Амнезия души - Татьяна Коган

Из динамиков полилась ритмичная бразильская музыка. Лиза появилась в дверях, окинула присутствующих критическим взглядом и решительно подошла к имениннику:

– У тебя есть настольное зеркало?

– В ванной, на умывальнике.

– Отлично, – она загадочно улыбнулась и удалилась под недоуменными взорами мужчин.

Макс позвонил пару часов назад, когда Лиза возвращалась домой, прикупив у дилера несколько граммов порошка. Она по-прежнему держалась правила не нюхать чаще двух раз в неделю, хоть и не без усилий. Все еще злясь на Макса за его реальные и вымышленные грехи, Лиза ответила:

– Чего тебе надобно, старче?

– Жив и я, привет тебе, привет, – он не полез за словом в карман. – Сегодня у доктора Джекила день рождения. Если б не напоминалка в мобиле, я пропустил бы вообще. Глеб скоро подъедет, ждем тебя и отправляемся поздравлять.

– А подарок?

– Я уже купил.

– Шустрый, – Лиза нервно куснула губу. Настроение не располагало к вечеринкам, но у нее имелась кое-какая идея

Договорились встретиться у дома Джекила и вместе подняться в квартиру.

Лиза предполагала, что друзья ее, скорее всего, осудят, но все же рискнула. В ванной она пробыла не меньше десяти минут и наконец появилась в комнате, осторожно неся перед собой зеркальце. Торжественно положила его на стол.

– Это то, о чем я думаю? – осведомился Макс.

– Нет, это я стиральный порошок вам предлагаю, чтобы мозги промыть, – Лиза выжидающе уставилась на него.

Макс отреагировал на удивление благосклонно.

Джек колебался, но позволил себя уговорить. Наркотики он не одобрял.

Лиза, с улыбкой наблюдавшая за Иваном, поощряюще погладила его по щеке:

– Не напрягайся, уже поздно. Ты перешел на сторону зла.

Джек, Макс и Лиза одновременно повернулись к Глебу.

– Я так понимаю, выбора у меня нет, – усмехнулся тот, не собираясь сопротивляться.

Последний месяц выдался напряженным, желания спорить или обороняться попросту не было. Новая работа отнимала у Глеба все силы, переговоры с адвокатом выматывали нервы, а мучительная жажда видеть сына усиливалась с каждым днем. Галя отказалась решать вопрос совместной опеки мирным путем. Глебу ничего не оставалось, как доказывать свои права в суде. Суд назначили на начало октября, то есть через две недели. Когда Макс позвонил ему с предложением собраться компанией, Глеб без раздумий согласился. Ему было необходимо отвлечься. От постоянных размышлений голова грозила взорваться, не помогали даже длительные заплывы в бассейне.

– Твоя обреченность пробуждает во мне звериные инстинкты, – призналась Лиза.

– Пробуждает? Разве твои звериные инстинкты когда-нибудь засыпают? – сыронизировал Глеб и двинулся к столу.

– Лизка, как тебя осенило на такой сюрприз? – Макс расхаживал по комнате, выбрасывая кулаки вперед и боксируя невидимую грушу. Настроение было отличное: несколько дней назад он зарегистрировал новую фирму по грузоперевозкам и уже присмотрел и оплатил три хорошие машинки. Осталось кинуть клич бывшим сотрудникам – они наверняка не откажутся вернуться на работу: Максим Григорьевич никогда не жадничал с оплатой труда. С секретаршей он уже связался, она хоть сегодня готова приступить к обязанностям. Надо будет поручить ей разослать письма клиентам, благо, база контактов сохранилась в неприкосновенности. Глядишь, к концу месяца заказы появятся, шестеренки закрутятся. Главное, запустить процесс, а там уж все по накатанной пойдет. Сильно подфартило Максу: Джеку выдали в банке беспрецедентный по размерам кредит. Если бы не эта удача, Макс еще не скоро бы придумал, как организовать бизнес с пустыми карманами. Темная полоса осталась позади, и будущее переливалось радужными красками.

– Раньше я пользовалась обычным порошком, – Лиза изобразила примерную хозяюшку из рекламы. – Но потом соседка посоветовала новое средство. Теперь мне наплевать на пятна.

Макс заржал в голос:

– Тебе надо было в актрисы податься.

– Я слишком люблю себя, чтобы изображать кого-то другого.

– То есть в актеры идут люди, лишенные эгоцентризма? – хмыкнул Джек, втягиваясь в беседу. – Занятная гипотеза. Всегда считал, что актеры зациклены на себе.

– Я бы сказала, здесь вопрос не в эгоцентризме, а в подсознательном неприятии себя самого. Когда ты не считаешь себя совершенным, видишь собственные недостатки и недоволен своей личностью, то стремишься примерить другие маски, сыграть новые роли, – Лизу неудержимо тянуло поговорить.

– С такой же легкостью можно допустить противоположную мысль.

Лиза заинтересованно выгнула бровь, и Джек продолжил:

– Потребность лицедействовать может проистекать от осознания собственной идеальности. Если человек считает себя безупречным, то теряет способность к самосовершенствованию. В такой ситуации неминуемо приходит скука. В человеке заложено стремление двигаться дальше. Он будет искать разнообразия, перевоплощаясь в новые образы, чтобы довести их до совершенства.

– Кстати, об искусстве, – проснулся молчавший Глеб. – Помните, как однажды Джек потащил нас в театр? Первый и последний раз. Потому что мы зевали весь спектакль.

– Кто зевал, а кто и нет, – Макс провел воображаемому противнику серию ударов по корпусу и закончил апперкотом. – Я там приметил одну актриску, пухленькую такую, кровь с молоком. И в тот же вечер ее оприходовал.

– Помним-помним, – ехидно улыбнулась Лиза. – Потом эта Мельпомена за тобой полгода по пятам ходила, умоляла прикоснуться к ее тоскующей сцене еще разочек.

– Не полгода, а пару месяцев, не преувеличивай, – поправил Макс.

– Я, между прочим, так и не понял, почему вам не понравился спектакль, – улыбнулся Джек, устраиваясь на подлокотнике кресла. – Постановка была очень приличная.

– Вот поэтому и не понравился! Нас тогда на неприличное тянуло! – ответил Глеб. Было так необычно – по-доброму, как много лет назад, разговаривать с друзьями, вспоминать забавные случаи и искренне веселиться. Память по-прежнему хранила обиду и горечь, но в настоящий момент неприятные воспоминания потускнели, как пыльные корешки библиотечных книг на дальней полке читального зала. Не было ни малейшей нужды ворошить их именно сейчас.

Последний раз Глеб чувствовал себя свободным от прошлого снежным декабрьским утром, когда проснулся один в незнакомом месте без памяти и эмоций. Он ощущал внутреннюю пустоту – словно кто-то лишил его всех признаков некогда сформированной личности – чувств, реакций, привычек. Наверное, он должен был испытывать страх или дискомфорт. Но не испытывал.

– Я еще не утратил намерения приобщить вас к прекрасному, – пригрозил Джек.

– Ванюша, ты же знаешь, прекрасное у каждого свое, – Лиза запрыгнула на подоконник и посмотрела вниз. Назойливый ветер подметал вечерние улицы. По опустевшему тротуару рывками перекатывалась выброшенная кем-то газета.

– Иногда, сталкиваясь с чем-то гениальным – будь то музыка, книга, картина, – я переживаю потрясение и подавленность. Не потому что завидую, а потому что остро осознаю мощь человеческой натуры, – Джек на секунду задумался, подбирая слова. – Человек – хрупкое существо. Ему достаточно споткнуться, чтобы сломать себе хребет. Его организм так слаб, что порой не справляется с элементарной ангиной, но его мозг способен рождать гениальнейшие творения. Разве это неудивительно?

– Старик, ты прав, – Макс выглядел серьезным. – Я испытываю что-то подобное, когда вижу красивую бабу.

– Ты в своем репертуаре, – беззлобно фыркнула Лиза.

– Не, не, правда! – всполошился Макс. – Вот ты думаешь: мужики гуляют из-за того, что кобели и сволочи? Ни хрена подобного! Причина в том, что все женщины – прекрасны, и нас, мужиков, к этому прекрасному влечет.

– Как заговорил-то, а? Просто песня! – Лиза спрыгнула с подоконника, приблизилась к Максу и обхватила ладонями его лицо. – Чего только не выдумаешь, чтобы оправдать свою промискуитетную натуру.

– Это ты ругнулась, да? – заподозрил Макс, отводя Лизины руки в стороны.

– Промискуитет – это беспорядочные половые связи, – Джек наслаждался происходящим. Как удачно друзья решили зайти в гости. Недавнее желание провести вечер в одиночестве теперь казалось ему преступным заблуждением. Джек не помнил, когда последний раз так беззаботно веселился.

– Чья бы корова мычала, – сально ухмыльнулся Макс. – Уж ты, Лизка, никогда монашкой не была. Где там твой малолетка? Ушатала его, наверное?

– А чего ты на моих малолеток заглядываешься? Своих не хватает?

– Хочу уберечь тебя от ошибок. Я ж мужчина, мне виднее.

Лиза сузила глаза:

– Во-первых, если у тебя есть хрень, это еще не значит, что ты мужчина. Вполне возможно, что ты просто хрень. Во-вторых, мания величия лечится уринотерапией.

– Похоже, это надолго, – посмеиваясь, прокомментировал Глеб. – Может, вам сразу в спальню, по-быстрому решить спорные вопросы?