Люди, дружившие со смертью (СИ) - Марченко Андрей Михайлович "Lawrence"

Ади кивнул:

— Вот и я говорю, если воин в доспехах безусый то он либо усы сбрил, либо доспехи у кого-то украл… Либо папенька богатый купил. Только таких безусых воинов цена в базарный день — полушка за пучок. Скороспелая черешня — без вкуса и без запаха, да и сгорает до времени.

На секунду Ади замолчал. Но я знал, о чем он думает. Мысли его были злы и лучше было бы, если б он их высказал. И Ади не сдержался.

— И вот глядя на тебя, Дже, не могу понять, как ты выжил. У тебя ведь тоже был богатый папенька.

— Как я выжил? Часто я и сам не могу этого понять. Вероятно, мне просто везло. В частности, мне повезло, что отец ничего мне не покупал, совсем как в свое время ему ничего не купил мой дед. И я был плохо стрижен тупыми ножницами, спал на матраце из камыша, в первый год училища вместо мечей мы дрались палками. А вместо доспехов, в день выпуска, каптенармус выдал погоны, саблю, форму, которую потом пришлось перешивать… И подъемные, которых мне хватило ровно на то, чтоб пошить себе перчатки.

— Ты не должен жаловаться, — ответил мне вдруг посерьезневший Ади. — Я-то получил еще меньше. Я сбежал из училища на второй год учебы…

-

На следующий день я отправился в прогулку вдоль реки. Довольно легко мне удалось купить лодку, а чтоб перевезти ее — еще и телегу с какой-то клячей. Я хотел купить еще что-то для отвода глаз, но раздумал — старик, у которого это покупалось, был нелюбопытен.

— Лодку покупаете… Ну-ну, — бурчал он, — видно, что господин богатый да неместный. Ежели б у меня совести не было я бы к лодке вам еще сеть продал, да что ныне на нашей речке-вонючке уловишь? Раззе только с вудочкой посидишь?.. А вы, небось, свою барышню катать надумали?..

Я неопределенно кивнул.

— Оно правильно. Я свою тожить когда-то катал. Заплывешь, бывалоча, в камыши и того… На этой самой вот лодке. Да вы не бойтесь, что лодка старая — она крепкая-то еще, вы токма ее просмолите. И коль деньги водятся, сделайте на лодке шалашик, а то, если дело до того самого дойдет, то комары задницу изгрызут — неделю сидеть не сможете…

С порога халупы на меня смотрела та самая, которую катали лет сорок назад, из-за ее спины на нас глядели, возможно, последствия той самой прогулки — внуки…

Анно встретил лодку без воодушевления, но и без нарекания. Приказал свалить ее наземь и действительно отправил меня на базар за смолой.

Когда я вернулся, работа кипела вовсю. Еще вечером Анно сидел сам не свой, погруженный в свои мысли, затем первым встал из-за стола, забрал одну свечу и, когда мы уходили, что-то писал, чертил у себя в углу

Теперь рисунками был покрыт песок, на стенках курятника мелом были написаны.

— Цифры?.. — спросил я. — А вы не боитесь, что они нас выдадут, после того как мы уйдем.

Анно молча отмахнулся — не мешайте, но меня успокоил Зепп:

— Цифры ничего им не скажут, тем паче, что сам Анно в них путается, — пояснил он. — Да и что даст соотношение радиуса к длине окружности? Скорей они подумают, что это какое-то заклинание и предпочтут сжечь его вместе с сараем.

— А я бы сказал, что это шифр, — сказал Ади, — проведя пальцем по колонке цифр. Чем-то напоминает армейский шестизначный код.

В ту ночь произошло иное странное событие — насчет формул высказался еще один человек. Я ночевал в городе, а Ади остался у братьев. Утром Зепп рассказал, как ночью Ади поднялся и пошел на двор. Возвращаясь, надолго остановился у стены, рассматривал формулы. Затем Зепп видел, как Ади нашел мел, и немного почеркал на стене.

Утром Анно действительно обнаружил в своих записях исправления, с которыми в большинстве согласился. Только вот почерк мало походил на размашистые каракули Ади, а были ровными и сухими, как обычно пишут учителя.

Конечно же, Ади не помнил ничего, и к моему приходу братья успели перепугаться и успокоиться. Меня их рассказ не удивил, что уняло их беспокойство до конца.

Перед бегством из города мы расплатились и съехали с квартиры, ибо пропавшие без вести могли вызвать подозрение. Конечно, мы совсем не подходили под описание разыскиваемых, но дразнить судьбу не хотелось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Старушка, владеющая пансионом, не сильно интересовалась нашими мотивами, но мы ей красочно рассказали, что встретили, друзей, кои живут на другом краю города, и к которым мы переезжаем. Старушка поохала, потому что новых квартирантов найти было трудновато. Ади пообещал заглянуть еще и добавил от себя пару монет.

Затем, заметая следы, я будто забыл сверток со своими книгами на лавочке одной аллеи города, а Ади собирался расколошматить сервиз и выбросить. Но раздумал и просто утопил его в сточной канаве. Может, его кто-то и нашел, а может…

Да всякое может быть.

-

— Ну как? Тебе нравится? Мне тоже! — спросил Анно, показывая свое детище.

— Нет, не нравится… — признался я.

— Вот и я говорю — мне совершенно не нравится. Но сама идея, сама идея… Дно бы зашить, трубу бы специальную сделать, чтоб из-под воды смотреть — я такую видел. Надо будет, потом как-то такой корабль построить.

Но насколько я знаю, этот опыт он так и не повторил. Не знаю, что послужило тому причиной — то ли подвернулось что-то более важное и интересное, то ли просто времени не хватило да заказчика не нашлось. А может, причиной было то, что он сделал это один раз, и не захотелось повторять.

Но как бы то не было, через два дня от начала строительства подводный корабль лежал на берегу пруда.

Впрочем, корабль — громко сказано. То была перевернутая лодка, к которой Анно дорастил борта. Дна у нее не было, мы должны были сидеть по колено в воде и грести обрезками весел. К бортам были привязаны куски камней для балласта. Уже под водой Анно пытался толкать лодку шестом, но дно довольно быстро ушло вниз.

— А мы в ней точно не задохнемся? — Беспокоился Зепп.

— Не должны, если ты не ел вчера гороховую похлебку.

День сгорел дотла где-то на западе.

Чуть ниже небес, над полосой аллей и парков горел свет в окнах кварталов Тиира. Огни гасли один за другим — ночь вступала в свои права.

Наш костер тоже догорел, и мы сидели у остывающих углей, привыкая к темноте.

В глубине озер появлялись все новые звезды — они отражались в небе. Глаз улавливал все новые созвездия, и, наконец, они высыпали густо как снег.

В двух саженях от нас плескался водоем — тиирская гордость. Но это была морская надменность сухопутной страны. Они гордились водоемом — но жались по холмам, отгораживались от воды парками и пустырями.

Морские нации строили дома на набережных так низко, что казалось, поменяйся ветер и нагони прилив — волны будут стучаться в окна первых этажей.

— А, в общем, даже жаль, — заметил Анно, убивая очередного комара.

— Чего жаль?..

— Да корабля же… Интересная вещь — было бы время, я бы с ним повозился, походил под водой, попробовал бы покрутить с глубиной, с движителями. А так: со стапелей — прямо в бой.

Конечно, про стапели и бой было сказано слишком вычурно: стапелей у нас не водилось, да и драться мы не собирались. Во всяком случае, не на воде.

— Дже, а ты когда-то плавал на кораблях? — спросил Ади.

Я кивнул:

— Даже раз по морю. Нашу часть перебрасывали к архипелагу Си. Но начался шторм — вернулись обратно…

— Ну и как?

— Да никак, в общем… Заблевал всю палубу…

Анно тихонько хохотнул…

— А я, веришь, воды боюсь, что та курица… — продолжал Ади. — Даже вот когда на пароме плыву — все равно как-то паскудно. Все же человек создан для тверди… Ибо меня в школе учили все, что плавает — утонет.

— А что будем делать с деревом? — спросил младший Гамм.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И дерево намокнет — утонет…

— Все же сомнительно, что ты был хорошим учеником… — засмеялся Зепп.

К моему удивлению Ади подхватил смех:

— Что верно — то верно. Как сейчас помню — лет семь мне было, повела моя матушка в церковную школу. Местный настоятель решил проверить, насколько я умен, ну и стал мне показывать картинки… Миниатюрки… А я, значит, рассказывал ему, что на них нарисовано. Показывает одну — а там лужок, на ней пасутся эти… С рогами…