Время одиночек - Артем Каменистый

Не до курганов сейчас.

Тимур осторожно, стараясь не напрягать спинную мускулатуру, присел на корточках перед Егором. Не удержался – поморщился. Как ни старайся, а любое движение причиняет боль. Старому шаману становища захватчики выжгли глаза, и теперь Тейко залечивал раны вслепую, пользуясь помощью неопытного ученика. Хотя, если вспомнить, он и зрячим не особо заботился о комфорте своих пациентов.

Выжить Егор выжил, вот только жизнь ли это… Крепкий еще мужчина превратился непонятно во что. Старик с мертвыми глазами. Смотрит как в пустоту, а из расслабленно-приоткрытого рта сочится слюна. Тимур до последнего не верил, что этот жизнерадостный здоровяк превратился в бездушную куклу, но одного взгляда хватило, чтобы убедиться: очевидцы не врали.

Оставалось проверить последнее.

Тимур закатал рукав безумца, внимательно изучил синяк на сгибе локтя. Прошло уже несколько дней, но след от инъекции еще не исчез. Или Егор сопротивлялся до последнего, вырываясь из лап захватчиков, или шприц в него вонзила неопытная рука. Зная характер небесного человека, Тим не сомневался в первом варианте. Хотя, возможно, оба фактора поработали.

Тейко сидел по другую сторону от Егора – прослушивал пульс на второй руке. Почуяв присутствие постороннего, шаман не стал поднимать голову – слепому это ни к чему.

– Я ждал тебя, Тимур, – одновременно устало и зловеще произнес шаман.

– И я пришел. Скажи мне, шаман, этот человек выздоровеет?

– Нет, – безапелляционно произнес Тейко. – Душа его не покинула тела, но связь ее с телом потеряна безвозвратно.

– Как это произошло?

Шаман пожал плечами:

– Его поволокли к черным людям. Большего я не знаю. Думаю, это магия черных людей, да и без опасного яда не обошлось. Он был чем-то отравлен. И я не знаю чем. Это чужая магия. И чужой яд. Они такие же чужие, как и твой отец, и все люди твоего отца. Накхи совершили глупость, позволив небесным людям жить в своем становище.

Тимур и не подумал отступать:

– Скажи мне, Тейко, есть ли хоть какая-то надежда на его излечение? Ты старый шаман, ты многое знаешь, не может быть, чтобы ты вообще отступился, не оставив ни капли надежды.

Тейко хрипло хохотнул:

– Словами ты меня не задобришь. Ты – отродье небесных людей, а все наши несчастья из-за них. Становище разрушено, мы потеряли многих воинов, я потерял глаза. Зачем мне желать этому человеку выздоровления?

– По двум причинам: я могу сказать Ришаку, что ты отказался его лечить. Он не очень-то тебя уважает и решит, что шаман, отказывающийся лечить раненых, – обуза для становища. Вторая причина: нам нужно победить этого нового врага накхов. Думаю, мы убили не всех, и, возможно, к нам уже спешат новые драконы. Кто знает, может, Егор сможет нам принести пользу в этой новой войне. Ведь мы даже не знаем, с кем сражаемся. Ни один из черных людей не был взят в плен, а наемники не рассказали ничего важного. А его допрашивали, допрашивали серьезно: душу вырвали из тела. Может, во время допроса он узнал что-то полезное, слушая их вопросы? Ведь допрашивающий волей-неволей сообщает пленнику немало своими вопросами.

Шаман выслушал Тимура внимательно и ответил не сразу, показывая, что говорит не сгоряча:

– Ты такой же хитрый лис, как и твой отец. Тот в свое время сумел сохранить жизни своих людей. Может, и тебе удастся спасти этого небесного воина.

– Как это можно сделать?

– Не перебивай меня. Я сказал «может быть». И сказал я это, потому что не знаю способа вернуть ему разум. Увы, мои знания тут бессильны. Знания всех шаманов бессильны. В степи нет этого знания. Если бы было – я бы об этом знал. Тимур, эта земля мала, и она не наша. Мы здесь не по своей воле. Там, на большой земле, на благословенном Севере, есть большие знания. Если и есть в мире знание, способное его излечить, то оно там. Больше я тебе ничего не скажу.

Тимур, услышав все, что должен был услышать, не стал задерживаться – так же осторожно встал, направился к юрте. Неплохо бы сменить на ране компресс, но помощник шамана занят, так что придется потерпеть до вечера – просить шамана о помощи не хотелось.

Добраться до войлочной лежанки помешал Ришак. Дед вырос перед самым порогом, бросил на внука грозный взгляд и не слишком участливо поинтересовался:

– Ты выздоровел?

Тимур чуть не простонал, представив себя сейчас верхом. Вопрос «выздоровел?» для мужчин-накхов имел одно-единственное значение: «Способен ли ты держаться в седле?» Мелочи вроде незатянувшихся ран никого в таких случаях не волновали.

– Да, я смогу удержаться на Кунаре. – Губы Тимура произнесли эти слова почти против воли.

– Тогда готовься – в ночь мы уедем в степь.

Спрашивается – зачем было говорить, что здоров? Дед просто так вопроса бы не задал.

Бедная спина…

* * *

Для ребятни в окрестной степи было два загадочно-притягательных места: первое – урочище Небесной Птицы; второе – Грохочущие Скалы.

С первым все ясно – упала птица, потеряла крылья. Из нее выбрались небесные люди, устроили короткий бой с накхами, затем замирились, стали жить в становище. Ребятишки отламывали от птицы сувениры. Вот, собственно, и все – однажды увидев птицу, мальчишки больше к ней не стремились. А попасть к ней мог любой желающий без труда – хороший конь за час тебя доставит до урочища.

Со вторым местом сложнее. Начать с того, что никто из мальчишек не знал, где оно, собственно, располагается. Взрослые на вопрос «где?» отвечали подзатыльником. Если спросить женщин, те и вовсе шипели, прижимая пальцы к губам. Эх, а как хотелось посмотреть!.. Ведь там столько всего должно быть интересного. Раз его так скрывают, там явно спрятано нечто большее, чем мертвая железная птица.

До Грохочущих Скал оказалось гораздо дальше, чем до урочища Небесной Птицы. Спине это путешествие очень не понравилось, но ее никто не спрашивал. Ришак сказал: «Едем к Грохочущим Скалам», – значит, едем. Пара всадников покинула становище еще засветло. Дело подходило к полуночи, а они все еще не добрались. Тимур натер себе зад – стараясь уберечь спину от рывков и тряски, он изъерзался в седле. Тело теперь страдало от боли сразу в двух местах, а голову переполняли однообразно-волнительные мысли: Тим знал, что к Грохочущим Скалам допускаются лишь воины, прошедшие посвящение. То, что его везут туда, было беспрецедентным. Это все равно что выгнать Тейко с места шамана становища, а вместо него посадить семилетнего мальчугана.

А может, его там будут посвящать в воины? Невесело – при посвящении требовалось показать все, на что ты способен, а Тим далеко не в лучшей форме.

Из-за горизонта, царапая нимб Шрама, показался краешек серпа Меры – главной луны. Ришак остановил коня, не поворачиваясь, бросил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});