Принцип мести - Сергей Зверев

– Вам, как видно, не терпится произвести революцию в богословии, – усмехнулся Игнатий, выслушав вдохновенную речь Илии. – Уж не мните ли вы себя новым мессией?

– Я и есть мессия. Утешитель, если хотите, которого весь христианский мир ждет уже два тысячелетия. Но не потому, что я Сын Божий, как называл себя Иисус, а оттого, что чувствую в себе силу Духа Святого и сознаю свое высокое предназначение.

– Вот до чего вы договорились, милейший, – с прищуром произнес Игнатий. По его тону можно было заключить, что он не собирается метать громы и молни, поскольку не воспринимает проповеднические речи Илии всерьез.

– Бог есть Дух Святой – на этом основывается моя религия всеединства. И буддисты – сыны Божии, и иудеи, и магометане, и прочие, – упорствовал Илия.

– А знаешь ли ты, что день пришествия Христова не наступит, доколе не приидет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели?

– И это известно мне, как всякому верующему. Антихрист как конечная цель Сатаны – это полное отсутствие в человеке Духа Святого, что невозможно, ибо тогда не будет ни человека, ни Антихриста, ни самого Сатаны. Я никого не собираюсь обольщать всякою силою, знамениями и чудесами ложными, как это сказано о лжемессии в Библии. И в этом моя правда.

– И от истины отвратят слух, и обратятся к басням, – процитировал Игнатий.

– И льстить слуху вопрошающих меня я не собираюсь, но, будучи бдителен во всем, переношу скорби, совершаю дело благовестника, исполняю служение свое, – ответил Илия библейским же текстом в собственной интерпретации.

Я не стал бы категорично отвергать все, о чем говорил Илия, – его взгляд не противоречил моему пониманию несотворенной свободы и несотворенного зла, напротив. Но признать в нем мессию? Пожалуй, это уж слишком.

Но ведь и в Христе не все признавали Сына Божия. И распят он был как человек...

– Я приведу еще одно свидетельство присутствия Духа Святого как Единого Бога всех религий мира, – не унимался Илия, продолжая доказывать что-то не нам уже, а какой-то невидимой аудитории, многочисленной и многоликой, к которой он обращался. – Еще Ренан отмечал наличие в истории многих труднообъяснимых синхронизмов. Скажем, в тринадцатом веке греки, латиняне, сирийцы, евреи и мусульмане независимо друг от друга создали схоластику, во многом сходную от Иорка до Самарканда, в четырнадцатом веке в Италии, Персии и Индии обнаруживается интерес к мистической аллегории, а искусство развивается по одним канонам в Италии и при дворе Великих Моголов. Иисус ничего не знал о Будде, Зороастре и Платоне, не прочел ни одной греческой книги или буддийской сутры, но в нем самом мы обнаруживаем веяния других религий и философских воззрений – буддизма, парсизма и греческой мудрости. Ничем иным как «свободным перемещением» Духа Святого я объяснить это не могу. Возразите мне, если я не прав.

– Ох уж эти мне возмутители спокойствия, – устало вздохнул Игнатий, по рассеянности отправляя в рот кусочек бетеля и так же рассеянно, не разбирая вкуса, его пережевывая. – Вас послушать – так немедленно сделаешь вывод, что явился на Руси новый Феодосий Косой со своей проповедью. А в компании с восточным «Бахамедом» и западным «Мартином» и вовсе чудная картина получается.

– На лавры Косого я не претендую, – улыбнулся Илия. И улыбка эта положила конец спору, в котором не могло быть ни правых, ни переубежденных, но только сомневающиеся, как я, или непреклонные, как Игнатий.

* * *

Накануне первого дня отборочного турнира все уже было готово для начала состязаний и приема богатых гостей, изъявивших желание пощекотать свои нервы и попытать счастья на тотализаторе. На горном склоне чуть выше плато, на котором стоял буддийский монастырь, открылся небольшой отель, незаметный с пагоды, заработал фуникулер; в колизее был установлен восьмиугольный ринг для боев без правил и расставлены шезлонги в ложе для VIP-персон. Организаторы этих состязаний вбухали в их раскрутку немалые средства. Но вряд ли у кого-нибудь возникали сомнения, что все потраченные деньги окупятся сторицей – к вечеру отель был уже до отказа набит толстосумами. Маленькие юркие вертолеты и частные спортивного вида самолетики, которые могли самостоятельно садиться и взлетать с площадки размером в футбольное поле, продолжали прибывать. Отбоя от желающих застолбить себе местечко в колизее не было.

Однако Миледи среди них я не увидел. Очевидно, она не опускалась до непосредственного руководства процессом, предпочитая отдавать указания издали и контролировать ситуацию через доверенных лиц – «учителя» и его помощника, которые великолепно справлялись с возложенными на них обязанностями. И без того напряженная обстановка, сложившаяся перед отборочным турниром, осложнилась двумя обстоятельствами, предвидеть которые я не мог. Незадолго до окончания регистрации участников на горном плато совершил посадку вертолет российского производства «Ми-8», покрашенный в защитный армейский цвет. Из него вышли наши «соотечественники» – целая бригада головорезов из Ичкерии, среди которых были чеченцы, арабы, прибалтийские «горячие парни» и прочий сброд – всего человек двадцать. Они представляли собой грозную силу, особенно если учесть длинные дорожные сумки, которыми некоторые из них были навьючены – в этих сумках вполне могли разместиться автоматы, «РПГ» и даже миномет в разобранном виде. Я не удивился бы, узнав, что все они участвовали во всех последних кавказских войнах и прошли школу Басаева и Хаттаба. «Воины ислама» выставили двух участников – рослого парня в камуфляже и черной спецназовской маске (он так и был заявлен – Черная Маска) и наемника из Саудовской Аравии по кличке Солдат Удачи.

Вторым неприятным для нас сюрпризом было появление уже знакомого нам по истории с убийством «главврача кумысолечебницы» писателя Эрнста (фамилию его я забыл, да это и не имело значения). Мы видели его издалека, но он заметил нас и даже помахал рукой в знак приветствия. Эрнст вызвался участвовать в состязаниях под прозвищем Киллер; это вполне соответствовало содержанию презентуемой им книги «99 способов убийства голыми руками», выпущенной каким-то московским издательством на английском языке с параллельным русским переводом. По-видимому, он очень гордился своим авторством и горел желанием продемонстрировать хотя бы пару-тройку «приемчиков» из книжки на практике.

С ним была, как и следовало ожидать, Даша. Организаторы боев без правил пригласили ее вместе с тремя другими сексапильными девушками – китаянкой, филлипинкой и бразильянкой – ассистировать судьям. Работа их заключалась в том, чтобы, обходя ринг в достаточно откровенном купальнике, «оглашать» счет поединка – для этого были заготовлены специальные плакатики с цифрами от нуля до пяти. Даша от души обрадовалась нашей встрече, но пришла в ужас, узнав, что мы участвуем в боях.

– Вас же могут сделать инвалидами на всю жизнь! – воскликнула она.

– Скажу даже больше – могут, – философски заметил я.

– Куда вы лезете, сумасшедшие? Неужели нет других способов заработать?

– Каждый добывает себе средства к существованию как может. Мы слишком ленивы, чтобы вкалывать с утра до вечера каждый божий день, – слабо защищался я. – К тому же не лишены такого порока, как жадность...

– И сказано: в поте лица твоего будешь есть хлеб свой, – подключился Игнатий.

– Я буду болеть только за вас, – сказала Даша и, встав на цыпочки, поцеловала меня и Игнатия.

Утро в день состязаний выдалось по-зимнему свежим и солнечным, но это было тибетское утро, напоминающее ясную погоду межсезонья средней полосы. Публика, пресыщенная развлечениями – охотой в горах, рыбалкой в монастырском пруду и отдыхом в номерах (в отель завезли проституток всех цветов кожи и тайских мальчиков-птиц в золотых клетках), кое-как собралась в колизее к полудню, хотя первые поединки были запланированы на десять часов по метному времени. Когда VIP-ложа наполнилась гостями, среди которых преобладали увядающие дамы, увешанные драгоценностями, судьи заняли свои места. Прошел слух, что после завершения отборочного турнира эти богатые сумасбродки за бешеные деньги будут покупать мужчин-победителей для любовных утех.

Интересно, за сколько бы я согласился отдаться какой-нибудь старухе-процентщице? Впрочем, мне еще только предстояло выйти на ринг, чтобы вытянуть свой жребий.

Наконец буддийский монах ударил в пат ма джи – большой барабан, изображающий змея Нага, затем вступили музыканты с бамбуковыми хлопушками, после чего прозвучал гонг, и первая пара бойцов сошлась на ринге. Это был черный, как трубочист, танзаниец Слоновий Бивень и Разящий Кулак, которого мы видели на тренировке. Они заметно волновались и потому допускали много ошибок. С верхних рядов колизея стал раздаваться презрительный свист. Это заставило участников активнее включиться в поединок и обменяться несколькими чувствительными ударами. Африканец очень легко передвигался по рингу и своими гибкими движениями напоминал чрезвычайно пластичного, опасного своими молниеносными выпадами зверя. Разящий Кулак дрался в традиционной манере карате до, жестко атакуя и проводя связки удар-блок. Исход боя решил всего один незаметный хлест – Слоновий Бивень ударил своего соперника по глазам расслабленной кистью и на несколько секунд ослепил его. Добить потерявшего ориентацию каратиста было делом техники. Что танзаниец и сделал, залягав его до потери сознания.