Как-то раз Маргаритка (ЛП) - Феррис Джин

— Эй! — позвал из соседней темницы стражник. — Выпустите меня тоже.

— Нет уж, — сказал Кристиан. — Нам вовсе не нужно, чтобы кто-нибудь побежал наверх и выдал нас с головой. Где ключи от темницы?

— А я не обязан тебе говорить, — надув губы, повернулся спиной стражник. Впечатление испортило то, что штаны сползли еще ниже у него с зада.

— Придумай же что-нибудь! — взмолился Кристиан, обращаясь к Эдрику. — Мы должны выйти отсюда и остановить свадьбу. Что-то идет не так. Я чувствую. Иначе Маргаритка и король давно уже появились бы здесь, чтобы нас вызволить. Где могут быть ключи?

Не говоря ни слова, Эдрик показал на крюк, торчавший из стены у двери. Там висело кольцо со связкой ключей, прямо там, где король Суитберт их повесил.

— О, — вымолвил Кристиан, схватил ключи и стал по очереди вставлять в большой замок. Разок он уронил связку и не смог вспомнить, какие ключи уже пробовал, поэтому начал все снова, бормоча:

— Елки-палки! Елки-палки, дубы и моталки!

Последний ключ наконец повернулся в замке.

— Ура! — возрадовался Кристиан. — Теперь готовим машину.

Они выкатили из камеры громоздкое чудище, сляпанное Кристианом, разок повернув его набок, чтобы влезло в проход.

Тащить это сооружение вверх по ступеням к выходу из подземелья было еще тем мудреным маневром. Кристиан разрывался между необходимостью спешить выбраться и двигаться медленно, чтобы не сломать штуковину.

Пока они возились, заключенный в камеру стражник ныл:

— Эй, ну давайте, выпустите меня. Я могу помочь. Я сильный, мог бы затащить эту машину на лестницу. Что вы вообще собираетесь с этим делать? Такое ощущение, что сляпали это вслепую.

Так почти и было.

Кристиан, который очень гордился своим изобретением, неважно, работало оно или нет, ни за что бы не выпустил сейчас стражника даже под угрозой пожара. Ладно, разве что под угрозой пожара. Но и только.

От Эдрика было не больше толку, чем от собак, поэтому всю тяжелую работу по подъему Кристиан взвалил на себя, наконец вытолкнув громоздкую машину в широкий коридор за подземельем. Коридор пустовал, освещенный лишь факелами на стене.

— Поблизости никого, — сообщил Кристиан. — Никто не ожидает нападения отсюда. Должно быть, все наверху на свадьбе. Нам нужно выбраться наружу так, чтобы нас не заметили.

— Да кто ж заметит такой караван из двух собак, странного сооружения и тролля?

— А что насчет меня, безумного ученого? — спросил Кристиан.

— Ладно, и безумного ученого, — добавил Эдрик. — Кто заметит такое?

— Надеюсь, никто, — высказался Кристиан, толкая громадину по коридору.

Глава 23

В донельзя разукрашенном свадебном платье Маргаритка стояла спиной к арочному выходу на террасу, держась за руку отца. Сияя лучшими нарядами, гости сидели на маленьких золоченых стульях и ждали. Калиста, Ева и Татьяна, как подружки невесты, уже пребывали у алтаря, возведенного в дальнем конце террасы под аркой, увитой летними цветами. Сестры стояли, глядя в проем, и на лицах их было написано что угодно, только не радость. По другую сторону от алтаря Магнус показывал удивительно похожее выражение и не мог удержать от дрожи коленки.

Оркестр играл вступление снова и снова, и гости уже начали ерзать на стульях. Где же невеста? Все-таки событие важное, и гости страстно желали, чтобы оно наступило, им хотелось посмотреть, оправдает ли свадьба то щедрое безудержное празднование, царившее последнюю пару дней. Ежели кто и заметил, какими сумрачными выглядят подружки невесты или как волнуется жених, то отнесли это на счет предсвадебной лихорадки.

Маргаритка и король Суитберт так бы вечно и маячили в арочном проеме, кабы сзади не подошла королева Олимпия с неизменным Фенли под мышкой и не гаркнула:

— Провозглашаем новую традицию. К алтарю невесту поведут оба родителя. Прошу.

Она взяла Маргаритку за другую руку и чуть ли не волоком вытащила дочь и мужа на террасу. Грянула музыка, и гости встали, чтобы получше разглядеть этот небывалый выход.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Олимпия вовсю улыбалась и раздавала кивки по дороге к алтарю, даря благосклонное внимание особо влиятельным персонам. Никогда не знаешь, когда может понадобиться услуга, и, верите или нет, люди помнят даже такую безусловно простую вещь, как особый кивок.

Маргаритка и король Суитберт вовсе не улыбались и никому не кивали. Они шествовали как механические куклы, застывшие с пустыми лицами. Ум Маргаритки лихорадочно соображал. Она видела лишь один выход — броситься через парапет в реку, и знала, что никогда так не сделает. Не только потому, что разобьет сердце отца, но и потому, что оставит его на милость королевы. Пройти через свадьбу означало, что она окажется в одной упряжке с Магнусом на всю жизнь, даже очень короткую, но Маргаритка понимала, что должна пройти через все ради отца.

Суитберт чувствовал себя неудачником. Как он позволил событиям зайти так далеко? Он-то считал себя славным королем, но выяснилось, что всего лишь слабак. Незаметно для него королева Олимпия правила, мало-помалу избавляясь от старых знакомых слуг в замке, устраивая жизнь дочерей, превращая его солдат в подозрительных вояк с навязчивыми идеями, готовых вступить в драку без уважительных на то причин. Теперь он не может даже выручить любимую Маргаритку из этой запутанной ситуации, которой сам же попустительствовал.

Но постойте. Возможно, и сможет! Когда придет время ответить на вопрос «кто отдает эту женщину в жены?», он мог бы сказать, что не отдаст. Суитберт вздохнул. За его спиной будет маячить Олимпия. И она заявит, что король, дескать, выжил из ума, как знали все, и, ясное дело, они оба отдают Маргаритку Магнусу, так что будьте добры, приступайте к церемонии.

Епископ в пышной мантии просиял и начал говорить нараспев торжественные и пугающие слова свадебной церемонии: «в болезни и здравии… пока смерть не разлучит вас». Король Суитберт никогда не замечал, сколько зловещих слов в брачных обетах — болезнь, смерть, разлука.

Вдруг король услышал позади ропот, нарастающий подобно волне, он становился все громче и громче, пока не перерос в крики и шум опрокинутых стульев. Король обернулся и увидел, что гости в панике убегают с пути… что это, черт возьми, такое? Похоже на громадную стрекозу, которая тяжело махала крыльями, иногда быстрее, иногда медленнее. Она пошатывалась, то клевала носом, то задирала его вверх над узким парапетом, исчезая за краем и снова появляясь на виду, кажется, пытаясь перевалить через стену террасы.

В следующее мгновение «стрекоза» поднялась, и король Суитберт увидел, что это не настоящее насекомое, а механическое чудо. Движущееся с помощью — неужели это… собаки? — которые бежали в середине по подобию ременного колеса. Когда собаки замедляли бег, летательная машина ныряла вниз, когда бежали быстрее, она взмывала вверх. Позади себя король услышал возглас Маргаритки:

— Кристиан!

И Кристиан в ответ:

— Ты же сказала, что отсюда можешь только улететь, будь у тебя крылья! Я прилетел забрать тебя!

Голос Кристиана заглушил вопль Олимпии:

— Позвать ко мне Ролло! И всех его лучников! И побыстрее!

Гости впали в панику и бросились спасаться через арочный проход на лестницу, напирая, пихаясь, наступая на подолы чужих горностаевых мантий и волоча шлейфы самым неподобающим королевским особам манером.

Пока гости неслись вниз, Ролло со стражниками бежали навстречу вверх по лестнице, пытаясь добраться до террасы. Неизбежное столкновение создало дикий хаос, однако, как водится, вооруженная половина победила. Солдаты выбежали на террасу, оставив позади след из опрокинутых королевских особ, распростертых на ступенях и поваленных друг на друга.

Среди всех присутствующих фей лишь Королева Маб с ее паршивой способностью чувствовать направление не пустилась вниз по лестнице, а осталась на террасе, беспорядочно порхая то тут, то там.

— Стреляйте по этому… по этой… штуке! — приказала королева, когда летательная машина снова показалась над парапетом.