Девушка с девятью париками - Софи ван дер Стап

Я благодарю доктора Н. за то, что был настроен так положительно. Через две недели начнется вечеринка с множеством новых неприятных побочных эффектов: повышенная утомляемость, пневмонии, сухая кожа, температура, кашель, затрудненное глотание. Выходя из кабинета врача, я чувствую себя маленькой девочкой – слишком далека она от молодой женщины двадцати двух лет, которая хотела бы прийти к соглашению с раком.

Через час я лежу на спине. Двое мужчин заняты изготовлением слепка с моей груди, орудуя гипсом, шпателями и кистями.

“Поначалу гипс может быть холодным”, – предупреждают они меня. Я должна лежать не шевелясь, поскольку гипс сохнет очень быстро. Моя грудь залита им вся, сверху торчит лысая голова, а вокруг снуют двое мужчин; я чувствую себя героиней научно-фантастического фильма.

Вторник, 26 июля

Я в Ницце, дефилирую по набережной. Пью кофе с молоком и одновременно “Кир Рояль” и листаю липкое, захватанное туристами меню в поисках чего-то поинтереснее. В Ницце ничего не бывает слишком. Морские гады всех форм и размеров, тушеные и жаренные на гриле, экстравагантные напитки и десерты – мы заказываем все подряд.

Я открываю сумку, роясь в ней поисках солнцезащитных очков, и теряюсь. Что за бардак. Вооруженная огромным зонтом и пожизненным запасом крема от загара, я продираюсь сквозь роскошные загорелые тела, которыми устлан пляж Pampelonne.

Пэм радуется морскому бризу. Вот уж не думала, что этим летом смогу насладиться чувством свободы, на закате ведя машину по прибрежной дороге. А мужчины меж тем не стоят упоминаний в письмах домой. Ни один из них не похож на французского плейбоя, о котором я мечтала, большинство из них одинокие холостяки средних лет. Идеальное игровое поле для Дейзи с ее дразнящим выражением лица и любовью к украшениям. Лучше мне сегодня вечером побыть ею.

Не могу сказать, где заканчивается море и начинается небо. Солнце светит как безумное, и я хочу купаться в его лучах, но должна скрыться в тени прежде, чем сестра Поук отыщет меня и накажет. Я не удивилась бы, если б встретила ее здесь, присматривающую за мной. Скрытая за полями огромной шляпы и очками в стиле Джеки О., я намазываюсь очередным слоем солнцезащитного крема с фильтром SPF-30. Слишком мною, чтобы почувствовать солнце на коже. Счастливица Аннабель лежит позади меня, усердно работая над загаром. Свой загар этим летом я должна добывать из бутылочки. Повсеместно я вижу волшебные лосьоны и кремы, обещающие мне красивую естественную смуглость. Я перепробовала их все: пенки, которые надо наносить в резиновых перчатках (удивительный дефицит в онкологическом отделении), спреи, кремы, гели и лосьоны. Ни один из них не сделал со мной того, что солнце сделало с Аннабель.

Я наблюдаю за лодками, пунктиром испещрившими синее море. Их паруса невероятно белые, а море невероятно синее. Я смотрю на воду, и кажется, что больничный мир в миллионе миль отсюда. Я продолжаю смотреть, концентрируюсь сильнее, и мой кошмар отступает. Я закрываю глаза – так тоже ничего. Я куда-то уплываю, и все мои страхи забыты. Когда я открываю глаза, все, что я вижу, – это лодки, лодки и снова лодки.

– Что это? – Аннабель показывает на что-то дрейфующее в волнах. Оно уплывает все дальше и дальше. Я бросаю быстрый взгляд, но на самом деле меня не волнует, что она там видит.

– Уверена, ничего такого, – шепчу я. Я откидываю голову назад и слушаю шум прибоя. Легкий морской бриз ласкает мое лицо. Это здорово и как-то успокаивает. Вероятно, это средиземноморское солнце заставляет чувствовать себя так спокойно. Внезапно Аннабель резко садится.

– Ты разве не в парике? – она переходит на крик. – Софи, это Пэм! Она в море! – Мы обе несемся к морю, чтобы спасти Пэм от утопления.

* * *

Синее небо медленно розовеет. Первые яхты потянулись назад к берегу, замерцали огни. Наступает вечер, мы меняем наши сандалии на туфли с высокими каблуками.

Мы попадаем на вечеринку в саду какого-то до смешного богатого американского кинопродюсера где-то среди холмов над Сен-Тропе. Мне всегда на такое везло. Сегодня мы просто оказались в нужном месте в нужное время и смогли примкнуть к остальным.

– Шампанского?

– Нет, спасибо. Я буду томатный сок с лимоном.

Я расслабляюсь среди длинноногих русских и коротконогих арабских женщин. Я люблю вечеринки в саду, даже если чувствую себя немного чужой, по спине течет химический пот, а парик танцует вокруг головы в собственном ритме. К счастью, мой фальшивый загар выглядит довольно правдоподобно, и ни одно пятнышко не выдает мое прикрытие.

Вся вечеринка – это парад людей, откровенно демонстрирующих свое богатство. Мы замечаем Пэрис Хилтон с длиннющими ногами и в самых навороченных плетеных сандалиях из всех, какие я когда-либо видела. Платья прямо со страниц Vogue. Множество красивых женщин и впечатляющее количество красивых мужчин. Старый ковбой из Лос-Анджелеса. Иванка Трамп, Катрин Денев и Наталья Водянова. Мы с Аннабель смотрим друг на друга и радостно улыбаемся.

К двум часам ночи мы уже вымотаны. Я – из-за низких показателей крови, Аннабель – из-за ее головокружительно высоких каблуков. Мы садимся на ступеньки под балконом и наблюдаем за тем, как мимо проносится вся эта суета.

Пятница, 12 августа

Роб стоит сзади и крепко меня обнимает. Мы в магазине здоровой пищи с его гигантскими банками с витаминами, коробками с растительными препаратами и покупателями-азиатами. Я читаю брошюру о менопаузе. Симптомы пугающе похожи на мерзкие побочные эффекты от химии: приливы и нарушения цикла. Мои месячные закончились, как только началась химия. Двадцать два года – и я уже обескровлена. Мой ботанический справочник сообщает, что семена аниса славятся тем, что возвращают менструации. Мы забиваем этими семенами всю тележку.

Роб сидит рядом со мной в машине, пока мы тащимся по территории роттердамской больницы. Он тоже немного вспотел, но по другим причинам: перебрал водки прошлым вечером.

Рита, моя любимая таксистка, приоткрывает окно чуть шире и внимательно следит за указателями к отделению радиологии. Ближайшие семь недель я ежедневно должна буду приезжать в Роттердам на облучение. В среднем три часа в дороге ради десяти минут сеанса. А это значит болтать с Ритой или дремать на заднем сиденье. Мои родители часто ездят вместе со мной. Если бы это от них зависело, они бы ездили хоть каждый день. Бывает, что ко мне присоединяется один из моих друзей или Роб, но порой я предпочитаю побыть наедине с Ритой.

В радиологии – одетый в белоснежный халат Кевин. Кевин всегда дружелюбен и никогда не бывает слишком занят, чтобы не перекинуться со мной парой слов во время настройки аппарата. Видимо, я выгляжу достаточно сильной, чтобы меня можно было отвлекать. Кевин ничего плохого в виду не имеет, но все бесполезно. Я лежу в своем собственном фантастическом фильме. Зеленые лазерные лучи и красные точки выстреливают из механического ствола размером с кита, вращающегося над моей лысой головой. Я привязана к узкому столу, верхняя часть тела обнажена и прикрыта гипсовой маской с невразумительными пометками на ней.