Ты все поймёшь, когда его не станет (СИ) - Татьяна Семакова

Марк. — для последнего так вообще пара рук, знание оружия и немного места. Учитывая, как быстро Шишов выхватил пистолет — у него все есть.

— Они с Кораблевым вроде как приятели, — нахмурилась, поняв, на что он вновь намекает.

— Пока есть польза — конечно. Неужто жалко? Он тебя фактически на улице оставил с голой жопой.

— Фактически — я сделала это сама, — хмыкнула в ответ. — Он даже по сопротивлялся для приличия, но я была так настойчива, что аж снова затошнило.

— Молода, наивна, — пожал он плечами, а я мотнула головой:

— Нет, реально тошнит, — и побежала в туалет на первом этаже.

— Вот это я понимаю — когда слова не расходятся с делом, — хмыкнул, когда я вернулась. Я состроила рожицу и села за стол, отодвинув чай.

— Что получается?

— Жизнь Кораблева в твоих руках, — пожал плечами равнодушно. — А по делу — зависит от того, успели ли они найти покупателя. Если да, то и твоя под вопросом, если будешь долго играть в недотрогу.

— А варианты? — скисла ещё сильнее.

— Поймать с поличным. Но тут надо аккуратно. Поспешишь — раскусит. Хотя, ты его зацепила, — снова ухмыльнулся. — Поплыл парень. Могу понять. Пойду, тебе надо поспать.

Резко поднялся и удалился, а я растерянно похлопала глазами. Как он любит эти внезапные появления и исчезновения… интересно, он по жизни такой или выделывается?

«Ну вот, тебе уже интересно» — ехидно заметил внутренний голос, от которого я тут же отмахнулась и отправилась наверх.

Сон не шёл, сказалось напряжение прошедших дней, организм разогнался, как нагруженный товарный поезд и остановиться было не так то просто. На счёт участи Кораблева, на мой взгляд, он все же перегибал. С какой стати Шишову убивать его, даже если тот больше не нужен? У него родственник на складе, тогда уж и его туда же, и кто останется? То-то… придётся искать нового человека, чтобы деятельность не бросалась в глаза. Лишняя возня. Лишить его доли или сократить таковую — это да, это возможно. И то, что ему это не понравится — факт. Поэтому, вполне вероятно, счастье он ещё попытает. А что на счет меня? Тут резон избавиться есть, при условии, что есть связи в муниципалитете, то есть, по сути, в администрации города. И Тимур мне их продемонстрировал. Ему даже не придётся выкупать завод, чтобы проворачивать свои дела. Нужно будет только поделиться, но по натуре он, похоже, жмот, так что решил сначала попытаться обойтись без дополнительных затрат. О чем это говорит? О том, что он совершенно никуда не спешит. И, на сколько я могу судить, наслаждается этой игрой в кошки-мышки. Что ж, пока не пойму, как дальше действовать, мне это на руку. Да и его связи мне пригодятся: я пошла дальше и основала фонд помощи малоимущим, всю бумажную работу взял на себя Брянцев со своей фирмой, и средства там влили уже немалые. Инвесторы — это хорошо, зачем отказываться?

Но все это меня сейчас занимало мало. Я вновь взяла в руки альбом и начала вглядываться в лица, рассматривая каждого. Один из парней показался смутно знакомым. Возможно, я мельком видела его на похоронах, а может, просто хотелось зацепиться хоть за что-нибудь. Не придумав ничего умнее, я сходила за ноутбуком и вбила в поисковик номер части и отряда, в котором они все проходили службу. У части был собственный сайт и располагалась она довольно далеко от нас, ближе к границе, контакты прилагались, но толку от них не было никакого. И никаких тебе форумов, ссылок на социальные сети и личные профили. Полазив по страницам ещё полчаса скорее из вредности, я оставила затею и захлопнула ноутбук. Уткнулась носом в его подушку, немного поревела и наконец-то уснула.

Лучше бы подбили карий

Утром меня разбудил телефонный звонок.

— Слушаю, — буркнула сонно и услышала смешок.

— Серафима Викторовна, благотворитель ты наш, не соблаговолишь ли подъехать для беседы? В свете последних событий я бы назвал ее дружеской.

— Не в участке? — спросила с надеждой, а он вздохнул:

— До такой стадии наших отношений мы ещё не дошли. Давай кати сюда, мне надо хотя бы делать вид, что ты на подозрении. Начальник в бешенстве. И адвоката прихвати, чтоб все натурально выглядело.

— Может, завтра? — закинула удочку, а он рыкнул:

— Не зли меня, — и повесил трубку.

— Олег Дмитриевич, надо навестить господина Беседина, — дозвонилась до адвоката с третьей попытки. — Очень просил, так трогательно, ещё мгновенье и я бы расплакалась.

— Понял, — ответил Беседин серьезно. Слишком серьезно.

— У меня проблемы? — спросила осторожно.

— Что? — переспросил растерянно. — А, нет, все в порядке. Встретимся там. Через час или два?

— Лучше два, — прикинула я свои силы и сразу же начала собираться.

Заехала в офис, удостоверилась, что все заняты делом, перекусила на ходу, совершив роковую ошибку, и в участок заходила с приятным зеленоватым цветом лица, с трудом сдерживая подступающую тошноту. Беседин при виде меня глубоко вздохнул и опустил голову, а я виновато улыбнулась и села на стул, пододвинув ногой мусорную корзину поближе.

— Перейдём к делу, — сказал Брянцев строго. — Как видите, Серафима Викторовна неважно себя чувствует.

— Приемы устраивать она хорошо себя ощущает, — шикнул следователь язвительно, — а как в участок — сразу дурнота подкатывает.

— И Вы вновь обвиняете мою клиентку в беременности, — вздохнул Брянцев. — Продолжайте в том же духе, прошу Вас. Это существенно упростит мою работу.

— Серафима Викторовна, как спалось? — спросил внезапно, а я напряглась. — Ничто Вас ночью не будило? А Вас, Олег Дмитриевич? Внезапный звонок, например.

— Что происходит? — зашипела, переводя взгляд с одного на другого. Брянцев раздувал ноздри, едва сдерживаясь, а Беседин раздражающе щелкал ручкой. Ну я решила слегка разрядить обстановку и склонилась над ведром, оставив в нем свой завтрак. — Простите, — прохрипела, ставя его обратно на пол, а следователь протянул мне коробку салфеток со стола, стараясь не морщиться.

— Неподалёку от Вашего дома, Серафима Викторовна, завязалась драка. Ваши соседи вызвали полицию и та обнаружила без сознания одного мужчину, вызвав скорую. Этот мужчина — Марк Олегович Брянцев. Санитары сделали с его номера экстренный вызов и абонентом оказался его отец, Ваш, Серафима Викторовна, адвокат. Ровно так и выяснилось, а кто он, собственно, такой. Очнувшись, он заявил, что нападавшего не видел, хотя подбитый глаз и скула говорят об обратном. Вот я и спрашиваю — как спали?

— Как убитая, — ответила хмуро и поднялась. — Я могу идти?

— Разумеется, — улыбнулся всеми зубами Беседин, а я поняла, где видела одного парня из альбома: в нем.