своих подданных переписать все никак не удосужусь… Голова!

— Стараюсь, — скромно сказал владыка мертвых. — Должен же кто-то этим заниматься. У меня порядок! А будет еще лучше!

— Кому? — печально спросил Яр-Тур.

— Людям! Кому же еще? Здесь собраны полные, исчерпывающие сведения. Никаких загадок истории я не признаю. В делах названы имена всех убийц — прямых и косвенных. Любой обитатель Навьего Царства легко может выяснить, кто шарахнул его сзади дубиной, или переехал на тракторе, или накапал отравы в утренний кофе…

— И много желающих? — гадким голосом спросил Колобок.

Наволод несколько смутился.

— Вообще-то сюда никто не допускается, — сказал он. — Во избежание беспорядков среди спецконтингента. И так безобразий хватает… Чистое знание мало кого интересует. Кроме того, существует принципиальная возможность изъять свое собственное дело, а оно может послужить пропуском наверх…