Объект контроля (СИ) - Глебов Макс Алексеевич

— На твое усмотрение, но о результате доложишь, — отвечает Игнат. — К вечеру я должен точно знать, сможет ли он хотя бы частично заменить нашего лучшего следопыта.

Через пару минут мы, наконец начинаем движение. За это время я успеваю представиться Антону, оказавшемуся замом и правой рукой Игната, а он знакомит меня со своим разведчиком. Дининского следопыта зовут Павлом, и, похоже, моему появлению он не слишком рад. Судя по всему, молодой охотник рассчитывал занять место выбывшего из строя более опытного товарища, надеясь проявить себя и продвинуться в иерархии бойцов своего поселения. Однако Игнату, да и его заму тоже, амбиции парня оказались совершенно безразличны, их волнует только безопасность каравана.

Первыми через ворота проходят три конных бойца — головной дозор. Они едут шагом, чтобы не опережать караван слишком сильно. Их задача — проверка тракта на нашем пути. В лес и заросли по обеим сторонам дороги они соваться не будут, это уже наша с Павлом зона ответственности. Есть, конечно, еще пешие боковые дозоры и тыловое охранение, но засады, как правило, обнаруживают именно разведчики, двигающиеся в зарослях вдоль дороги практически параллельно головному дозору, который с относительным комфортом едет по тракту в паре сотен метров впереди каравана.

— Так, Белов, — разворачивается ко мне Антон. — Быстро двигай к своему Федору и доложи ему, что поступил в мое распоряжение. Всё же он твой формальный командир, назначенный старостой Коробово, так что пусть будет в курсе, где и чем занят его боец. Доложишь и сразу назад, у тебя пять минут.

— Понял, через пять минут буду.

Караван — не армия, отвечать по уставу здесь не обязательно, так что я и не пытаюсь строить из себя бравого вояку. А вот полученный приказ меня слегка удивляет. С чего бы Антону так расшаркиваться перед Федором? Вроде Игнат все вопросы с ним уже решил, причем совсем недавно. Нет, демонстрация уважения к командиру отряда дружественного поселения — это, конечно, дело никогда не лишнее, но в данный момент никакой необходимости в этом не просматривается. Вернее, смысл в отданном мне приказе, безусловно, есть, вот только он не имеет никакого отношения к желанию Антона уведомить Федора о том, кто теперь мой непосредственный начальник. Меня просто зачем-то потребовалось ненадолго отослать подальше.

Федор встречает меня ехидной фразой:

— Ну что, разведчик, выгнали уже? Быстро же дининским стало ясно, что толку от тебя не будет. Я думал ты хотя бы час продержишься.

— Мне приказано доложить, что старший караванщик перевел меня в подчинение своего зама, отвечающего за разведку и дозорную службу, — отвечаю совершенно нейтрально, напрочь игнорируя слова сына лавочника.

— Ну, считай, доложил, — безразлично отвечает Федор. — Знаю я Антона. Думаю, он быстро поймет, с кем дело имеет.

— Даже не сомневаюсь, — моя усмешка едва заметна, но видно, что Федора она изрядно бесит. — А теперь прошу меня извинить, мне приказано после доклада немедленно вернуться обратно.

— Ну так катись, — кислую гримасу сын лавочника сопровождает пренебрежительным жестом. — Здесь от тебя всё равно никакого толку не предвидится.

Не вступая в дальнейшие препирательства, бегу к голове каравана. Антон меня уже ждет, а вот дининского разведчика нигде не видно.

— Долго ходишь, следопыт, — зам Игната изображает недовольство, хотя в отведенное время я однозначно уложился. — Павел уже проверяет местность справа от дороги, а ты пойдешь слева. Действия при обнаружении засады или любых посторонних знаешь?

— По собственной инициативе в бой не вступать. Как можно быстрее, но по возможности скрытно подать сигнал бойцам головного дозора и доложить обстановку его командиру. Если на скрытные действия не будет времени или противник меня обнаружит, немедленно поднять тревогу.

— Неплохо. Ходил раньше с караванами?

— Нет, но старые наставления читал.

— Ладно, будем считать, что теорию ты знаешь. Чем тревогу поднимать собираешься?

— Можно голосом, но это не лучший вариант. Сигнальная ракета была бы эффективнее.

— Ракетницы у меня для тебя нет, — качает головой Антон, — а вот пару хлопушек дам. Шумовым сигнальным устройством пользовался когда-нибудь?

— Никогда даже в руках не держал.

— Разберешься. Там и уметь-то нечего.

Хлопушка оказывается кустарным изделием дининских оружейников, причем предельно простым в эксплуатации. Одноразовое устройство без предохранителя и замедлителя. Небольшая, но толстостенная картонная гильза с кожаной петелькой, продетой в донце. Второй торец открыт. Если резко дернуть за петлю, внутри взрывается небольшой пиротехнический заряд, вышибающий плотно забитый в гильзу пыж. Хлопок при этом получается весьма громкий, а вот силы взрыва не хватает даже на то, чтобы повредить гильзу. Правда, иногда эти нехитрые устройства дают осечки, поэтому Антон выдает мне сразу две хлопушки.

— Это единственное средство, которое я разрешаю тебе использовать, — жестко говорит зам старшего караванщика. — Арбалет и всё остальное оружие оставь в обозе. Здесь относительно безопасно, так что в первый выход пойдешь налегке. Через три часа будет первый привал. Если ничего по дороге не случится, там и поговорим. Мне потребуется подробный отчет о твоих действиях, так что смотри по сторонам внимательно. Впрочем, если ты действительно хороший охотник и следопыт, в подобных советах нужды нет.

Судя по всему, дининские не слишком мне доверяют. Фразу Аюра о том, что у меня не всё в порядке с головой, Игнат почти наверняка запомнил и передал Антону, так что требование идти в первый дозор без оружия скорее всего объясняется именно этим. Впрочем, могут быть и другие варианты, мало ли каким способом Антон решил проверить мою профпригодность.

Начинать отношения с новым командиром с обсуждения его приказов — далеко не лучшая идея. Поэтому без возражений снимаю рюкзак и спрашиваю, куда его положить. Мне указывают место в одной из подвод, и через пару минут я уже возвращаюсь к Антону, вооруженный лишь парой безобидных картонных хлопушек, гордо именуемых шумовыми сигнальными устройствами. Больше ста лет уже, как нет тех армий, для которых писались старые уставы, а потомки солдат времен Чужой войны всё ещё пытаются держаться за армейские традиции предков и тащат за собой в новый мир обрывки прошлого в виде отдельных фраз, команд и специфических военных канцеляризмов.

— Готов? — зам старшего караванщика оценивающе смотрит на меня, и в его взгляде я вижу большие сомнения в правильности идеи привлечь охотника из чужой деревни к делу, от которого прямо зависит судьба всего каравана. Да ещё и не просто охотника, а человека со странностями, о которых открыто говорят сами же коробовские бойцы.

— Вполне, — подтверждаю я свою готовность к выполнению приказа.

Антон слегка кривится. Видимо, среди дининских приняты более четкие и единообразные ответы на вопросы командиров. Вот только я не один из его людей. К тому же здесь не армия и даже не баронская стража, так что делать мне замечание вроде как и не за что.

— Тогда вперед, — приказывает Антон, решив всё-таки-воздержаться от комментариев по поводу моего отношения к субординации.

Я молча киваю и бегом направляюсь догонять головной дозор. В ближайшие три часа мне придется взаимодействовать в основном с его бойцами. Дорога относительно ровная, так что бежится довольно легко. Когда-то здесь проходило двухполосное шоссе, но сейчас от асфальта уже практически ничего не осталось. Тем не менее дорога была сделана достаточно основательно, и, с учетом периодической засыпки ям и крупных выбоин, до сих пор находится в относительно приемлемом состоянии.

Докладываю командиру дозора о прибытии и ставлю его в известность о том, что мне приказано двигаться слева от тракта и проверять местность на предмет засад. Пару минут выслушиваю инструкцию о системе условных сигналов, после чего сразу пересекаю придорожную канаву и углубляюсь в подлесок, вплотную подступивший к дороге. Здесь полно всякого мусора и бесполезного хлама. Попадаются насквозь проржавевшие остовы легковых автомобилей и грузовиков, по которым можно лишь приблизительно представить их изначальный вид. Когда-то давно их просто спихнули с дороги, чтобы не мешали, а потом постепенно разобрали и растащили по частям, разбросав вокруг обрывки и обломки, которым так и не удалось найти применение.