Улисс - Джеймс Джойс

– Выпить! – вскричал редактор. – Перед мессой спиртного не подают.

– Что верно, то верно, – отвечал мистер Дедал, уже выходя. – Пойдемте, Нед.

Нед Лэмберт боком соскользнул со стола. Голубые глаза редактора, блуждая, остановились на лице мистера Блума, осененном улыбкой.

– А вы не присоединитесь, Майлс? – спросил Нед Лэмберт.

ВОСПОМИНАНИЯ О ДОСТОПАМЯТНЫХ БИТВАХ

– Ополчение Северного Корка!{403} – вскричал редактор, устремляясь к камину. – Мы всегда побеждали! Северный Корк и испанские офицеры!

– А где это было, Майлс? – спросил Нед Лэмберт, задумчиво разглядывая носки своих башмаков.

– В Огайо! – крикнул редактор.

– Там все и было, готов божиться, – согласился Нед Лэмберт.

По пути к выходу он шепнул О’Моллою:

– Начало белой горячки. Печальный случай.

– Огайо! – кричал редактор петушиным дискантом, задрав багровое лицо вверх. – Мой край Огайо!

– Образцовый кретик{404}! – заметил профессор. – Долгий, краткий и долгий.

О, ЭОЛОВА АРФА

Он извлек катушку нитки для зубов из жилетного кармана и, оторвав кусок, ловко натянул его как струну между двумя парами своих нечищеных звучных зубов.

– Бинг-бэнг. Бэнг-бэнг.

Мистер Блум, увидав берег чистым, направился к двери кабинета.

– Я на минуту, мистер Кроуфорд, – сказал он. – Мне только позвонить насчет одного объявления.

Он вошел.

– А как с передовицей для вечернего выпуска? – спросил профессор Макхью, подойдя к редактору и веско положив руку ему на плечо.

– Все будет в порядке, – сказал Майлс Кроуфорд уже несколько спокойней. – Можешь не волноваться. Привет, Джек. Тут все в порядке.

– Здравствуйте, Майлс, – произнес Дж. Дж. О’Моллой, выпуская из рук страницы, мягко скользнувшие к остальной подшивке. – Скажите, это дело о канадском мошенничестве{405} – сегодня?

В кабинете зажужжал телефон.

– Двадцать восемь… Нет, двадцать… Сорок четыре… Да.

УГАДАЙТЕ ПОБЕДИТЕЛЯ

Ленехан появился из внутренних помещений с листками бюллетеней «Спорта» о скачках.

– Кто хочет верняка на Золотой кубок? – спросил он. – Корона, жокей О’Мэдден.

Он бросил листки на стол.

Крики и топот босоногих мальчишек-газетчиков, доносившиеся из вестибюля, внезапно приблизились, и дверь распахнулась настежь.

– Тсс, – произнес Ленехан. – Слышится чья-то пустопь.

Профессор Макхью пересек комнату и ухватил съежившегося мальчишку за шиворот, а остальные врассыпную бросились наутек из вестибюля и вниз по лестнице. Сквозняк с мягким шелестом подхватил листки, и они, описав голубые закорючки в воздухе, приземлились под столом.

– Я не виноват, сэр. Это тот длинный меня впихнул, сэр.

– Да вышвырни его и закрой ту дверь, – сказал редактор. – А то целый ураган поднялся.

Ленехан, нагибаясь и покряхтывая, начал подбирать листки с пола.

– Мы ждали специального о скачках, сэр, – сказал мальчишка. – Это Пэт Фаррелл меня впихнул, сэр.

Он указал на две рожицы, заглядывающие в дверную щель.

– Вон тот, сэр.

– Ладно, проваливай, – сердито скомандовал профессор Макхью.

Он вытолкал мальчишку и крепко захлопнул дверь.

Дж. Дж. О’Моллой шелестел подшивкой, что-то отыскивая и бормоча:

– Продолжение на шестой странице, четвертый столбец.

– Да, это из редакции «Ивнинг телеграф», – говорил мистер Блум по телефону из кабинета. – А хозяин?.. Да, «Телеграф»… Куда? Ага! На каком аукционе?.. Ага! Ясно. Хорошо. Я найду его.

ПРОИСХОДИТ СТОЛКНОВЕНИЕ

Когда он положил трубку, телефон снова зажужжал. Он быстро вошел и натолкнулся прямо на Ленехана, боровшегося со вторым листочком.

– Пардон, месье, – сказал Ленехан, на миг ухватившись за него и скорчив гримасу.

– Это я виноват, – отвечал мистер Блум, покорно перенося цепкий зажим. – Я не ушиб вас? Я очень спешу.

– Колено, – пожаловался Ленехан.

Он сделал смешную мину и захныкал, потирая колено:

– Ох, набирается годиков нашей эры.

– Прошу прощения, – сказал мистер Блум.

Он подошел к двери и, взявшись уже за ручку, немного помедлил. Дж. Дж. О’Моллой захлопнул тяжелую подшивку. В пустом вестибюле эхом отдавались звуки губной гармошки и двух пронзительных голосов мальчишек, усевшихся на ступеньках:

Мы вексфордские парниВ сраженье храбрецы.{406}

БЛУМ УХОДИТ

– Я должен бежать на Бэйчлорз-уок, – объяснил мистер Блум, – насчет этой рекламы для Ключчи. Надо договориться окончательно. Мне сказали, что он там рядом, у Диллона.

Какой-то миг он смотрел на них в нерешительности. Редактор, который облокотился на каминную полку, подперев голову рукой, внезапно широким жестом простер руку вперед.

– Гряди! – возгласил он. – Перед тобою весь мир.{407}

Дж. Дж. О’Моллой взял листки у Ленехана из рук и начал читать, осторожными дуновениями отделяя их друг от друга, не говоря ни слова.

– Он устроит эту рекламу, – сказал профессор, глядя через очки в черной оправе поверх занавески. – Полюбуйтесь, как эти юные бездельники за ним увязались.

– Где? Покажите! – закричал Ленехан, подбегая к окну.

УЛИЧНОЕ ШЕСТВИЕ

Оба посмеялись, глядя поверх занавески на мальчишек, которые выплясывали гуськом за мистером Блумом, а у последнего белыми зигзагами мотался под ветром шутовской змей с белыми бантиками по хвосту.

– Поглядеть на свистопляску этих разбойников, – объявил Ленехан, – и тут же загнешься. Ох, пуп с потехи вспотел! Подхватили, как тот вышагивает своими плоскостопыми лапищами. Мелкие бесенята. Подметки на ходу режут.

Вдруг с резвостью он принялся карикатурить мазурку, через всю комнату, мимо камина скольженьями устремляясь к О’Моллою, который опустил листки в готовно протянутые его руки.

– Что это здесь? – спросил Майлс Кроуфорд, словно очнувшись. – А где остальные двое?

– Кто? – обернулся профессор. – Они отправились в Овал малость выпить. Там Падди Хупер, а с ним Джек Холл.{408} Приехали вчера вечером.

– Пошли, раз так, – решил Майлс Кроуфорд. – Где моя шляпа?

Дергающейся походкой он прошел в кабинет, отводя полы пиджака и звеня ключами в заднем кармане. Потом ключи звякнули на весу, потом об дерево, когда он запирал свой стол.

– А он явно уже хорош, – сказал вполголоса профессор Макхью.

– Кажется, да, – раздумчиво пробормотал Дж. Дж. О’Моллой, вынимая свой портсигар. – Но знаете, то, что кажется, не всегда верно. Кто самый богатый спичками?

ТРУБКА МИРА

Он предложил сигареты профессору, взял сам одну. Ленехан чиркнул проворно спичкой и дал им по очереди прикурить. Дж. Дж. О’Моллой снова раскрыл портсигар и протянул ему.

– Мерсибо, – сказал Ленехан, беря сигарету.

Редактор вышел из кабинета в соломенной шляпе, криво надвинутой на лоб. Продекламировал нараспев, тыча сурово пальцем в профессора Макхью:

Да, мощь и слава завлекли тебя,Империя твое пленила сердце.{409}

Профессор усмехнулся, не разомкнув своих длинных губ.

– Ну что? Эх ты, несчастная Римская Империя! – сказал Майлс Кроуфорд.

Он взял сигарету из раскрытого портсигара. Ленехан тут же гибким движением поднес ему прикурить и сказал:

– Прошу помолчать. Моя новейшая загадка!

– Imperium Romanum, – произнес негромко Дж. Дж. О’Моллой. – Это звучит куда благородней, чем британская или брикстонская{410}. Слова чем-то напоминают про масло, подливаемое в огонь.

Майлс Кроуфорд мощно выпустил в потолок первую струю дыма.

– Это точно, – сказал он. – Мы и есть масло. Вы и я – масло в огонь. И шансов у нас еще меньше, чем у снежного кома в адском пекле.

ВЕЛИЧИЕ, ЧЬЕ ИМЯ – РИМ{411}

– Одну минуту, – сказал профессор Макхью, подняв два спокойных когтя. – Не следует поддаваться словам, звучанию слов. Мы думаем о Риме имперском, императорском, императивном.{412}

Он сделал паузу и ораторски простер руки, вылезающие из обтрепанных и грязных манжет:

– Но какова была их цивилизация? Бескрайна, согласен: но и бездушна. Cloacae: сточные канавы. Евреи в пустыне или на вершине горы говорили: Отрадно быть здесь. Поставим жертвенник Иегове.{413} А римлянин, как и англичанин, следующий по его стопам, приносил с собою на любой новый берег, куда ступала его нога (на наш берег она никогда не ступала){414}, одну лишь одержимость клоакой{415}. Стоя в своей тоге, он озирался кругом и говорил: Отрадно быть здесь. Соорудим же ватерклозет.

– Каковой неукоснительно и сооружали, – сказал Ленехан. – Наши древние далекие предки, как можно прочесть в первой главе книги Пития, имели пристрастие к проточной воде.

– Они были достойными детьми природы, – тихо сказал Дж. Дж. О’Моллой. – Но у нас есть и римское право.

– И Понтий Пилат пророк его, – откликнулся профессор Макхью.

– А вы слышали историю про первого лорда казначейства Поллса? – спросил О’Моллой. – Был парадный обед в королевском университете. Все шло как по маслу…