Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917) - Александр Кузнецов

По ходатайству генерал-фельдмаршала Г. А. Потёмкина и по личному указанию императрицы все оставшиеся в живых солдаты — участники этого трагического похода на Анапу, которые, «…невзирая на неизреченные трудности и самый голод, с усердием и терпением беспримерным исполнили долг свой…»,[372] были награждены серебряными овальными медалями с крупной трёхстрочной надписью на оборотной стороне — «ЗА — ВЕРНО — СТЬ», которую императрица сама указала «…проставить на сих медалях…».[373] Это была, пожалуй, единственная награда за неудачный поход и проигранные сражения.

На лицевой стороне изображён вензель Екатерины II, увенчанный императорской короной. Медаль выдавалась с Андреевской лентой и предназначалась для ношения на груди.

А позже, по заключении Ясского мира, в своём именном рескрипте о награждении медалями «За победу при Мире» императрица ещё раз упомянула о верности этих солдат: «…много и различно прославившихся и верностью к Ея Императорскому Величеству и отечеству преодолевших все трудности…»[374]

В память Верельского мира. 1790 г

Весной 1790 года на Балтике снова развернулись морские сражения, которые принесли новые победы и неудачи русскому флоту.

2 мая шведы атаковали на ревельском рейде запертую льдами эскадру П. В. Чичагова, но, потеряв два корабля от сильного огня русских батарей, ретировались за острова Нарген и Вульф. Сам флагман — герцог Зюдерманландский (брат шведского короля) — едва не попал в плен к русским.

В это время на другой стороне Финского залива другая шведская эскадра во главе с самим королём Густавом III атаковала Фридрихсгам. Но защитники крепости оказали такое яростное сопротивление, что шведы вынуждены были отвести свои корабли в открытое море.

Пользуясь моментом, когда Чичагов находился в ревельском ледовом плену, шведский король решился на отчаянный шаг. Он направил свой флот прямо на Петербург, надеясь разгромить кронштадтскую эскадру из старых судов и снова попытаться взять русскую столицу. Но опытный, поседевший на корабельной палубе Круз — герой Чесмы, а ныне вице-адмирал, командующий кронштадтской эскадрой, встретил шведов у Красной Горки и 23 мая в тяжёлом бою сумел устоять против сильного флота противника. С вырвавшейся из Ревельской бухты, подоспевшей к нему на выручку эскадрой П. В. Чичагова он загнал шведов в Выборгский залив, который с суши контролировала армия Н. И. Салтыкова, сменившего А. И. Мусина-Пушкина.

Казалось бы, наступил конец войне. Сам шведский король со всем своим флотом почти в 200 судов и армией в 14 тысяч десантных войск находился теперь в этой мышеловке. Екатерина II торжествовала. Она не сомневалась, что хвальбишка-кузен теперь у неё в руках. Но случилось иначе. Спустя месяц, 22 июля, шведы всё-таки вырвались из ловушки, потеряв при этом шесть кораблей и четыре фрегата. Во время их прорыва из залива по каким-то необъяснимым причинам Чичагов не предпринял решительных мер и даже не разрешил Крузу преследовать противника. Эта неудача повлекла за собой другую.

После бегства от Выборга шведская флотилия обосновалась у Роченсальма — в шхерах устья Кюмени. Дождавшись подхода Нассау-Зигена и пользуясь неблагоприятными для него условиями, 28 июня, как раз в годовщину прихода к власти Екатерины II, она полностью уничтожила русскую гребную эскадру. Строптивый адмирал чуть сам не погиб в бушующей морской стихии, которая помогла шведам. Это было его первое поражение на службе России. Потрясённый этим, Нассау-Зиген отослал Екатерине II все её пожалования — ордена, шпагу и отличия. Успокаивая, императрица писала ему: «Одна неудача не мешает истребить из моей памяти, что вы семь раз били моих врагов на юге и на севере»[375]

И всё-таки война шла к концу. Истощённая Швеция отошла от союза с Турцией, поражения на море и сложная обстановка внутри страны заставили её 3 августа 1790 года подписать Верельский мирный договор с Россией. Территории обоих государств сохранились в прежних границах.

Конец войны на севере развязал России руки для решительного удара на юге. Через три месяца и восемь дней будет взят турецкий оплот на Дунае — крепость Измаил.

В связи с завершением войны со Швецией всем командующим эскадрами русского флота посыпались царские милости. Офицеры были награждены орденами и очередными чинами, а солдатам армии и нижним чинам флотских экипажей, «принимавших участие в сражениях со шведами в 1788, 1789 и 1790 годах»,[376] были выданы необычные восьмиугольные серебряные медали, размером 39x27 мм. Получил такую медаль как свою первую награду и гардемарин В. М. Головнин — будущий знаменитый адмирал, побывавший в плену у японцев.

На лицевой стороне медали, в овальной рамке, — погрудное, вправо обращённое, изображение императрицы Екатерины II в лавровом венке, под обрезом плеча подпись медальера — «Леберехт»; внизу, под рамкой, лавровая и дубовая ветви, перевязанные лентой. На оборотной стороне, в лавровом венке, помещена надпись в три строки: «ЗА СЛУЖ — БУ И ХРА — БРОСТЬ», а под обрезом — «МИРЪ СЪ ШВЕЦ. — ЗАКЛ. 3 АВГ. — 1790 г.».

В именном указе императрицы от 8 сентября о награждении этой медалью говорится следующее: «…Похваляя весьма храбрые деяния и неутомимые труды сухопутных Гвардий, полевых и морских войск Российских, столь много и различно паки прославившихся и вероятностию к Ея Императорскому Величеству и к отечеству преодолевших все трудности, Ея Императорское Величество в память той их службы повелевает на все войска, кои противу неприятеля в деле были, раздать на каждого человека по медали на красной ленте с чёрными полосами».[377]

Эта Владимирская лента (с двумя чёрными полосами по краям и красной в середине) выдавалась впервые с медалью в связи с учреждением 22 сентября 1782 года ордена Святого Равноапостольского князя Владимира.

Штемпели для изготовления медалей выполнялись Карлом Леберехтом — уроженцем Саксонии, приехавшим в Россию в 24-летнем возрасте. Впоследствии он получил звание академика, дослужился до чина статского советника.[378]

Окончание войны со Швецией было отмечено также памятной медалью (диаметром 62 мм) работы Тимофея Иванова. На аверсе её изображён портрет Екатерины II, развёрнутый вправо, в короне, лавровом венке, мантии, с лентой Андрея Первозванного через плечо. На реверсе — лавровая ветвь в венке из лавровых листьев; вверху — дуговая надпись: «Соседственный и вечный»; внизу, под обрезом — «Миръ съ Швецией) заключенъ 3 августа 1790 года».[379]

За взятие Измаила. 1790 г

В 1789 году А. В. Суворов получил возможность перейти к самостоятельным действиям и, объединившись с союзными войсками австрийского принца Кобургского, 21 июня нанёс поражение туркам при Фокшанах. Не прошло и двух месяцев, как 11 сентября он устроил грандиознейший разгром 100-тысячной турецкой армии на реке Рымник.

Сражение при Рымнике. (Гравюра Х. Г. Шютца (Австрия), конец XVIII в.)

К этому времени у А. В. Суворова скопилось столько наград, что Екатерина II, давая ему титул графа Рымникского и посылая для него высшую степень ордена св. Георгия, писала Потёмкину по этому поводу: «…Хотя целая телега с бриллиантами уже накладена, однако кавалерии Егорья… он… достоин».[380]

Солдаты, несмотря на неоднократные требования Суворова о поощрении их, так и остались ненаграждёнными. Тогда Суворов прибег к необычному способу чествования своих героев-солдат. Он построил их, обратился к ним с речью о победе и славе, а потом, как было условлено, солдаты наградили друг друга лавровыми ветвями.

В то время как главная армия Потёмкина бездействовала, на плечи Суворова валились всё более сложные операции этой войны. И уже в следующем 1790 году перед ним была поставлена одна из решающих задач, от которой зависел весь дальнейший исход войны, — взятие Измаила с гарнизоном в 35 тысяч человек при 265 орудиях.

Два раза уже русская армия пыталась овладеть этой крепостью, но неприступность её была очевидна. Изучив подступы к ней и её укрепления, Суворов доносил Потёмкину: «Крепость без слабых мест».[381] Действительно, окружённая земляным валом высотой восемь метров, заполненным водой рвом глубиной до десяти и шириной двенадцать метров, она имела в плане форму треугольника, две стороны которого имели общую протяжённость семь километров, а южная сторона примыкала к Килийскому рукаву Дуная.

Когда-то, в древние времена, на месте Измаила стоял город Антифалу, основанный греками. Позже римский император Траян построил здесь крепость Смирнис, которую местное население называло по-своему — Смил. В начале XVI века крепость захватили турки, перестроили её на свой лад и переименовали в Ишмасль, что означает в переводе на русский язык — «услышал бог».[382] Теперь Измаил вмещал целую полевую турецкую армию.[383]