Правильный «Червь». Том 4 - Avadhuta

– Воскликнула она и неуверенно замерла, пытаясь понять, успеет ли она спасти Панацею из хватки Краулера.

Видимо, никто не посчитал нужным давать Славе доступ к радиоканалу высшего руководства, а потому она ещё не знала о том, что Панацея и Краулер отныне – лучшие друзья.

– Виктория, тебе нечего здесь делать. – Презрительно бросила Панацея. – Лети к своей мамочке и расскажи ей, что Панацея больше не нуждается в её опеке. Я сама буду решать, что и когда мне стоит делать.

– Что? – Опешила Слава, явно не ожидавшая подобного отпора.

– С чего мне помогать жителям города? – Продолжила Панацея, не обращая больше внимания на свою сводную сестру. А вот Краулер не забывал косить на неё половиной своих глаз.

На несколько секунд установилось молчание, пока Легенда внимал инструкциям начальства. Всё-таки руководила операцией Эмили Пиггот.

– Слава, вернись на опорный пункт и принеси сюда громкоговоритель. – Отдал приказ Легенда.

– Что? Но…

– Быстро! Это приказ. – Легенда жёстко прервал блеяние малолетней дуры, и та была вынуждена подчиниться. – Директор Пиггот хочет поговорить с тобой. – Объяснил он Панацее.

Пару минут присутствующие молча взирали друг на друга, заодно раздумывая, что делать дальше, если переговоры зайдут в тупик. Панацея явно была не в той лиге, чтобы сопротивляться Легенде. Даже Краулер и Стояк не смогут спасти её. Наконец, Слава вернулась с устройством, которое передала Легенде.

– Вот.

– А теперь возвращайся в офис СКП. – Приказал ей Легенда.

– Что? Но она моя сестра!

– Уже нет. – Отрезала Панацея. – Проваливай.

– Ты слышала её. Твоё присутствие будет мешать переговорам.

Слава раздражённо фыркнула, бросила на Панацею гневный взгляд и улетела прочь.

– Панацея, это Эмили Пиггот. Ты слышишь меня? – Раздался голос из громкоговорителя.

– Слышу. – Ответила новоявленная злодейка.

– Хорошо. Я не знаю, что произошло за последние несколько дней, но я уверена, что мы можем всё исправить. Тебе не обязательно становиться злодейкой и срываться куда-то в обществе безумного маньяка вроде Краулера. Ты всё ещё можешь вернуться к нормальной жизни. Тебя никто ни в чём не обвиняет. Если у тебя есть какие-то сомнения или проблемы, мы постараемся их решить. Панацея, ты – герой.

Эми вскинулась, будто готовая отвергнуть это утверждение.

– Ты один их лучших героев нашей страны. Ты спасла неисчислимое количество жизней. Ты не раз помогала бороться с Губителями. Практически каждый житель нашей страны знает и уважает тебя. Тебе не нужно никуда бежать, чтобы оказаться в безопасности. Если ты боишься, что мы запрём или уничтожим тебя из-за твоей силы, то ты ошибаешься. Потому что главное, это не сила, а доверие. Как наше к тебе, так и твоё к нам.

– То есть вас не волнует то, что я биотехнарь и властелин? – Не удержалась Панацея от язвительного вопроса.

– А разве когда-то было иначе? – Ответила Пиггот. – Твоя сила была с тобой с того самого дня, как ты стала кэйпом. И за всё это время ты не причинила вреда ни одному человеку.

– Вы не правы. – Ответила Панацея, и слёзы полились из её глаз. – Я злодейка.

– Каждый совершает ошибки. Вопрос только в том, готова ли ты исправить эти ошибки? Или хотя бы не допускать их вновь? Ты не решишь своих проблем, пытаясь убежать от них.

– Но я… я не смогу больше лечить людей. Я не уверена, что… не смогу сорваться, и…

– Мы придумаем, как помочь тебе. В конце концов, исцеление – не единственное, чем ты можешь помочь людям вокруг тебя. Ампутация наслала на этот город чуму, и в любой момент все жители Броктон-Бея могут умереть. Или с ними может произойти что-то ещё более страшное. Поэтому, нам нужна твоя помощь, чтобы остановить распространение болезни и вылечить всех пострадавших. Подумай сама. Бойня – вот настоящие злодеи. Они не сомневаются, когда перед ними встаёт вопрос о том, причинить людям боль или нет. Но ты, Эми, ты не такая. Ты – герой. И мы сможем помочь тебе остаться героем, несмотря ни на что.

– Я… я не знаю, что мне делать. Кризис… он…

– Тадам! – Выкрикнул я, выскакивая из окна ближайшего здания. – Кто упомянул имя моё всуе?

– Кризис, не нагнетайте. – Устало вздохнула Пиггот.

– Ладно-ладно. Я лишь хотел сказать, что… эммм… что же я хотел сказать-то?

Раздался ещё один тяжёлый вздох директора СКП, а потом послышались какие-то гулкие удары, будто кто-то бился головой о стену, не выключая микрофона.

– Вспомнил! Я хотел сказать, что пока ещё не выкладывал тот чудесный ролик на ПХО. Так что общественность ещё не в курсе, что Панацея тронулась умом и превратилась в злодейку, убивающую людей за косой взгляд и способную подчинить Краулера простым прикосновением руки. Всё, продолжайте без меня.

С этими словами я вскинул руки вверх, завертелся волчком словно балерина, запрыгнул обратно в окно и скрылся с глаз присутствующих. В том числе с глаз Краулера, который явно расстроился из-за моего превосходства в вопросах маскировки.

– Ты слышала его. – Сказала Пиггот, сумев взять себя в руки.

– Я… мне надо подумать. – Скуксилась Панацея. – Даже если я решу вернуться, то он… – Она покосилась на Краулера.

Тот же смирно стоял на месте, ожидая своей судьбы.

– Хорошо, Эми. – Сказала Пиггот. – А пока ты думаешь, можешь заняться разработкой средства от чумы Ампутации.

– Я… да, я сделаю это. – Согласилась Панацея.

– Хорошо. Давай поговорим ещё раз через пару часов. Мы сейчас все на взводе, и каждому из нас нужно успокоиться. Легенда присмотрит за тобой, но не будет приближаться, чтобы не побеспокоить тебя.

– Принял, директор. – Кивнул Легенда.

– Хорошо. Я пойду работать. – С этими словами Панацея развернулась и скрылась в ближайшем здании.

Стояк шёл рядом, а Краулер прикрывал её от Легенды. Член Триумвирата заметно расслабился, покрутил в руках громкоговоритель, а потом взмыл в небо, внимательно осматриваясь по сторонам.

На протяжении следующего часа Панацея игралась с грязью. Насколько мне подсказывала моя сила исцеления, созданные Ампутацией бактерии попадали в организм людей из любых источников воды в окружающем мире. Лужи и грязь были основными «рассадниками заразы». Наконец, Панацея нашла в куче мусора пустую бутылку из-под пива и набрала в неё воды из лужи. Похоже, в ней теперь