Святой вор (Хроники брата Кадфаэля - 19) - Эллис Питерс

Закончив службу, монахи потянулись к выходу, дабы продолжить сон. Стоявший на коленях невысокий человек в рясе поднялся на ноги и медленно, но решительно вышел на освещенное место, словно не рассчитывал на теплый прием, но был готов ко всему. Ряса Тутило, промокшая на беззвучном весеннем дожде, который зарядил еще с вечера, поблескивала на плечах, влажные кудри юноши слиплись, и когда он провел по волосам рукой, чтобы отвести их со лба, на нем осталась темная полоса. Тутило испуганно озирался, лицо его, там, где он не запачкал его грязной рукой, было совершенно бледным.

Увидев своего послушника, Герлуин отступил от приора Роберта и, издав возмущенный возглас, направился к Тутило. Он набрал воздуху в легкие, дабы обрушить на голову провинившегося неминуемую лавину горьких упреков, но Тутило опередил его.

- Святой отец, - промолвил юноша, - я сожалею, что опоздал, но у меня не было выбора. Мне пришлось сперва отправиться в город, точнее в крепость, где такие известия должны получать в первую очередь. Дело в том, святой отец, что на обратном пути, по дороге от переправы через лес, я обнаружил мертвого человека. Его убили... Святой отец, - сказал юноша, показывая свои перепачканные руки, - я говорю то, что знаю, что мне стало ясно даже в потемках. Я осмотрел его, у него голова проломлена.

Глава шестая

Увидев свои руки на свету, Тутило дернулся и отстранил их от себя, не желая прикасаться ими к рясе, ибо его правая ладонь и ямочки между пальцами были все в засохшей крови, равно как и кончики пальцев левой руки, словно юноша прикасался ими к окровавленной одежде. Тутило не хотел, а может, просто не мог продолжать свой рассказ, покуда не умоется. Он с ожесточением тер свои ладони, словно вместе с кровавыми пятнами намеревался содрать с них кожу. В конце концов его препроводили в приемную аббата Радульфуса, куда пришли еще приор Роберт и Герлуин, а также брат Кадфаэль, на присутствии которого настоял сам Тутило. Лишь после этого юноша смог более или менее связно поведать о подробностях случившегося.

- Я возвращался в обитель по тропе, что идет от переправы через лес, и в том месте, где деревья подступают совсем близко, споткнулся о лежащего человека. Он лежал поперек тропы, я опустился подле него на колени. Темно там было хоть глаз выколи, только узкая полоса неба над головой все-таки позволяла видеть дорогу. Но у самой земли уже почти ничего не было видно. Пришлось действовать на ощупь. Я думал, он пьяный, но он не шевелился и не издавал ни звука. Я ощупал его и не почувствовал ни дыхания, ни вообще каких-либо признаков жизни. Господи, я дотронулся до его проломленной головы и понял, что он мертв. И это не несчастный случай! Я ощупал его разбитую голову...

- Нет ли у тебя предположений, кто этот человек? - спросил аббат ровным, мягким голосом.

- Нет, отец. Было слишком темно. Как тут разберешь без факела, без фонаря? Поначалу я просто перестал что-либо соображать, а потом подумал, что этим следует заняться шерифу, ибо святой церкви незачем вмешиваться в дела, связанные со смертоубийством. Поэтому я сразу отправился в город и все рассказал в крепости, а лорд Берингар послал своего человека сторожить то место до рассвета. Больше мне нечего рассказать, остальное, наверное, выяснится с рассветом. А еще, святой отец, он попросил, то есть лорд Берингар попросил, вас сообщить обо всем брату Кадфаэлю и позволить, чтобы утром я провел его в то место, где его будет ждать шериф. Вот почему я позвал сюда брата Кадфаэля. Утром я провожу его туда и, если у него есть сейчас вопросы, постараюсь на них ответить. Он сказал, то есть Хью Берингар сказал, мол, брат Кадфаэль знает толк в ранах, так как много лет был воином.

Казалось, юноша уже был на грани обморока, однако он с облегчением вздохнул, словно сбросил с плеч тяжелую ношу.

- Раз уж то место охраняют, - заметил брат Кадфаэль, встретив вопрошающий взгляд аббата, - то, что бы там ни было, мы увидим это завтра. А сейчас, наверное, не стоит нам заниматься домыслами, ибо так слишком легко впасть в глубокое заблуждение. У меня лишь один вопрос. Тутило, в котором часу ты ушел из Лонгнера?

Юноша встрепенулся, последовала неожиданно долгая пауза, прежде чем он ответил.

- Было поздно, уже после повечерия.

- Ты никого не встретил на обратном пути?

- Нет, никого по эту сторону реки.

- Полагаю, нам следует подождать до тех пор, покуда то место не осмотрят при свете дня. Тогда и выяснится личность несчастного, - заметил аббат Радульфус. - А теперь закончим! Отправляйся в постель, Тутило, и да дарует тебе господь спокойный сон. Когда мы встанем к заутрене, у нас еще будет время подумать, прежде чем делать какие-либо выводы.

Однако улегшись в свою постель и не имея сна ни в одном глазу, Кадфаэль подумал, что едва ли кому-нибудь из них пятерых, один из которых рассказывал, а четверо слушали, удастся заснуть в эту ночь. А трое, знавших о том, что нынче вечером именно этой тропой в обитель должен был прийти молодой пастух из Аптона, едва ли долго раздумывали, прежде чем назвать имя убитого, и, наверное, уже сообразили, кому было выгодно, чтобы свидетель никогда не дошел до аббатства. Аббат Радульфус, разумеется, не упустил этого из вида, но скорее всего воздержится от каких-либо действий, покуда ситуация не прояснится. Приор Роберт, надо отдать ему должное, все время молчал, ибо попусту он обвинять никого не стал бы, но ума у него вполне достаточно, чтобы свести воедино мелкие улики и сделать свои выводы. Сам же Кадфаэль решил действовать согласно тому, что советовал обычно другим, то есть с выводами не торопиться, ведь так легко впасть в заблуждение. Ибо один господь знает, сколь трудно, ступив на неверный путь, вернуться затем на путь истинный.

"Что же мы имеем? - размышлял Кадфаэль. - Быть может, Альдхельм просто забыл, что обещал прийти вчера вечером в аббатство и указать на искомого монаха, и сейчас он преспокойно спит в своей постели? Братьям-монахам ничего не сказали, об этом визите знали лишь аббат, приор, Хью и я. Посыльный мальчик не в счет, он лишь бегал с поручением, не зная сути дела, и наверняка тут же забыл обо всем, выполнив поручение и получив заслуженное вознаграждение. Герлуину тоже ничего не сказали, и он, видимо, пребывает в полном неведении. Равно как, надеюсь, и сам Тутило. И все же странно, что именно этим вечером Тутило отправился в Лонгнер. Посылали ли за ним? Это нетрудно проверить. Скажем, если он каким-либо образом пронюхал о том, что должен был явиться Альдхельм, то он получал лишь отсрочку, не более того, ибо рано или поздно ему пришлось бы вернуться. А вот, скажем, если Тутило вернется, а Альдхельм не придет... Ни вечером, вообще никогда..."

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});