Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кольчугин сидел возле открытой печи в излюбленной позе - на корточках, и дымил своим горлодером.
Я посмотрел на часы. До прихода Константина оставалось десять минут. У меня мелькнула мысль угостить старика водкой, бутылку которой я получил накануне.
- Фома Филимонович, - сказал я, - ты водочкой не балуешься?
- А почему же? Можно и пошалить, - ответил старик. - Но я смотрю так: всему свое время, все надо делать с пользой и в меру. У меня братень старшой, царствие ему небесное, страсть как уважал эту брыкаловку. За глоток ее готов был в церкви плясать. Вот он и добаловался. Пошел как-то кажись, в тринадцатом году - в соседскую деревню на свадьбу. У него голос был, что у протодьякона. Песни знавал всякие. Вот его и приглашали. Ну, а где петь, там и пить полагается. Поднакачали его на этой свадьбе до краев. До умопомрачения нахлестался он и все домой рвется. А стояла зима. Ранняя зима, как сейчас, но морозец держался уже исправный, правильный морозец. Его не пущают, а он рвется. Ночь, зима... И все-таки, убег. И шубенку оставил. А в дороге, видать, заблажило его, и прилег он под копенку сена дух перевести. И перевел. Как прилег, так и не встал. Нашли его на шестые сутки, а он как кочерыжка. Водка - такое дело, господин хороший!.. А побаловаться, что ж... я не против. Но на службе ни-ни. Вот припожалывай до меня, там мы и соорудим по махонькой, у меня есть припас, а хошь - свою тащи.
- А если гауптман узнает?
- Тогда и затевать нечего. Гауптман по головке не погладит.
Меня это никак не устраивало. Меня всегда учили придавать серьезное значение мелочам. И хотя рюмка водки, выпитая в доме старика, была бы мелочью, я не хотел пить ее тайком. Такую мелочь Гюберт мог расценивать по-своему. Кольчугин не Курт Венцель, не Похитун и не Доктор.
Надо замять этот разговор, а если старик будет навязываться с приглашением, обязательно поговорить с Гюбертом. Я переключил разговор на другую тему, поинтересовался, как обстоит в городе дело с продуктами питания, есть ли у горожан топливо, потом перешел на вопросы семейные и спросил Кольчугина:
- А сыновья у тебя коммунисты?
- Это зачем же? - воззрился на меня старик. - Нет, нет! Старшой, правда, хотел было записаться, да я рассоветовал. К чему? Можно и так прожить. Хлопоты лишние и опять же неприятности... Времена меняются. Предполагаешь одно, а глядишь - другое получается. А вы не ходили в коммунистах?
- Нет, - сказал я, усмехаясь, - можно и так прожить. Хлопоты лишние, и опять же неприятности.
Дед насупил брови, закрыл печную дверцу, поднялся и сказал:
- Ну, пойду. Дорожки надо расчистить.
Я проводил его и взглянул на часы. За разговором я не заметил, как прошло без малого полчаса, а Константина все не было. Он отличался аккуратностью, и я решил справиться у коменданта, почему его нет. Но в коридоре я наткнулся на Похитуна.
Он пощелкал себя по горлу и поинтересовался:
- Есть?
Я кивнул.
- Несколько капель для поправки, а?
Я ответил, что жду Константина. Похитун приложил палец к своим синим губам и, дыша на меня чесноком, таинственно шепнул:
- Вы его не дождетесь. Берите водку и ко мне. Я вам расскажу такое, что вы ахнете.
Через минуту с бутылкой в руках я был в комнате Похитуна. Он сам выбил пробку, налил в стакан и выпил, ничем не закусив.
Затем он подсел ко мне поближе, обнял меня за плечи и, строго-настрого предупредив о строжайшем молчании, начал рассказывать.
Оказывается, сегодняшней ночью Константина повезли на самолете для выброски под Москвой. Его сопровождал помощник Гюберта - Отто Бунк. Константину выдали деньги, документы, пистолет и рацию. И только сейчас стало известно, что самолет вернулся не на свой, а на прифронтовой аэродром. В самолете все кроме пилота оказались мертвыми, в том числе Отто Бунк. Пилот, раненный в шею и руку, с трудом посадил самолет. Из шифровки можно понять, что под Каширой, перед тем как совершить прыжок, Константин вытащил пистолет и уложил всех.
Я и в самом деле чуть не ахнул.
Вот тебе и Константин! А я что думал о нем? За кого я его принял?..
Вот как оно бывает: встанет гора между людьми и не распознают они друг друга.
В отношении Константина у меня сложилось довольно твердое убеждение, а вышло... вышло иначе. Он оказался настоящим советским человеком, героем. Как трагично сознавать, что между нами - единомышленниками и соратниками в общей борьбе - сразу легла пропасть взаимного отчуждения, что мы не поняли друг друга, не нашли общего языка. Какую силу мы представляли бы вдвоем! Трагизм был именно в том, что мы не имели права доверять друг другу, открыться друг перед другом, подчиняясь основным законам нашей работы конспирации, когда простое, человеческое, должно быть подчинено более высоким соображениям, и дело не может быть поставлено на карту.
Похитун же негодовал. Он пил водку и наливался злобой.
- Собака! Бешеная собака! - ругал он Константина. - Его вырвали из лагеря еле живого, опухшего. Он был похож на мешок с костями. Его выходили, вылечили, выкормили, обучили. И смотрите, отблагодарил!..
- Да-а... - протянул я. - Страшная история! Я вам говорил как-то, у меня душа не лежала к Константину...
- Помню, помню... Но кто же мог допустить? Только, ради бога, молчок. Ни гу-гу! Иначе с меня кожу сдерут...
Я заверил Похитуна, что все останется в тайне, но тут у меня возникла неожиданная мысль: а что, если использовать болтовню Похитуна в свою пользу для закрепления своего положения? Я пропускал мимо ушей ругань Похитуна и думал о своем.
Сославшись на то, что надо повидать инструктора Рауха, я немедленно отправился к Гюберту и постучал в закрытые двери его кабинета.
- Войдите! - разрешил Гюберт.
По его лицу трудно было что-нибудь определить, на нем лежала маска абсолютного спокойствия.
- Урок с Константином сегодня не состоялся из-за его неявки, - доложил я.
- Ах, так! У вас всё? - небрежно спросил он.
- Нет, не всё.
- Я вас слушаю.
- Мне он не нравится.
- Не нравится? - удивился Гюберт. - Чем именно? Садитесь!
Я понимал, что ничем навредить Константину не могу. Он сделал все, что задумал. Я рад за него. Но, как разведчик, я должен был использовать с выгодой такую удобную ситуацию.
- На последнем занятии он вел себя подозрительно, - сказал я.
- То есть? - Гюберт чуть-чуть приподнял брови.
- Интересовался мной, спрашивал, как я сюда попал, спрашивал о вас. Когда я пояснял ему расположение московских парков, мне показалось, что он знает их не хуже меня.
- Почему вы решили доложить мне об этом лишь сегодня?
То, что Гюберт вчера отсутствовал весь вечер и появился на Опытной станции только ночью, я знал точно, и поэтому ответил:
- Я хотел это сделать вчера, но мне не удалось. Я дважды пытался попасть к вам, но вас не было. Кроме того, я считаю, что это не поздно и сейчас. Если вы подскажете мне, как себя вести с Константином, то я надеюсь прощупать его основательно. Правда, он тип очень скрытный и замкнутый, но мне думается, что я смогу его расшевелить.
- Не стоит, - произнес Гюберт. - С Константином вы больше не встретитесь.
- Совсем?
- Да, кстати, он знает вашу фамилию?
- Если и знает, то не от меня. Я ему не назвался, - солгал я и спросил: - А что?
- Так, между прочим, - ответил Гюберт и, очевидно, для того чтобы не вызвать у меня никаких подозрений, добавил: - Если вы с ним встретитесь в городе и он заговорит с вами, то ни имени, ни фамилии своей не называйте. Это лишнее. А то, что вы мне сообщили, заслуживает внимания. Я учту. У вас всё?
- Всё.
- Хорошо, идите.
Я направился к инструктору Рауху, затем к Похитуну, а после обеда собрался в город.
18. ВЕСТИ ИЗ ЛЕСА
Кольчугин расчищал от снега дощатый настил, ведущий к бане. Увидев меня, он разогнул спину, снял рукавицу, осмотрел небо и почесал затылок.
- Погодка-то, господин хороший! - заговорил он. - Сейчас бы по первой пороше да по зайчишкам поплутать, а? Стоющее дело!
- Да, заманчиво, - согласился я.
- Теперь снег пойдет валить...
Я согласился и с этим. Небо затянули тучи, и с часу на час можно было ожидать снегопада.
- Куда собрались, господин хороший?
- Хочу воздуха зимнего глотнуть.
- Ну, ни пуха ни пера, гуляйте!
Я вышел со двора. Тропку, которой обычно пользовались, идя в город, занесло снегом, и я пошел по дороге, наезженной автомашинами.
Морозец пощипывал кончики ушей. Острые струйки студеного воздуха проникали под одежду и приятно холодили тело.
Лес наполняли зимние, горьковатые запахи хвои. Я дышал глубоко, всей грудью.
Кольчугин оказался прав. Не успел я добраться до города, как в воздухе тихо и беззвучно запорхали первые снежинки. Сухие и колкие, они щекотали лицо. А когда я вошел в город, снег повалил мягкими и крупными хлопьями.
За последние десять дней я уже третий раз приходил в город, но слежки за собой не замечал. Не заметил ее и сегодня, хотя все время был начеку.
- Детектив и политика 1991 №6(16) - Ладислав Фукс - Боевик / Детектив / Прочее / Публицистика
- На отшибе всегда полумрак - Юлия В. Касьян - Детектив / Триллер
- Тайна желтой комнаты - Гастон Леру - Детектив
- Шальные деньги - Йенс Лапидус - Детектив
- Идея фикс - Людмила Бояджиева - Детектив
- Промис-Фоллс. Книги 1-4 + Отдельные детективы. 8 книг - Линвуд Баркли - Детектив
- Наследница дворянского гнезда - Марина Серова - Детектив
- Куда уж хуже. Реквием заговорщикам (сборник) - Марина Серова - Детектив
- Лето не вечно - Анна Князева - Детектив
- Последний день лета - Анна Князева - Детектив